akchisko_san1 - Гарри Поттер и Обитель Бессмертия
— Надо же! Одноклассника арестовали! Как если бы ты учился в школе святого Брутуса, никакой разницы! – хмыкнул Дадли и съежился, поскольку Гарри угрожающе привстал на стуле.
— Выбирай выражения, когда говоришь о моей школе, – попросил он довольно жестко.
Известие о том, что Драко Малфой, извечный противник Поттера и отпрыск влиятельной и богатой колдовской династии, пойман, изумило Гарри. В глубине души он не верил, что это произойдет так скоро, и радовался, что ничто не помогло Малфою избежать суда. Парня очень интересовало, как теперь подаст эту новость «Ежедневный Пророк». Кроме того, куда интереснее было, как прокомментирует ситуацию мистер Уизли, работающий в Министерстве, которому Гарри с вечера послал записку. Он желал знать все подробности, при каких обстоятельствах изловили Драко, что он сказал и прочее. Невзирая на то, что в Ордене Феникса состояло несколько авроров, гриффиндорец, поколебавшись, все же не решился связаться напрямую с ними. Он понадеялся, что они рассказали все, что знают, мистеру Уизли.
У окна Гарри сидел до самого завтрака, когда всю улицу уже расцветило солнце, обитатели дома проснулись и даже успели слегка повздорить. Благодаря отличной акустике Гарри снова выслушал все, хотя он и так знал, о чем речь: Дадли требовал новый и особо дорогой мотоцикл, а его любящие родители в кои‑то веки рискнули противостоять ему единым фронтом. Дядя Вернон – из‑за пошатнувшихся дел, тетя Петуния – потому что не могла представить «своего мальчика на этой адской машине», ибо мотоциклы, по ее мнению, представляли куда большую опасность для жизни, чем велосипеды. А Дадли позарез нужен был именно мотоцикл, и именно крутой, с целью произвести впечатление.
По мнению Гарри, в его кузене не было ничего привлекательного, но, как оказалось, нашлась «милая Лу», которая посчитала по–другому. Дядя с тетей, впрочем, полагали, что у юной особы отличный вкус, и, естественно, пригласили ее к себе в гости, познакомиться. Гарри такая честь не светила: желанная гостья приезжала через три недели, и родственники категорично дали понять, что к тому времени племяннику лучше бы перебраться к друзьям или где он там обычно проводит лето.
— Мы выполнили просьбу твоего чокнутого директора и пустили тебя к себе этим летом, но всему же есть предел, – заявил дядя Вернон на третий вечер пребывания Гарри на Бирючиновой аллее, когда от «милой Лу» пришел ответ, извещающий о согласии погостить в семье Дарсли.
— Я даже не знаю, как бы мы смогли объяснить ей твое присутствие. А если она тебя о чем‑нибудь спросит? Про школу, например. Кошмар! – вздохнула тетя Петуния. – А она ведь нормальная девочка!
На это Гарри издевательски кивнул. Учитывая, что Дадли намеревался на еще не выпрошенном мотоцикле прокатить ее с ветерком по Литтл Уиндингу, Гарри предполагал, что она, должно быть, совсем дура. А поскольку Гарри оказался единственным членом семьи, кому Дадли отказал в чести поминутно совать под нос фото «дорогой Лу», он заключил еще, что она, вероятно, еще и далеко не красавица.
Когда он спустился, разговор членов семьи протекал относительно мирно, поскольку Дадли решил обидеться, и сидел молча и надувшись. Тетя Петуния планировала меню к приезду «дорогой Лу», дядя Вернон временами поддакивал. Едва Гарри вошел, как иллюзия нормального семейного завтрака рассеялась окончательно, поскольку в распахнутое окно влетела сова, белоснежная полярная Хедвига, и, швырнув хозяину письмо на голову, отбыла восвояси.
«Нашла время. Повезло же мне», – подумал Гарри. В следующие полчаса ему пришлось покорно глотать ворчание дяди как неизбежную приправу к салату и яичнице. Лишь после, у себя в комнате, он вскрыл конверт.
Письмо от мистера Уизли не оправдало всех надежд Гарри. О том, при каких обстоятельствах авроры поймали Малфоя, отец Рона ничего не знал, зато был довольно хорошо осведомлен о том, каково положение дел слизеринца в данный момент.
Драко был официально арестован, и после составления соответствующих бумаг отправился в Азкабан, где и содержится под стражей без права посещения. Основанием для обвинения стало его исчезновение из школы в ночь нападения на замок и, конечно, показания Гарри. Но все равно, Гарри разозлился, узнав из письма, что многие в Министерстве магии, оказывается, сомневаются в принадлежности Драко Малфоя к Упивающимся смертью. Мистер Уизли считал, что виной тому был отказ Гарри сотрудничать с министром Скримджером в прошлом году.
«То, что ты не захотел выступить с властями единым фронтом против Сам – Знаешь – Кого, дало людям повод говорить о том, что ты возгордился и твоя избранность вскружила тебе голову. Я тебя ни в чем не обвиняю, но должен сказать, Гарри, что твоя позиция в отношении Министерства и в самом деле кое–кому усложнила работу. Большинство колдунов и ведьм хотят тебе верить, и я надеюсь, что в этот раз нам удастся добиться справедливости. К сожалению, я совершенно не могу дознаться, на чем будет строиться защита младшего Малфоя». На этой обнадеживающей ноте мистер Уизли закончил.
Прочитав до конца, Гарри понял, что пусть это наиболее правдивая информация, но все же не вся, ему нужно еще кое‑что. Теперь ему еще сильнее хотелось узнать, как подадут эту новость магическому сообществу официальные источники. То, что почта задерживалась, казалось Гарри не очень хорошим знаком. Он догадывался, как это делается. «До последнего корректируют, вырезают, решают, что можно людям знать, а что нельзя», – фыркал он, меряя шагами комнату.
Все утро прошло в ожидании. «Ежедневный пророк» прибыл к месту назначения почти в одиннадцать, и доставила его исключительно вредная сова, успевшая клюнуть Гарри, пока он расплачивался. Но несколько секунд Гарри радовался уже тому, что получил, наконец, газету, держит ее в руках, и больше не придется напряженно ждать и пялиться в окно. Естественно, это чувство острой радости очень быстро иссякло, уступая место легкому разочарованию оттого, что новость о Малфое не попала на первую полосу. Он пролистал все, затем принялся изучать содержание заметок помельче более вдумчиво, и в итоге нашел нечто, отнюдь не стоящее приложенных усилий.
«Можно похвалить успехи Министерства и более содержательно!» – фыркнул Гарри. В «Пророке» не написали ничего конкретного, сообщалось только, что «задержано лицо, фамилия которого пока не разглашается». Гарри ничего не оставалось, как утешиться обещанием, что в последующих выпусках об этом напишут более подробно. Разочарование накатывало на парня медленно, он все еще отказывался верить, что ничего, по сути, не узнал.
Собственно, Гарри сам не так давно посетил Министерство. Перед тем, как вернуться в дом дяди, он подписал свои показания, а еще встретился с министром Руфусом Скримджером, который, энергично тряся его ладонь, заверил юношу, что скорбит вместе с ним и всегда готов протянуть руку помощи. После изъявления теплых чувств министр довольно сурово попросил его не давать никаких интервью и вообще информацию о гибели Дамблдора не разглашать, «преждевременно информировать людей, пока нет никаких результатов, это все равно, что подрывать моральный дух общества», – объяснил Скримджер. Гарри не заставил себя долго упрашивать и пообещал не связываться с репортерами, поскольку это в точности соответствовало и его намерениям.
