Владимир Прягин - Дурман-звезда
— Но позвольте! — проскрипела старая опекунша, отойдя, наконец, от шока. — Мы ведь должны были сесть в предгорьях! Капитан, вы сами сказали, что к вечеру доберемся. А до вечера ничего не произойдет, я в этом совершенно уверена…
— Леди, — ответил тот почти ласково, — прошу вас, пересчитайте пятна. Если бы речь шла об обычном или, хотя бы, о большом цикле, я согласился бы с вами без колебаний. Но сейчас…
— Полагаете, не успеем? — спросил кто-то из толпы.
— Вынужден допустить такую возможность. И не хочу, чтобы это, — капитан кивнул куда-то наверх, и все машинально задрали головы, — застигло нас в чистом поле.
— Вы не понимаете! — аристократка не желала сдаваться. — Нас ждут на причале в предгорьях сегодня ночью. Это вопрос жизни и смерти, задержка совершенно недопустима! В конце концов, мы заплатили за билеты большие деньги…
— Это вы не понимаете, леди, — очень спокойно произнес капитан. — При всем уважении к вам, я не могу подвергать опасности пассажиров. Что касается денег, то я, при необходимости, верну их вам до последнего медяка. Мы сядем в Белом Стане, это не обсуждается.
Старуха поджала губы и замолчала. Пауза, однако, продолжалась недолго. Вперед протолкалась бойкая девица с дурацким шарфиком — он был так густо разрисован фиалками, что рябило в глазах. Барышня, очевидно, хотела походить за знатную даму. Фиолетовый — цвет чести и благородства; королевский герб украшен фиолетовой розой. И наряд принцессы на последнем балу был выдержан в соответствующих тонах. Девушкам простого сословия розы, конечно, не полагаются, поэтому остаются фиалки.
— Капитан, капитан! — от избытка эмоций она едва не подпрыгивала. — Значит, у нас еще два часа до посадки? Ведь правильно? Тогда давайте сейчас устроим гадание! Ну, в самом деле, господа, нельзя же пропустить такой случай!..
Я мысленно сплюнул. Ох, уж эти ревнители народных традиций! При виде таких вот дамочек начинают чесаться руки — причем, не только у меня (что, в общем, вполне понятно), но даже у братьев из храма Первой Слезы, уверенно идущих по пути к просветлению. Юмор ситуации в том, что до смены цикла осталось совсем немного, и вокруг сгущается сила. А значит, с гаданием что-нибудь может и получиться. Вот только это будет совсем не то, чего ожидает барышня. Принца на пурпурном коне она, во всяком случае, не увидит — это я могу гарантировать…
Судя по тому, как поморщился капитан, его тоже одолевали сомнения. Но отказать было невозможно: гадание под плачущим солнцем — обычай настолько древний, что нарушить его никто не осмелится. Глаза у всех уже загорелись.
— Хорошо, — сказал капитан, — давайте управимся поскорее. У кого есть… гм… необходимые атрибуты?
— У меня, у меня! — запищала барышня и хотела уже метнуться в каюту, но купец неожиданно заступил ей дорогу.
— Сударыня, — сказал он проникновенно, заглянув ей в глаза, — разрешите мне предоставить чашу. Поверьте, вы не будете разочарованы. Обещаю.
— Я… э-э-э… — пролепетала девица, не ожидавшая такого напора.
— Благодарю вас, — сказал купец. — Господа, я сейчас вернусь.
Он быстро покинул палубу. Кто-то спросил:
— А полотенце?
— Да, — кивнул капитан. — Стюард, займитесь этим.
— С вашего позволения, я бы посоветовал простыню.
— Простыню?
— Совершенно верно. Она большая, а нас здесь много.
— Хорошо, на ваше усмотрение.
Пока народ оживленно галдел в ожидании ритуала, я снова отошел к борту. Степь, проплывающая внизу, все так же дышала жаром, но я больше не замечал ее, сосредоточенно думая о своем. Что сделают эти двое из рода Волка, если не дождутся меня в столице? Наверняка попробуют управиться сами, и результат будет соответствующий. Проклятье, нельзя их оставлять без присмотра, они ведь такого наворотят… С другой стороны, если капитан прав (а я лично в этом не сомневаюсь), то вся наша нынешняя возня уже не имеет смысла. Да и вообще, выбирать теперь не приходится. Мое время вышло — еще один цикл я просто не потяну…
— Ну что, господа, приступим?
Купец вернулся быстро, как обещал. В руках у него был шар размером с большое яблоко — костяной, идеально отполированный, со вживленными лиловыми нитями. Явно непростая вещица; барышня, которая первой вспомнила про гадание, прямо задохнулась от зависти. Владелец, довольный произведенным эффектом, аккуратно разъял шар на две половинки. Они были полые, и каждая могла быть использована как гадальная чаша.
Стюард деликатно пробрался через толпу и расстелил на палубе простыню. Все прониклись моментом и замолчали.
— Сударыня, — обратился купец к девице, — окажите мне честь. Будете ассистировать?
Та, похоже, только этого и ждала. Вытащила из ридикюля иголку и вопросительно оглянулась на капитана. Ну да, он тут главный — с кого же еще начать? Капитан вздохнул и протянул руку. Барышня быстро (чувствовалась сноровка) уколола ему указательный палец. Купец подставил чашу, и капля крови упала внутрь.
Кровь собрали у всех матросов и прочих членов команды, даже к рулевому сходили. Взялись за пассажиров. Когда очередь дошла до меня, я поколебался секунду — как бы не вышло хуже. Знали бы они, кому собираются делать кровопускание, разбежались бы, наверное, с воплями. А те, кто посмелей, попытались бы сунуть меч между ребер. Но отказ от участия будет выглядеть подозрительно, а я не хочу привлекать внимание. И вообще, это будет даже забавно…
Я позволил сделать укол. На дне чаши к тому моменту уже скопилась красная лужица. Приняв мою каплю, она всколыхнулась и, вроде бы, слегка зашипела. Но никто, кроме меня, не присматривался — всем уже не терпелось начать гадание.
На очереди была старая опекунша. Я, правда, засомневался, можно ли из этой иссохшей мумии выдавить хоть капельку жидкости, но, вроде бы, получилось. Барышня с иголкой вежливо кивнула старухе и присела перед малышкой. Проворковала:
— Не бойтесь, юная леди, это как комарик укусит.
Та храбро выставила ладошку, и последняя порция крови попала в чашу. Купец снова сложил вместе два полушария. Огляделся и спросил:
— Все готовы?
— Начинайте, — пробурчал капитан и бросил взгляд на часы.
Сейчас все столпились у надстройки на палубе — это сооружение защищало от ветра. Купец держал шар двумя руками над простыней и сосредоточенно хмурился. Бойкая барышня нервно теребила свой шарфик. Белокурая малышка восторженно замерла, распахнув глазищи, а ее опекунша недовольно кривилась — очевидно, из-за того, что ритуал совершается в компании немытых простолюдинов. Что делать — никто не может предвидеть, где и с кем его застигнет судьба, когда солнце уронит первые слезы.
![Валерий Есипов - Академик Николай Амосов: «Я живу российскими интересами» : [по материалам беседы с Н. М. Амосовым]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
