Еще воспарит. Битва за Меекхан (ЛП) - Вегнер Роберт М.

- Не прошло и шести месяцев с тех пор, как я объявил, что не собираюсь покидать Город Городов. Всего месяц назад я подтвердил это в Великом Храме, под Древом Матери, стоя перед ее Благословляющими Руками. И в Храме, и на площади, и на улицах вокруг него собралось более полумиллиона жителей столицы, ликуя и клянясь, что они будут защищать его вместе со мной или умрут при попытке.

Император снова облокотился на столешницу, и его пальцы забарабанили по развернутым листам карт.

- За последние несколько месяцев половина населения покинула город. Те, кто остался, находятся здесь, потому что верят, что мы сможем остановить Йавенира и сокрушить его орду. И они верили, потому что император поклялся, что останется в столице и будет сражаться до победы. А теперь представьте, что по городу прошел слух, что тот же император подготовил для себя маршрут побега, что он готов, как только что-то пойдет не так, поджать хвост и скрыться за горами. Представьте себе реку беженцев, которая хлынет через все ворота и на несколько дней заблокирует горные дороги, ведущие на юг. Представьте себе сломленный боевой дух армии, крушение веры в победу, поражение и отчаяние.

Несмотря на то, что они находились в самом большом зале дворца, Субрен-кул-Маррес вдруг почувствовал, что у него перехватило дыхание.

- Мы готовы к победе, у нас лучшая армия и лучшие командиры, которых когда-либо видел мир. - Несколько офицеров, услышав эти слова, кивнули головой. - Это то, о чем мы говорим всем уже несколько месяцев. Но до сих пор эти восточные дикари выигрывали почти все сражения с нами, поэтому пока наша вера в победу тверда, но хрупка. Как только мы победим се-кохландийцев в битве, вера превратится в уверенность, а нет ничего более сильного, чем уверенность Меекхана. На ней, в конце концов, мы построили всю эту империю. И ты приходишь ко мне с новостью, которая может разбить нашу хрупкую веру в победу, как хрустальную чашу. Ибо если император не верит в победу, то кто должен верить в нее?

Креган-бер-Арленс выпрямился, оторвав руки от стола, и Хранитель Знамени вдруг почувствовал себя так, словно оказался у ног великана. Как будто он должен был, чтобы посмотреть императору в глаза, поднять голову до боли в затылке.

- Вот почему я назвал вас глупцом. Вы позволили использовать себя людям, которые открыто презирали вас на протяжении последних лет. Вы приняли участие в заговоре, чтобы ослабить мои позиции, потому что даже когда мы выиграем битву, новость о том, что я готовил побег, будет ведром дерьма, вылитым на мою голову. - На устах императора была… нет, не улыбка, никто бы не назвал это улыбкой. - Но, полагаю, вы помните, что сделал Совет сразу после моей клятвы в храме?

Аристократ сглотнул. Прямо сейчас он не хотел ничего, кроме как оказаться в собственном особняке, закрыться и исчезнуть для людей. Возможно, он мог бы даже написать анонимную клевету на императора, которую через некоторое время распространил бы по улицам.

- Вы забыли? - Креган-бер-Арленс слегка приподнял брови.

- Нет, милорд. Мы поклялись… Как и вы, мы дали клятву, что останемся и будем сражаться до конца - так же, как и вы.

- До победы, вы хотели сказать.

- Да, милорд. До победы.

- Аркансель. - Император даже не взглянул на Первую Крысу, и тот сразу же начал докладывать, словно только и ждал приказа.

- Сразу же после принесения клятвы членами Совета, мои шпионы обнаружили заговор нескольких членов Совета. Герцог Омлес-коп-Гевразер, герцог Тир-Тиррен, графы Хенер Старший, Лаферин-киз-Олкат и Пиацер-ило-Клертанн подготовили маршрут бегства из города, расставив лошадей и людей на Великой Соляной дороге на расстоянии десяти миль. Нора захватила вчера и допросила большинство княжеских слуг. Все они свидетельствовали, что эти приготовления служили постыдному замыслу вышеупомянутых аристократов покинуть столицу в час величайшей нужды и бежать за Кремневые горы.

