Джо Аберкромби - Полвойны
— А какой тогда? – спросила Скара. – План, который полагается на трусость?
Ее старый дед посмотрел на нее мутными глазами и дохнул пивным ароматом. Старый и измученный.
— Ты всегда была храброй, Скара. Храбрее меня. Несомненно, кровь Байла течет в твоих венах.
— И твоя кровь тоже, мой король! Ты всегда говорил мне, что лишь полвойны ведется мечами. Другая половина ведется здесь. – И Скара так сильно прижала к голове кончик пальца, что стало больно.
— Ты всегда была умной, Скара. Умнее меня. Видят боги, ты можешь уговорить птицу спуститься с небес, если захочешь. Что ж, проведи эту половину войны. Прояви хитроумие, которое отвратит армии Верховного Короля и спасет наших людей и наши земли от меча Светлого Иллинга. Это уберегло бы меня от позора соглашения с Праматерью Вексен.
Скара посмотрела вниз, на покрытый соломой пол, ее лицо горело.
— Как бы я этого хотела. – Но она была девчонкой шестнадцати зим от роду, и в ее голове не было ответов, несмотря на кровь Байла, текущую по венам. – Мне жаль, дедушка.
— Мне тоже, дитя. – Король Финн откинулся назад и потребовал еще эля. – Мне тоже.
— Скара.
Ее вырвали из тревожных снов в темноту, призрачное лицо Матери Киры виднелось в свете трепещущей свечи.
— Скара, вставайте.
Она сонно отодвинула меха. Снаружи доносились странные звуки. Крики и хохот.
Она протерла глаза.
— Что случилось?
— Вы должны пойти с Синим Дженнером.
Тогда Скара увидела торговца, который заглядывал в двери ее спальни. Черная фигура, с всклокоченными волосами, глаза смотрят в пол.
— Что?
Мать Кира потащила ее за руку.
— Вы должны идти немедленно.
Скара собралась было поспорить. Она всегда спорила. Потом увидела выражение лица министра, и оно заставило ее подчиниться без слов. Она никогда прежде не видела Мать Киру напуганной.
Звуки снаружи больше не были похожи на смех. Плач. Исступлённые голоса.
— Что происходит? – удалось ей прохрипеть.
— Я совершила ужасную ошибку. – Взгляд Матери Киры метнулся на дверь и обратно. – Я поверила Праматери Вексен. – Она стащила золотой обруч с руки Скары. Браслет, который Байл Строитель когда-то носил в битве. Рубин блестел в свете свечи как свежепролитая кровь. – Это вам. – Она передала его Синему Дженнеру. – Если поклянетесь проводить ее невредимой в Торлби.
Глаза налетчика виновато сверкнули, когда он принимал браслет.
— Клянусь. Клятвой солнца и клятвой луны.
Мать Кира болезненно вцепилась в руки Скары.
— Что бы ни случилось, вы должны жить. Теперь это ваша обязанность. Вы должны жить, и вы должны править. Вы должны сражаться за Тровенланд. Вы должны стоять за своих людей, если… если больше никого не останется.
Горло Скары так сжалось, что было трудно говорить.
— Сражаться? Но…
— Я научила вас как. Старалась научить. Слова – это оружие. – Министр вытерла слезы с лица Скары, которая даже не осознавала, что плачет. – Ваш дед был прав, вы храбрая и умная. Но теперь вы должны быть сильной. Вы больше не ребенок. Всегда помните, что в ваших венах течет кровь Байла. А теперь ступайте.
Скара, дрожа, шла босиком в темноте вслед за Синим Дженнером. Уроки Матери Киры так в ней укоренились, что, даже боясь за свою жизнь, она беспокоилась, насколько неподобающе одета. Языки пламени за узкими окнами рождали острые тени по всему устеленному соломой полу. Она слышала панические крики. Лай собаки неожиданно оборвался. Раздался тяжелый стук, словно рубили дерево.
Топоры по двери.
Они прокрались в гостевую комнату, где несколькими месяцами ранее плечом к плечу спали воины. Теперь там валялось лишь изношенное одеяло Синего Дженнера.
— Что происходит? – прошептала она, с трудом узнав свой голос – таким он оказался высоким и хриплым.
— Пришел Светлый Иллинг со своими Спутниками, – сказал Дженнер, – чтобы погасить долги Праматери Вексен. Йельтофт уже горит. Простите, принцесса.
Скара дернулась, когда он надел что-то ей на шею. Ошейник из скрученной серебряной проволоки. Отличная цепочка негромко звякнула. Такую же носила девушка-инглинг, которая заплетала ей волосы.
— Я рабыня? – прошептала она, когда Дженнер застегивал другой конец себе на запястье.
— Вы должны ею казаться.
Скара отпрянула от грохота снаружи, раздался лязг металла, и Дженнер прижал ее к стене. Он задул свечу и погрузил их во тьму. Она увидела, что он вытащил нож, и Отец Луна заблестел на лезвии.
Теперь из-за двери послышались завывания, высокие и ужасные, словно это был рев чудовищ, а не голоса людей. Скара зажмурилась, слезы жгли веки, и она начала молиться. Запинаясь, она бормотала бессмысленные молитвы. Молитвы всем богам и никому.
Легко быть храброй, когда Последняя Дверь кажется такой далекой и крошечной, когда из-за нее волнуются другие люди. Теперь она затылком ощущала холодное дыхание Смерти, и оно замораживало всю ее храбрость. Как легко она говорила о трусости прошлой ночью. Теперь она поняла, что это такое.
Раздался последний долгий визг, и за ним опустилась тишина, которая была едва ли не хуже, чем весь шум до того. Она почувствовала, что ее потянули вперед, почуяла несвежее дыхание Дженнера на щеке.
— Надо идти.
— Я боюсь, – выдохнула она.
— Я тоже. Но если встретим их храбро, то возможно, уйдем живыми. Если же они обнаружат, что мы прячемся…
Дед говорил, свои страхи можно победить, лишь встретившись с ними лицом к лицу. Прячься от них, и они победят тебя. Дженнер со скрипом открыл дверь, и Скара заставила себя пойти за ним. Ее колени тряслись так сильно, что едва не стукались друг о дружку.
Ее босая ступня попала во что-то влажное. У двери сидел мертвец, солома вокруг него была черной от крови.
Его звали Борид. Воин, служивший ее отцу. Он таскал Скару на плечах, когда она была маленькой, чтобы она могла достать до персиков в саду под стенами Оплота Байла.
Она медленно перевела больной взгляд в ту сторону, откуда доносились голоса. Смотрела поверх сломанного оружия и расщепленных щитов. Поверх лежавших всюду скрюченных трупов, раскинувших руки среди покрытых резьбой колонн, из-за которых замок ее деда назвали Лесом.
В свете угасающего огня костровой чаши стояли фигуры. Бывалые воины, чьи кольчуги, оружие и кольца-деньги блестели цветами пламени. Их огромные тени тянулись к ней по полу.
Среди них были Мать Кира и дед Скары в наспех натянутой кольчуге, которая плохо ему подходила, с растрепанными после сна седыми волосами. Перед двумя пленниками стоял и любезно улыбался стройный воин с красивым гладким лицом, беспечным, как у ребенка. К нему не смели приближаться даже другие убийцы.
