Джо Аберкромби - Полвойны
— Его рука дружбы была слишком тяжела для нас, – сказал Ярви. – Эти два года с тех пор, как мы ее стряхнули, нам дышалось намного легче. Два года, и Верховный Король не завоевывал городов, не побеждал в сражениях…
— А в каких битвах сражались Утил и Горм? Если не считать тех, что они ежедневно проводят между собой? – Эдвин сплюнула сок уголком рта, и Колл беспокойно потеребил распустившуюся нитку на рукаве. Тут она попала в точку. – Вам везло, Отец Ярви, поскольку взор Верховного Короля был направлен на Нижеземье. На восстание, к которому, как я слышала, вы приложили руку.
Ярви невинно моргнул.
— Как я могу поднять народ на восстание, находясь за сотни миль оттуда? Разве я волшебник?
— Некоторые так говорят, но сейчас уже ни магия, ни удача, ни хитроумие ничего не изменят. Восстание подавлено. Светлый Иллинг сразился в поединках с тремя сыновьями Хокона и сразил их одного за другим. В мастерстве владением мечом ему нет равных.
Отец Ярви уставился на единственный ноготь своей иссохшей руки, словно хотел проверить, насколько хорошо тот выглядит.
— Король Утил, возможно, не согласился бы. Он победил бы всех троих братьев за раз.
Мать Эдвин проигнорировала его хвастовство.
— Светлый Иллинг – человек нового типа, с новыми подходами. Он разит клятвопреступников мечом, а его Спутники сжигают их замки вместе с семьями.
— Сжигают семьи. – Колл сглотнул. – Вот это прогресс.
— Возможно, вы не слышали, что сделал Светлый Иллинг потом?
— Я слышал, он отличный танцор, – сказал Колл. – Станцевал?
— О да. Через пролив в Йельтофт, где нанес визит вероломному королю Финну.
Все замолчали, и только ветер шелестел листьями, заставляя приношения поскрипывать, отчего у Колла по спине побежали мурашки. Жующая Мать Эдвин тихо причмокнула, улыбнувшись.
— Ага. Об этом ваш шут остроту придумать не может. Йельтофт в руинах, замок короля Финна в золе, а его воины рассеяны по ветру.
Ярви слегка нахмурился.
— А сам король?
— По другую сторону Последней Двери, вместе со своим министром. Их смерть стала неизбежной в тот миг, как вы заманили их в свой маленький союз обреченных.
— На поле битвы, – пробормотал Отец Ярви, – нет правил. В самом деле, новые подходы.
— Светлый Иллинг уже предает огню Тровенланд, готовя путь для армии Верховного Короля. В этой армии воинов больше, чем песчинок на берегу. Величайшая армия с тех пор, как эльфы пошли войной на Бога. К середине лета они будут у ворот Торлби.
— Будущее – это земля, покрытая туманом, Мать Эдвин. Оно еще может всех нас удивить.
— Не надо быть пророком, чтобы увидеть, что грядет. – Она вытащила и развернула свиток, бумага была густо исчерчена рунами. – Праматерь Вексен наречет вас с королевой Лаитлин колдунами и предателями. Министерство объявит эти ее бумажные деньги эльфийской магией, а тех, кто их использует, – изгоями вне закона.
Колл вздрогнул, услышав хруст ветки в кустах.
— Вас сотрут с лица земли, а так же Утила и Горма и всех, кто стоит за них.
В этот миг появились люди. Из Ютмарка, судя по их квадратным пряжкам и длинным щитам. Колл насчитал шестерых, услышал по меньшей мере двоих позади и заставил себя не обернуться.
— Обнаженные мечи? – спросил Отец Ярви. – На священной земле Отца Мира?
— Мы молимся Единому Богу, – прорычал их капитан – воин с украшенным золотом шлемом. – Для нас это просто грязь.
Держа вспотевшую руку на рукояти спрятанного ножа, Колл посмотрел на суровые лица и на суровые клинки, направленные на него.
— Довольно неприятная ситуация, – пропищал он.
Мать Эдвин уронила свиток.
— Но даже сейчас, даже после всех ваших интриг и предательств, Праматерь Вексен готова предложить мир. – Пестрая тень упала на ее лицо, когда она подняла глаза к небесам. – Единый Бог поистине всепрощающий.
Отец Ярви фыркнул. Колл не мог поверить, насколько бесстрашным тот казался.
— Полагаю, у всепрощения есть цена?
— Статуи Высоких Богов будут разрушены, и по всему Расшатанному морю станут поклоняться Единому Богу, – сказала Эдвин. – Всякий ванстер и гетландец будет ежегодно платить десятину Министерству. Король Утил и король Горм сложат мечи к ногам Верховного Короля в Скекенхаусе, умоляя о прощении, и принесут новые клятвы.
— Старые долго не продержались.
— Поэтому вы, Мать Скаер и юный принц Друин останутся в качестве заложников.
— Хм-м-м-м-м-м-м. – Отец Ярви поднял скрюченный палец и побарабанил им по подбородку. – Прекрасное предложение, но летом в Скекенхаусе довольно душно.
Мимо лица Колла вжикнула стрела, так близко, что он почувствовал ветер от нее на щеке. Она тихо попала предводителю воинов в плечо, прямо над кромкой щита.
Из леса полетели еще стрелы. Закричал мужчина. Другой вцепился в стрелу, попавшую в лицо. Колл прыгнул к Отцу Ярви и утащил его за толстый ствол священного дерева. Он быстро глянул на воина, который бежал к ним с высоко поднятым мечом. Тогда вперед вышел громадный как дом Досдувой, взмахом огромного топора сбил человека с ног, и тот покатился прочь в облаке сухих листьев.
Тени сплелись; всюду кромсали, кололи и врезались в приношения, раскачивая их. Спустя несколько кровавых мгновений люди Матери Эдвин присоединились к королю Финну на той стороне Последней Двери. Их капитан стоял на коленях и хрипло дышал – шесть стрел торчали из его кольчуги. Он попытался встать, опираясь на меч, как на трость, но красная сила вытекала из него.
На поляну вышел Фрор. Одна рука сжимала тяжелый топор. Другой он аккуратно расстегнул пряжку украшенного золотом шлема капитана. Отличный шлем, и за него дадут отличную цену.
— Ты пожалеешь, – выдохнул капитан. На его губах была кровь, седые волосы прилипли к вспотевшему подбородку.
Фрор медленно кивнул.
— Уже жалею. – Он ударил капитана по макушке, и тот упал, раскинув руки.
— Теперь можешь отпустить меня, – сказал Отец Ярви, похлопывая Колла по боку. Тот понял, что прикрывал министра своим телом, как мать прикрывает ребенка в бурю.
— Вы не могли посвятить меня в план? – спросил он, поднимаясь.
— Нельзя выдать то, чего не знаешь.
— Не верите, что я могу сыграть свою роль?
— Доверие как стекло, – сказал Ральф, закинув за плечо свой огромный лук из рогов и широкой рукой помогая Ярви подняться. – Красивое, но только глупец станет много на него взваливать.
Закаленные воины Гетланда и Ванстерланда со всех сторон окружили поляну, и Мать Эдвин одиноко выделялась среди них. Коллу было почти жаль ее, но он знал, что жалость никому из них ничего хорошего не принесет.