Глава Норы стоял строго выпрямившись, глядя на императора, и не столько говорил, сколько декламировал, безразличным тоном, лишенным интонации. Как будто он был судебным клерком, зачитывающим скучные юридические формулы.

- Такой поступок можно, да и нужно, считать самым чудовищным лжесвидетельством в истории Меекхана. Сегодня утром, за два часа до начала этой встречи, боевые группы Норы арестовали вышеупомянутых предателей. Они были заключены в темницы до суда, который состоится сразу после битвы. В этот самый момент на улицах развешиваются плакаты и глашатаи объявляют подробности преступлений этих людей.

Два часа назад… Два часа назад Субрен заканчивал подготовку к встрече с императором, мечтая о том, как завоевать признательность молодого правителя и, возможно, даже доверие.

Первая Крыса бросил на него равнодушный, холодный взгляд.

- Роль князя Субрена-кул-Марреса в этом сюжете неясна. Нам не удалось собрать доказательств его непосредственного участия, хотя предатели, несомненно, использовали его резиденцию в качестве места для своих заговоров. Нора предлагает снизить уровень доверия Вашего Величества к князю Кул-Марресу.

- Вы слышали, - голос императора доносился издалека, словно из-за стены, покрытой толстым слоем шерсти. - Снизить уровень доверия. Звучит как опорожнение сита от воды. Мое доверие к Совету находится на той высоте, на которой змея носит свое брюхо. Посмотри на меня!

С усилием Хранитель Знамени оторвал взгляд от главы внутренней разведки и перевел его на императора. Силуэт правителя расплывался в его сознании, а его голос, казалось, пульсировал.

- Вы носите звание Хранителя Знамени, не так ли?

Субрен-кул-Маррес открыл рот, но заставить себя ответить было самым трудным делом за всю его жизнь.

- Да, Ваше Величество.

- Сколько лет ваша семья охраняет Великое Знамя Меекхана?

- Сто тридцать восемь, Ваше Величество.

Великое Знамя. Одно из самых важных, но наименее используемых символов Империи. Его поднимали раз в год в праздник Благословения Матери, а также по случаю смерти или восшествия на престол нового императора. Это неудивительно, ведь флаг было внушительных размеров - более двадцати четырех футов в ширину и четырнадцати футов в высоту, поэтому большую часть времени он хранился, аккуратно подвязанный, в резиденции Хранителя Знамени.

- Этого достаточно. Я могу простить глупость, но я не буду ее терпеть. И я не могу допустить, чтобы за одним из самых священных символов Меекхана присматривал глупец. У меня есть для него лучшая роль. Сразу после битвы он будет висеть перед моим дворцом, чтобы в его тени голова Йавенира не сгнила слишком быстро.

Несколько офицеров зарычали в унисон, как будто стая больших хищных кошек только что увидела свой обед. Субрен-кул-Маррес едва расслышал голос, его уши заполнил свист топора, рассекающего воздух.

- Титул Хранителя Знамени был дан вашей семье одним императором, поэтому он может быть аннулирован другим. А учитывая тот факт, что вы участвуете в заговоре, включающем лжесвидетельство и измену, перед лицом надвигающегося врага, я не вижу другого выхода. Теперь вы вернетесь к себе и подготовите все для сдачи. Знамя, набор печатей Хранителя Знамени, пояс и его меч. Я знаю, что эти вещи находятся в разных местах. Поэтому я дам вам время собрать их, но через три дня, в полдень, вы передадите все людям, которых пришлет к тебе Первая Крыса, и с этого момента вам больше не будет позволено использовать - ни тебе, ни кому-либо из твоих потомков или родственников, ни устно, ни письменно - титул Хранителя Знамени.

Каждое слово Императора словно плавило кости Субрен-кул-Марреса. Голова гудела, зрение было затуманено, сердце колотилось так, словно хотело разорвать грудную клетку и выпрыгнуть из груди. В конце концов… Так не должно было быть… он только… просто…

Креган-бер-Арленс продолжал:

- У ваших слуг есть пять дней, чтобы удалить символ Хранителя с вензелей благородного дома. Этот титул, вместе со всеми привилегиями, будет передан более достойной семье сразу после битвы. Вы понимаете?