Демон Пенрика (ЛП) - Буджолд Лоис Макмастер
Разрывающийся между любопытством, озабоченностью и ощущением того, что если бы он выехал в город раньше, как ему и следовало, он мог бы пропустить это всё, Пен сел на землю рядом со старой женщиной. Он осторожно потрогал её лоб, как это делала его мать. Кожа не была горячей, скорее холодной и влажной. У него не было ни малейшего понятия, что делать с нею дальше, но сесть в седло и уехать казалось неправильным. Ганс смотрел на это с молчаливым неодобрением.
— Я лорд Пенрик кин Джуральд, наш род — бароны этой долины, — сказал он, указывая на боковую дорогу, по которой они приехали. Он не вполне понимал, что сказать ещё. Судя по всему, главной тут была именно она, но в своём болезненном состоянии была способна командовать меньше чем кто-нибудь. Плащ соскользнул с её плеча, открывая приколотые к нему шнуры, обозначающие её как жрицу. Не зелёные и золотые цвета Матери Лета, как он мог бы ожидать или, возможно, голубой и зелёный Дочери Весны, но белые, кремовые и серебряные — цвета Бастарда, пятого бога, господина всех катастроф в любое время года. Он сглотнул, как бы проглатывая своё удивление.
Она выдохнула короткий смешок и оживилась, поднимая к его лицу руку, похожую на птичью лапу.
— Славный мальчик. Гораздо лучше для последнего взгляда, чем хмурящаяся Марда. Своего рода подарок. Но, знаешь, эти цвета тебе не идут.
Пен поднял голову к служанке, которая отступила, как только он присел:
— Она бредит?
Служанка встряхнула головой:
— Не могу сказать. Она говорила такое, чего никто не понимал с того момента, как меня назначили ехать с ней.
Губы старой женщины дёрнулись.
— Правда? — спросила она. Было непохоже, что она обращается к Марде. Или к Пенрику. — Это уж точно заставит глупцов поволноваться. — Она с трудом вдохнула ещё раз. — Полагаю, хотеть это увидеть — не логично.
Пен, всё более испуганный и чувствующий себя глупым и беспомощным попробовал:
— Позвольте мне помочь вам в вашей беде, Просвещённая.
Она внимательно смотрела на него в течении следующих прерывистых вдохов, после чего прохрипела: — Принято.
Она умирает. Покрытая холодной испариной, совсем не похоже на жар и зловоние смертного одра его отца, но усиливающаяся бледность была несомненной. Он ничего так сильно не хотел, как убежать, но её рука, упавшая с лица Пенрика, нашла его руку и нетвёрдо ухватила. Он был недостаточно… смел?.. испуган?… для того, чтоб отбросить её. Краем глаза он видел, что и служанка и стражник торопливо отступают прочь. Что?
— Лорд Бастард, — выдохнула женщина. — Твои врата болезненны. Не дум'шь ли ты чт' м'г бы сд'лать это лучш' для св'их слуг…
Пен в отчаянье решил, что если он может только держать её руку, то именно это он и будет делать. Его рукопожатие укрепилось.
На мгновение ему показалось, что её карие глаза вспыхнули насыщенным фиолетовым светом. Затем, между вдохом…. и ничем они стали пустыми и неподвижными.
Больше никто не глядел на него в ответ.
Пенрик слышал смешение женских голосов, разом говоривших на полудюжине языков, большую часть которых он не понимал. Они плакали от ужаса и боли. Его голова запульсировала, казалось, что она взрывается, превращаясь в толстый спутанный клубок ярких белых линий.
И всё потемнело.
Когда Пенрик проснулся с ужасной головной болью, лютой жаждой и отчаянной необходимостью отлить, странные сны превратились в обрывки. Он, одетый только в рубашку и штаны, лежал в постели в маленькой комнате, судя по уклону белёного потолка — где-то высоко, под самой крышей. Как только он пошевелился и застонал, над ним показалось незнакомое лицо. Пена вид мужчины в зелёной тунике дедиката Ордена Матери успокоил не вполне. Последовало несколько минут суеты, в течение которых мужчина помог ему добраться до горшка и утянул от окна, в которое Пен пытался высунуть голову. Судя по мелькнувшим в окне улице и небу, он был в Гринвелле, возможно в приюте Матери. Всё ещё было утро, возможно, у него не настолько серьёзные проблемы. По настоянию дедиката Пен вернулся в постель и попросил воды, после чего ему остались только головная боль и полное замешательство.
