Грегори Киз - Терновый Король
Стивен бросил взгляд на пажа в оранжевых панталонах и черном, отороченном мехом камзоле. Даже после совсем непродолжительного знакомства с герцогиней Лойса он понял: это лучшее, что она могла подобрать в качестве траурной одежды для своих слуг.
«Наблюдения и размышления о многоцветных попугаях, – невольно сочинилось у него в голове. – Или многочисленные болезни королевской крови».
– Господин, – вновь обратился к нему паж, – это вас зовут Стивеном Дариджем?
– Да, меня, – устало подтвердил Стивен.
Утомленным взором он обвел тщательно ухоженные лужайки Гленчеста. Вдали заметил наследного принца Чарльза, бедного, обиженного святыми юродивого, который играл со своим шутом в какую-то игру. Стивен познакомился с Чарльзом четыре дня назад, когда тот прибыл в Гленчест. Чарльз, казалось, даже не осознавал глубины той трагедии, которая постигла его семью. Когда Фенд со своими сообщниками напал на Кал Азрот, принца в его покоях не оказалось. Проведя день в детских играх, он заснул прямо в конюшнях.
Приставленная к нему стража была немало благодарна этому факту, потому что, кроме нее, все прочие рыцари, охранявшие королевских особ и сопровождавшие их в Кал Азрот, погибли. Пока деревья Тернового короля раскалывали крепость на части, стражникам удалось сохранить принцу жизнь и впоследствии переправить его в Гленчест, где ему была оказана надлежащая помощь.
– Ее величество королева Мюриель Отважная требует вашего присутствия в Воробьином зале.
– В котором часу? – спросил Стивен.
– Будьте любезны, следуйте за мной.
– Как? Прямо сейчас?
– Если вы не против, мой господин.
– А если против?
– Но, господин? – Казалось, его невинные слова привели пажа в замешательство.
– Я пошутил. Не обращайте внимания. Показывайте, куда идти.
Стивену не нравилось, что его называли господином, и он хотел побыстрее избавиться от пажа, который добросовестно исполнял приказания герцогини, настоявшей на том, чтобы ее прислуга относилась к гостям как к именитым особам.
Он проследовал за юношей по дорожке сквозь переплетающиеся арки. Когда-то он очень любил подобные сады, но сейчас чувствовал себя тут как-то неуютно. Ему невольно вспомнились необъятные просторы Королевского леса. Вот бы сейчас перенестись туда! Пусть даже это означало бы, что ему снова придется терпеть насмешки и сарказм Эспера Белого… Стивен никак не мог понять, куда девался прежний Даридж, по крайней мере большая его часть.
Постепенно в мысли Стивена вторгся чужой голос, который его благословенный святыми слух сумел уловить на весьма большом расстоянии.
– …Нашли тела убитых монахов. Заметьте: того же ордена, что и Стивен Даридж!
Это говорил Хамфри Тенроэсн, советник герцогини Лойса. Стивен с пажом еще не успели войти в дом, когда осенний ветерок донес до них запах молодого бренди.
– Даридж рисковал своей жизнью ради моих детей. Из-за них он был ранен, – возразила королева.
– Это он так говорит, – отвечал ей Тенроэсн. – Но это еще ничего не значит. Ведь у нас нет никаких доказательств правоты его слов. Возможно, он один из тех, кто вероломно вторгся на территорию крепости, а когда обнаружил, что их дело проиграно…
– С ним был лесничий, – перебив его, заметила королева, – который убил половину из оставшихся в живых бандитов. Не говоря уже о том, что именно он уничтожил греффина.
– И опять же вынужден напомнить, ваше величество, – фыркнув, продолжал упорствовать советник герцогини, – что все это может оказаться обыкновенными слухами. Доверять на слово Дариджу никак нельзя. Это очень большой риск.
Стивен вошел в переднюю с арочными перекрытиями. Насколько он успел заметить, ее стены были декорированы изображениями золотистых морских змей.
Голос Хамфри зазвучал с еще большим достоинством.
– Я послал гонца его преосвященству, прайфеку Хесперо, – заявил он с таким гордым видом, словно за проявленную инициативу заслуживал наивысшей похвалы. – Он обязательно пришлет кого-нибудь, кто сможет подтвердить или опровергнуть рассказ Дариджа. А до этих пор советую вам заключить Стивена под стражу.
Наступило долгое молчание, и в этой тишине Стивен мог различить лишь звук собственных шагов. Наконец королева заговорила, причем настолько холодным тоном, что Стивен ощутил мороз даже на расстоянии и невольно содрогнулся.
– Не следует ли из этого понимать, что вы связались с прайфеком без моего ведома? – спросила она.
Стивен с пажом шли по длинному коридору, когда Тенроэсн, внезапно сменив тон, перешел на оборонительные позиции:
– Но это же входит в мои обязанности…
– Не следует ли мне понимать, – повторила королева, – что вы связались с прайфеком без моего ведома?
– Да, ваше величество.
– Послушайте, герцогиня. У вас здесь… в этом месте имеется темница?
– Да, ваше величество. – Стивен узнал голос герцогини Лойской.
– Будьте любезны, поместите туда этого человека.
– Но, ваше величество… – запротестовал Тенроэсн, однако герцогиня тотчас его оборвала.
В этот самый миг Стивен вошел в залу.
– Вам бы следовало вести себя более осмотрительно, дорогой Хамфри. Нельзя обижать мою невестку, – сказала герцогиня и, повернувшись к одному из стражников, произнесла: – Будь добр, препроводи господина Хамфри в один из карцеров.
Наконец королева обратила взор на Стивена, который стоял у дверей, ожидая разрешения войти. Она была настолько же красива, как о ней говорили. Выражение лица королевы было спокойным, но за этой внешней безмятежностью могло скрываться все, что угодно, – от ярости и отчаяния до полной пустоты. Тем не менее Стивену тон королевы сказал о многом. Он услышал в нем мечущееся сердце и томящуюся в страданиях душу.
– Пошлите посыльного. Пусть он перехватит курьера господина Хамфри, – сказала королева герцогине. – И не причиняйте ему никакого вреда, пока тот не привезет назад его послание.
Герцогиня сделала знак рукой другому стражнику, и тот, кивнув в ответ, бросился исполнять поручение.
Королева вновь обратила внимание на Стивена.
– Фралет Даридж, будьте любезны, присоединяйтесь к нашему обществу, – пригласила его она.
– Спасибо, ваше величество, – поклонившись, произнес он.
Королева сидела на скромном кресле. На ней было платье из черной парчи с высоким стоячим воротником. Рядом с ней в подобном кресле расположилась герцогиня, также облаченная в черное одеяние, хотя и с менее скромным декольте.
– Фралет Даридж, у меня погибли две дочери. Не могли бы вы мне объяснить почему.
Она говорила простым, размеренным тоном, но для него ее голос был сплошной раной.
