Марина Дяченко - Одержимая
Выпустив в форточку сизую струйку дыма, Ирина ухмыльнулась. Бабушка, которую она видела редко и помнила смутно, не походила на Бабу-ягу, наоборот — была кругленькая, мягкая, опрятная и не злая. Правда, похороны у нее были жутковатые: Ира запомнила множество хмурых людей, занавешенные окна и зеркала, дождь и чью-то истерику; она запомнила круглые глаза бабушкиной соседки, когда та пересказывала шепотом ужасные подробности: «Крышу пришлось разбирать… Потому что ведьма она, ведьма».
Позже, пройдя через медицинское училище, бухгалтерские курсы, замужество, испытательный срок в турбюро, курсы фэн-шуй, еще одно замужество и финансовый крах, Ира четко уяснила себе: ведьма — это даже не призвание. Это профессия, и профессия востребованная; все хотят замуж за миллионера или, на худой конец, за хамоватого владельца «БМВ», все хотят любви и денег, чужих мужей, денег, здоровья и счастья, денег, принца на белом коне, денег…
Прозвенел дверной звонок, и ведьма с сожалением затушила сигарету.
* * *Девушке было лет двадцать с небольшим. Миловидная. Пухлая. Минус три кило, и было бы самое то, подумала, щурясь, Ира. А так у тебя проблемы, девонька. Речь, конечно же, пойдет о мужике.
— Здравствуй, милая. Садись. С чем пришла?
Новая клиентка опустилась на краешек стула.
Что-то в ее лице, в манере отводить глаза вдруг смутило Ирину: девушка принесла с собой тайну.
— Выкладывай, — Ира масляно улыбнулась. — Помогу.
Подтянув повыше сумочку, удерживая ее на весу одной рукой, девушка открыла застежку и вытащила заготовленную заранее фотографию. Двое улыбались в камеру: вот эта самая девушка и мужчина. На коленях у девушки собака, и не комнатная прелесть, как нынче принято, а помесь лайки с дворнягой, довольно-таки крупный пес. Балованный, ишь ты: на коленях сидит… А мужчина непростой. Красивый. Тоже балованный, да почище пса. Рук не видно, кольца не видать, но, судя по позе — голубки расписаны в загсе или даже обвенчаны, во всяком случае, девушка считает этого красавца своим…
Ирина перевела взгляд с фотографии на гостью: девушка сидела, зачем-то прижимая сумку к груди.
— Твой бывший? — Ведьма проницательно кивнула на фото.
Девушка быстро глянула ей в глаза. Потом выпрямилась, чуть расслабилась, большим и указательным пальцами левой нащупала след от обручального кольца на правой.
Вот как, подумала Ира заинтересованно. В ведьм мы не верим. Вдруг слышим о себе правду… теряемся… и с облегчением понимаем, что у нас же есть след от кольца — улика, и ведьмины чары представляются нам все той же классической дедукцией…
Азарт забрезжил, как рассвет над рекой. Ирина чуть приподняла уголки губ; держись, малышка. Сейчас тебя будут потрошить.
— Зачем пришла? — Одним поворотом руля она сменила маслянистый тон на прокурорский.
Девушка вздрогнула. Правая рука ее снова легла на сумку. Ирина прищурилась.
— За советом, — пролепетала девушка.
— Врешь! Что у тебя в сумке?
Клиентка на секунду растерялась. В сумке у нее нечто важное… не бомба же? Тогда что?
— Диктофон? — По выражению лица девушки ведьма поняла, что попала в точку, и не на шутку рассвирепела: — Подставить меня хочешь?!
Девушка замотала головой. Смятение, смущение, упрямство и страх сменялись на ее лице, словно полотнища на автоматическом рекламном щите.
— А ну выкладывай, или я тебя так прокляну, что смерти захочешь!
Девушка сдалась. Вытащила из сумки цифровой диктофон. Отключила. Положила на стол. Подняла на Иру упрямые серые глаза:
— Я просто хотела взять интервью. Подготовить материал. Для журнала.
— На кого работаешь? — Ирина готова была дышать пламенем.
— Ни на кого… Я журналистка. Фриланс. Заказные статьи… Да все, что придется.
— Знаю, как вы пишете. Вранье вы пишете, журналисты. Убирайся!
Девушка покорно встала. Взяла со стола диктофон. Борясь с желанием втянуть голову в плечи, подхватила за уголок фотографию.
— Стой, — вырвалось у Ирины почти против воли.
Девушка застыла — как будто они с ведьмой играли в игру «Замри». Ведьма не отрывала глаз от фотографии; двое улыбались. Собака лучилась счастьем. Собака была проста, мужчина — нет.
— А мужика этого тебе не вернуть, — сообщила Ирина, мстительно глядя девушке в глаза. — Другая женщина между вами.
Девушка мигнула.
— Ничего вы не знаете. — В голосе прозвучало облегчение, и даже, пожалуй, тень насмешки проявилась. — Ни-че-го.
И, неся свою победу, как развернутое знамя, мерзавка развернулась и шагнула к двери. Ирина давно смирилась с возможностью провала (при нашей-то работе всякое бывает), но такого откровенного унижения пережить не могла.
— …М-мать…
Девушка замерла.
Ирине сделалось весело, как в детстве на американских горках. Надо же, какой поворот сюжета; теперь попрыгаешь, маленькая дрянь.
— Его мать… свекровь тебя… мучает!
Девушка не выдержала и обернулась. По ее глазам Ирина поняла, что теряет чудом приобретенную инициативу, и набрала в грудь побольше воздуха:
— Она… погоди, она… умерла?
Зрачки девчонки расширились, и фотография полетела на пол. Таких точных выстрелов за всю карьеру Ирины было три или четыре — и каждый приносил неизъяснимое удовольствие.
— Умерла! — Ирина взревела, как толпа плантаторов за миг до линчевания беглого раба. — Но в покое тебя не оставила!
В яблочко. Напугалась-то как, овца! Чувство власти было легче воздуха, и распираемая изнутри ведьма готова была взлететь.
— Вижу! — Палец с длинным черным ногтем указал клиентке за плечо. — Да вот она!
Девушка боролась долгое мгновение — а потом поддалась и обернулась. Несколько секунд рассматривала комнату, диплом с печатью на стене, пучки трав, подвешенные на нитку, лягушачий скелет, белую коробку кондиционера…
— Не видишь? А я вижу! — Голос ведьмы звучал набатом. — Я вижу духов! Я вижу демонов!
Вика, выжидавшая на кухне, уважительно покачала головой на этот вопль.
— Вижу! Ходит свекровь за тобой, как пришитая, отпугивает твое счастье! А что ты ей сделала, признавайся?
Серые глазки девушки потемнели на фоне молочно-белого лица. И снова в яблочко; отлично. Негодяйке долго будет помниться ее «интервью».
— Виновата? Признавайся — виновата?!
Незадачливая репортерша рванула прочь из комнаты. Ирина хотела крикнуть ей в спину: «Ату», но вместо этого взревела медью:
— Так и будет ходить за тобой! Не подпустит к тебе счастье, так и знай!
Хлопнула входная дверь. Почти сразу заглянула Вика:
— Слушай, чего это она? Как ошпаренная… Не заплатила!