— Как я сюда попал? Я был на дороге. У меня случился обморок? Где моя одежда? — Лучше было ему было бы не терять и портить костюм. Не говоря уж о его хороших сапогах, также отсутствовавших. — Там была старая больная женщина… жрица…
— Я приведу Просвещенного Луренца, — сказал ему дедикат. — Не двигайтесь!
Мужчина поспешно вышел. Послышались приглушённые голоса, потом удаляющиеся шаги. Пен разглядел свой костюм, аккуратно сложенный на сундуке, рядом стояли сапоги. Одним волнением меньше. Он попробовал открыть и закрыть глаза и сел, чтоб самостоятельно взять ещё чашку воды. Пен пытался понять — сможет ли он проковылять через комнату и забрать свои вещи, когда снова послышались шаги и он поспешно спрятался под покрывало, как ему было сказано.
Высокий и худой Просвещённый Луренц, главный жрец Гринвилльского Храма вошёл без звука, успокаивающе узнаваемый, настораживающе напряжённый. Он склонился над Пеном, как если бы хотел пощупать ему лоб, но отдёрнул руку назад.
— Который ты? — потребовал он.
Пен моргнул, начиная опасаться, что он не заболел, а провалился в историю какого-нибудь сказителя.
— Просвещённый Луренц, вы меня знаете! Пенрик кин Джуральд, вы учили меня арифметике и географии, вы обычно хлопали меня по макушке указкой за невнимательность.
Достаточно больно, да. Это было десять лет назад, до того как жрец получил свою нынешнюю должность. Луренц издавна был приверженцем Отца Зимы, но как главный жрец он сейчас надзирал над всеми пятью святилищами. Ролщ говорил, что растущий город добивается того, чтоб в нём было учреждено архижречество, Пен предполагал, что Луренц надеется на это назначение.
— Ах, — Луренц облегчённо вздохнул и выпрямился. — Чтож, мы по крайней мере не опоздали.
— Хорошо если так! Мать и Ролщ будут в ярости, скажу я вам. Не знаю что и подумает бедная Прейта. Где Ганс?
— Лорд Пенрик, — строго сказал Просвещённый Луренц, как если бы он просил Пена назвать главные реки Дартаки. — Что вы помните о вчерашнем дне?
Пен медленно закрыл глаза и снова открыл. Они всё ещё болезненно пульсировали.
— Вчера? Вчера не было ничего необычного, не считая суеты моей матери и сестёр по поводу подгонки этого дурацкого костюма. Они не дали мне прогуляться верхом.
Некоторое время они непонимающей смотрели друг на друга. Потом Луренц снова пробормотал «Ах!» и продолжил:
— На дороге. Вы ехали с Гансом в город и встретили Просвещённую Ручию?.. Она больная лежала на земле?
— Ох! Бедная старая женщина. Да. Она правда умерла?
— Боюсь, что да.
Луренц прикоснулся ко лбу, губам, животу, паху, коротко приложил руку к сердцу. Дочь-Бастард-Мать-Отец-Сын, знак пяти богов.
— Мы привезли её тело и оно лежит тут, в приюте Бастарда, ожидая похорон и решения одной запутанной проблемы.
— Какой проблемы? — спросил Пен, к головной боли которого добавилось сосущее чувство в животе.
— Лорд Пен, (такой способ обращения был странно неизменным, может быть у него пока не настолько серьёзные проблемы?) расскажите мне всё, что вы помните о встрече с Просвещённой Ручией и как вы оказались хмм… в обмороке. Каждую деталь.
Луренц придвинул к кровати табуретку и сел на неё, обозначая, что он не ожидает, что Пен будет сокращать историю.
Пен описал события, в том числе всё, что он мог вспомнить из того, кто что и когда сказал, каким бы странным это не было, на случай если это окажется важным. В конце концов, ему не пришлось углубляться в память особенно глубоко. О фиолетовом свете и голосах он упомянул только после некоторого колебания, так как это выглядело как будто у него были видения, но в итоге рассказал и об этом. «Но что она имела в виду, когда сказала Принято? Не то чтоб следовало ожидать особой осмысленности от того, кто занят умиранием, но это звучало весьма определённо. И, мне не хочется этого говорить, но её слуги выглядели не слишком лояльными. Или… (новая ужасная мысль) она была заразна?» Он тайком потёр о покрывало руку, которой касался её.
