Николай Бородин - Хозяин Пророчества
Оцелот, произведя в уме нехитрые расчеты, произнес:
— Харрил?
— Он самый.
— Что-то он бледноват.
— Наверное, плохо кушал в последнее время. Да и нервишки пошаливали. Когда я с ним встретилась в здешнем подвале, у него руки тряслись на элементарных пассах. Зато остальные кости, — девочка зажмурилась с еще одной счастливой улыбкой, — очень мелодично хрустели. Я немного поэкспериментировала, получилось несколько очень приятных мелодий.
Альтемир стал еще бледнее, чем был, что само по себе заслуживало внимания.
— А остальные? — скрипуче осведомился Харад-аль, нацепив одну из самых неприятных своих улыбочек.
— Об одном позаботился я, — сообщил Оцелот, разглядывая ногти. — А последнего мы все и так отлично знаем.
Последовала глубокомысленная пауза, в ходе которой все вспоминали Мастера Цепи и от души надеялись, что тому хотя бы икается.
— Видать, есть все-таки что-то в вас, древних, — крякнул Кьяр, — если вы можете так высоко залететь.
— И не говори, — в тон ему отозвался дервиш. — Хотя вот что мне еще хотелось бы узнать. Как наша уважаемая собеседница вообще попала сюда, в эту пирамиду?
— О, это элементарно. — Светлана, красуясь, прокрутила трость в пальцах. — Я просто знала, что здесь заправляет эта крыса Смертеносец. Значит, он однозначно сделал себе хоть один отнорок. Так что я сломала печать на его черном ходе и зашла сюда. Заодно полюбовалась изнутри на то, как вы вломились. — Все невольно почувствовали себя польщенными, приняв чуть более достойные позы. Девочка ласково улыбнулась: — Ничего более бестолкового, чем этот штурм с собственной глупостью наперевес, давно не видела. Мало того что вы с самого начала лишились фактора внезапности. Вы еще и бездарно распорядились теми возможностями, что выпали вам в битве. Кто вам мешал устроить хотя бы простенькое соревнование, кто больше колдунов убьет? Я уж не говорю о чем-то изысканном, вроде слаженной работы в команде, когда один подкидывает в воздух, а другой испепеляет. И это — сливки магического сообщества нашего мира?! — Она подняла бровь, одновременно презрительной гримасой давая понять, какого она мнения о своих новых знакомых.
— Все-все-все, сдаемся, — замахал руками Оцелот, с трудом удерживая нервный смех. — Лучше скажи, что с последним местом Силы?
— В наших руках. — Разом посерьезневшая Светлана перебрала пальцами по набалдашнику трости. — Я запечатала там все.
— О, твои печати — это нечто.
— Ты так точно их вряд ли забудешь, — с искренней улыбкой ответила девчушка, заставив архимага вспомнить что-то из далекого прошлого и внутренне содрогнуться.
— То есть я правильно понимаю, что это… волшебница из Черных гор? И выступает против братства Цепи? Видимо, она и представляет наших новых союзников?
Все очень внимательно посмотрели на Альтемира, сказавшего последнюю фразу.
Паладин, поморщившись, ущипнул себя за кончик носа:
— Ну, во-первых, перед каждым местом Силы мы встречаем все новых и новых лю… существ. Союзников. А во-вторых, она настолько ужасна в общении, что нам просто не избежать включения ее в команду. Придется как раз к месту.[3] Так что приветствую вас в наших рядах, Светлана.
Чего парень не учел, так это того, что все присутствующие сочли его слова исключительным комплиментом и благодарно улыбнулись в ответ. Но вот его новые способности к коммуникации, которые уже самим фактом своего появления ошарашили аудиторию, были достойны отдельного мысленного обсуждения.
Радимир требовательно вопросил Харад-аля:
«Ты уверен, что вернул нам того парня?»
Дервиш, откровенно наслаждаясь ситуацией, меланхолично отбрил:
«Абсолютно. Он же так и не умер. Но, видимо, сильно ударился головой. Судя по вашей реакции, он раньше себя так не вел».
«Мягко сказано», — хмыкнул Радимир и участливо обратился к паладину:
— Альтемир, с тобой точно все в порядке?
Парень, уже успевший к этому моменту почувствовать на себе озадаченные взгляды всех своих спутников, взорвался:
— Да что такое-то?! Я что-то сделал неправильно?!
— Да нет, что ты, что ты. — Радимир замахал руками. — Как раз все правильно ты сделал.
— Это-то и удивительно, — вполголоса, но так, чтобы каждому было слышно, выразил общее мнение Кьяр.
Все, радуясь возможности разрядить обстановку, дружно расхохотались. И тут выяснилось, что хотя бы частичка старого доброго Альтемира по-прежнему с ними: паладин еще однозначно не вырос настолько, чтобы смеяться над собой вместе со всеми, потому покраснел, бессильно рыкнул и, грохотнув парой солнечных молний для острастки, замкнулся в себе.
Светлана, первой оборвав смех, изящным движением уселась на вершине своего камня, свесив закинутые одна на другую ноги, после чего непринужденно положила трость поперек колен и подумала:
«Ну что ж, раз мы так прекрасно друг друга понимаем и собираемся сражаться бок о бок… Я думаю, можно сообщить одну незначительную деталь. Я пророк».
«Незначительную?! Да мы бы тогда не мучились сомнениями все это время, убивать тебя или нет!» — Кьяр в отсутствие Альтемира взял на себя задачу говорить очевидные вещи под воздействием сильного удивления. Некромантка мысленно рассмеялась, пожалуй, впервые за все время по-настоящему радостно:
«Конечно, могла бы сказать сразу. И лишиться такого чудесного представления, которое вы разыграли тут передо мной?! Какой накал страстей, сколько жизни и ненаигранных эмоций! Мне редко выпадает шанс полюбоваться на столь прекрасные сцены. Все-таки приятно понаблюдать за бездумными и тщетными ужимками и прыжками существ, почитающих себя разумными».
Светлана явно считала, что она не калач, чтобы всем нравиться. Ну а остальным пришла в голову мысль, что магическая сила этой девчонке нужна в первую очередь для того, чтобы оставаться живой после очередной зажигательной речи. Кьяр, по одному ему понятным причинам, довел эту мысль до сведения самой Светланы, чем вызвал у нее еще один взрыв искренней радости.
«Ну что ж, — крайне спокойно подумал Харад-аль, одновременно хихикая, — на этом моя Песнь Пророчества завершена».
«Прекрасно. Прежде чем отправляться куда-нибудь еще, нам нужно подумать, все ли завершено здесь?»
«Ну можно обшарить местную сокровищницу…» — подумал Кьяр с таким непроницаемым видом, что невозможно было сказать, шутит он или говорит серьезно.
«Тут ее нет, я уже проверила. Здешние хозяева были редкими сволочами, совершенно не думали о благе захватчиков. Ну я-то, конечно, могу удовлетворить свое эстетическое чувство, скромно и со вкусом попировав на костях, но что делать вам, бедным, когда вы не найдете столь любимых вами блестящих штучек? Не бойтесь, это риторический вопрос. Я слишком ценю свое время, чтобы заботиться о вашем благе».
