Стивен Кинг - Волки Кальи
Джейк и Бенни перебежали через дорогу, таща на себе покалеченного подростка. Сапоги Фрэнка Тавери оставили свежие борозды на оггане. Роланду оставалось только надеяться, что Волки не обратят внимание именно на эти две полосы, потому что свежих следов около съезда на проселок хватало.
Девочка их даже обогнала.
— Ложись! — рявкнул Роланд, ухватил Франсину за плечо и буквально швырнул в кювет. — Ложись, ложись, ложись! — Он упал рядом с ней, Джейк — на него. Роланд почувствовал спиной, как бешено колотится сердце мальчика.
Топот копыт нарастал с каждой секундой. Увидели их всадники, скакавшие впереди? Догадаться невозможно, но очень скоро им предстоит получить ответ на этот вопрос. А пока оставалось только одно: следовать намеченному плану. Разместить и в без того тесном окопе трех лишних человек. Но если Волки увидели, как Джейк и остальные перебегали дорогу, их всех бы уничтожили до того, как они успели бы выстрелить или бросить тарелку. Впрочем, времени тревожиться об этом не было. У них оставалась минута, может, и сорок секунд, которые стремительно таяли.
— Слезь с меня и в укрытие, — бросил он Джейку. — Быстро.
Тяжесть исчезла с его спины: Джейк ящерицей скользнул в окоп.
— Ты следующий, Фрэнк Тавери. И чтоб ни звука. Через две минуты сможешь орать, сколько влезет, но сейчас держи рот на замке. Это относится ко всем вам.
— Я буду молчать, — прохрипел мальчик. Бенни и сестра Фрэнка кивнули.
— В какой-то момент мы встанем и начнем стрелять, — предупредил Роланд. — Вы трое, Фрэнк, Франсина, Бенни, останетесь лежать. Лежать на дне. — Он помолчал. — Если хотите жить, не мешайте. Не попадайтесь под руку.
14Роланд лежал в темноте, вдыхая запахи земли и опавших листьев, прислушиваясь к тяжелому дыханию детей слева от него. Дыхание это очень быстро заглушил топот приближающихся копыт. Глаза воображения и глаза интуиции открылись вновь, шире, чем прежде. Он понимал, что через тридцать секунд, может, даже через пятнадцать, красная пелена битвы закроет эти глаза, но пока он видел все, и увиденное полностью отвечало его ожиданиям. И почему нет? Человеку нет никакого смысла представлять себе, что его планы порушились.
Он видел близнецов Кальи, лежащих, как трупы, на поле, густо заросшем зеленым рисом, видел, как грязь проникает сквозь рубашки и штаны. Видел взрослых, занявших позицию позади них, там, где поле практически переходило в реку. Он видел Сари Адамс с плетеной сумкой, полной тарелок, видел Ару-Мэнни с несколькими тарелками, ибо она тоже умела их бросать (хотя, будучи одной из Мэнни, не могла стать Сестрой Орисы). Видел мужчин, Эстраду, Ансельма, Оуверхолсера, прижимающих к груди арбалеты. А вот Воун Эйзенхарт взял с собой винтовку, которую Роланд почистил и смазал. На дороге, со стороны реки, он видел накатывающиеся на них ряды всадников на серых лошадях, в зеленых плащах. Теперь они сбавляли ход. Солнце поднялось высоко и металл волчьих масок блестел в его лучах. Самое забавное состояло в том, что под масками металла было куда больше. Роланд позволил глазам воображения подняться выше, в поисках других всадников, отряда, который, к примеру, рвался к городу с незащищенной, южной стороны. Не увидел. Его мысленный взор свидетельствовал о том, что все Волки находились здесь, на Восточной дороге. И если им суждено угодить в западню, с таким тщанием заброшенную Роландом и ка-тетом Девяносто девяти, произойти это может только здесь. Он видел фургоны, стоявшие вдоль дальнего кювета, первый в нескольких ярдах от съезда на проселок со стороны города. Подумал о том, что следовало распрячь мулов и лошадей, но, разумеется, нераспряженными они выглядели более убедительно, наглядным доказательством спешки. Он видел проселок, ведущий к сухим руслам рек, к шахтам, заброшенным и работающим, к пещерам над ними. Видел, что Волки, скачущие в первом ряду, натянули поводья, видел оскал их механических жеребцов. Видел дорогу и проселок их глазами, картинки, «заснятые» не теплым человеческим глазом, но холодным объективом, вроде тех, что печатались в «Магда-синах». Видел детскую шапочку, которую бросила Франсина Тавери. Его мозг стал не только глазами, но и носом, он чуял слабый, но очень уж явный запах детей. Чуял что-то ядреное и жирное… то вещество, которое Волки забирали у увезенных в Тандерклеп детей. Его мозг обладал не только носом, но и ухом, и он слышал те самые пощелкивания, которые издавал Энди, то самое низкое жужжание реле, сервомоторов, гидравлических насосов, бог знает каких еще механизмов. Мысленным взором он видел, что Волки в первую очередь изучают хаотические следы на дороге (он надеялся, что следы кажутся им хаотическими), потом смотрят на проселок. Поэтому ему не пошло бы на пользу представлять себе, что они смотрят в другую сторону, готовясь испепелить десять человек, спрятавшихся в кювете. Нет, они смотрели на проселок, в сторону пещер. Должны были смотреть на проселок. Они чуяли детей, может, их страх, а также вещество, спрятанное в мозгу каждого из них. Они видели вещи, которые бросали дети, пытавшиеся спрятаться от них. Они сидели на своих механических лошадях и смотрели на проселок.
«Идите же, — молчаливо молил он. Почувствовал, как шевельнулся Джейк, уловив его мысль. Чего там, мольбу. — Идите же. Идите за ними. Возьмите то, что вам нужно».
И тут один из Волков чем-то громко щелкнул. Мгновение позже коротко взвыла сирена. За сиреной последовал трескучий свист, какой Джейк уже слышал в «Догане». И после этого лошади вновь пришли в движение. Поначалу их копыта мягко застучали по оггану, потом, уже громче, по каменистому проселку. Других звуков не было. Эти лошади не всхрапывали, не ржали, как запряженные в фургоны. Роланду этих звуков было достаточно. Они ухватили наживку. Он вытащил револьвер из кобуры. Рядом с ним вновь шевельнулся Джейк, и Роланд знал, что мальчик повторил его движение.
Он сказал им, что они увидят, поднявшись из укрытия. Примерно четверть Волков будут находиться по одну сторону от проселка, повернувшись к холму, который обогнули последним. Еще четверть — по другую его сторону, повернувшись к Калье Брин Стерджис. Возможно, там Волков будет даже чуть больше, потому что Волки, точнее, программисты Волков, полагали, что неприятностей следовало ждать с той стороны. А остальные? Тридцать или более Волков? Уже на проселке, направляются к шахтам, где, по их мнению, спрятаны дети.
Роланд начал считать до двадцати, но, добравшись до девятнадцати, решил, что насчитал достаточно. Подобрал под себя ноги, от сухого скрута не осталось и следа, и вскочил, одновременно поднимая револьвер отца.
