Татьяна Чернявская - Ферзи
— Этого просто не может быть, — подался вперёд Снежев, словно не веря в происходящее.
И тут это случилось. Из глубины пространства, находящегося будто бы вне той или иной стороны преграды, послышался перезвон. Тихий почти мелодичный звук коровьих ботал, что стремительно нарастал, приближаясь, словно обезумевшее немое стадо гнали прямиком на них, желая сровнять с землёй.
— Трупы-ы-ы врагов из зе-е-емли восстаньте-е-е, — тихим, подрагивающим голосом, что низко вибрировал, пробирая до костного мозга сильнее стонов призраков и умертвий, затянула Яританна, стремясь собственным пением унять гнетущее чувство чего-то ужасного.
Паутина разломов треснула. Брызнули в стороны мелкие осколки чужого заклятья, раскалённые до слепящего сиянья, разрывая пространство для первой ударной волны, что опрокинула растерявшегося парня вместе с остатками вырванных из передней панели управляющих цепей, со звоном рассыпавшихся по днищу.
— Слышите-е-е? Чуете, чья-а-а плоть се-е-ейчас в огне? — тянула духовник чуть громче, но всё так же безобразно не попадая ни в одну ноту.
Удар сотряс небеса и землю, сцепив замершую меж ними ступу и неистово швырнув в противоположную сторону, пробивая разросшимся боком ставший хрупким, как перекалённое стекло, купол. Щедро полетели на головы и плечи беглецов жгучие искры варварски сокрушённого заклятья. Завизжала перепуганная Алеандр, стряхивая с волос шипящие комки чар.
— Э-э-это инквизиторски-и-ие мант-и-иии, — отчаянно дрожа от страха и боли, продолжала завывать Чаронит, стискивая в руках неровные скобы.
Яростно визжал ветер, свистели проносящиеся мимо ветки и рвался воздух, не доходя до лёгких, холодный, резкий, почти обжигающий. От невыносимого давления трещали зачарованные доски, дугою выгибаясь и пузырясь. Хрупкие человеческие тела сжимало тисками, давя мелкие сосуды и натягивая жилы струнами демонского инструмента. Закладывало уши, грозясь прорвать барабанные перепонки в стремленье растереть черепную коробку. Алеандр уже не визжала, лишённая возможности вздохнуть, она лишь закрывала голову, сжимаясь сильнее, словно это могло облегчить страдания тела.
— Жгут костёр по мне, жгут костёр по мне, — погребальным набатом билось в воспалённом мозгу духовника продолжение куплета, что однажды переложил отец из очередной царской патриотической песенки.
Старинный способ унять страх и отчаянье больше не приносил успокоения, лишь обострял боль в неестественно вывернутом хребте, что вопреки законам природы, удерживал свою целостность под гнётом.
Вдруг ступу рвануло в сторону и скорость, что несла их вперёд, ударила в днище, вращая артефакт безумной центрифугой. Смешались в едином потоке непрекращающегося вращенья усеянные тучами небеса, земля и погнутая обшивка. Слились в сплошной поток людские тела и грязные сумки. Казалось даже хрупкие души, вырванные из тел, погрязли в этом месиве, теряя крохи самости и расщепляясь первоэнергией.
То, что их полёт завершился, Алеандр определила лишь по специфическому звуку, доносящемуся откуда-то сзади. Собственно то, что это сзади помутнённый разум смог определить, и послужило восстановлению крох самоощущенья и осознания факта собственного присутствия во вселенной. Девушка с трудом оторвала трещащую по швам голову от чавкающей мшистой кочки и повернулась на звук. Стоящую на четвереньках Яританну жестоко рвало. Девица ещё пыталась совладать с организмом, но слабое нутро не желало поддаваться волевым усилиям.
— Мы реально живы? — не своим голосом уточнила Алеандр, чутко прислушиваясь к нарастающей боли в собственном теле и с каким-то удовольствием, констатируя по ней полноту своего состава. — Нужно Триликому посвятить что-нибудь…
— Посвяти ему мозги, всё равно вы с Яритой ими не пользуетесь, — простонал Виль, валявшийся неподалёку в позе лягушки, трижды перееханной телегой.
— Ну, мы же спаслись, в конце концов! — попыталась пожать плечами травница, но мышцы лишь слегка сократились.
— О-о-о, это всё объясняет, — ядовито прошипел парень.
— Честное слово, — подала голос трясущаяся от пережитого Танка, — это был не совсем тот эффект, на который я рассчитывала.
* * *От холодной, выстуженной днями ненастий и ливней земли поднимался сизый пар. Очаги еще кипящей после взрыва силы мелкими озерцами были разбросаны на пару вёрст по округе. Клокоча и шипя, они время от времени выбрасывали высоко вверх потоки обжигающей энергии оставшейся от осколков рухнувшего купола. Их сила уже не прожигала мох и не облизывала огнём стволы деревьев предтечей торфяного пожара, но смрадно чадили чёрные ореолы выжженной земли вокруг врезавшихся в землю частиц заклятья настолько странного и чуждого замковой системе чародейства, что непонятным было само его существование, не говоря уже о дезактивации. Красовались вычерненными боками вековые сосны, что взрывной волной изогнулись бараньими рогами, наклоняясь облысевшими макушками к земле так близко, что подчас врывались верхними ветками в корни соседок. Вырванный дёрн оголял пласты песка и глины не хуже следов Второй Битвы Чародеев, когда земля оказывалась обезображена до кусков гранита. Нерукотворные курганы закопченной грядой опоясывали некогда благодатную поляну. Из их недр время от времени доносились стоны и хрипы погребённых заживо стражников, что, в отличие от чародеев, не могли активизировать защиту. Кому-то удавалось барахтаться в иссушенной земле самостоятельно, высвобождаясь из ловушки, пока хватало сил и воздуха в лёгких. Кто-то, будучи отброшенным вглубь леса, обошёлся лёгким испугом и по мере сил помогал выкапываться товарищам. Немногие Мастера, сохранившие после изнурительной осады остатки резерва, вяло и дезориентировано шатались от кургана к кургану, вытягивая наиболее активных крикунов, не разбирая к какому лагерю взывающий о помощи относился до взрыва. Для раскалённого песка все были равны.
— Собрать раненых! Связать пленных! Оцепить территорию! — отдавал приказы Шматкевский, курсируя меж группами истрёпанных подчиненных, что в большинстве своём впервые столкнулись с действительно сильным чародейством и теперь пребывали в состоянии глубокого потрясения и культурного шока, не реагируя даже на собственные повреждения.
Его команды слаженно игнорировались. Обычная городская стража, какой бы тренированной и профессиональной ни являлась, к катастрофам такого масштаба морально готова не была и сейчас просто радовалась факту собственной жизни; подмастерья, что не иначе как чудом укрылись за валуном и даже успели выбраться оттуда раньше, чем его прожгло осколком, сейчас восхищенно пялились на масштабы разрушений и едва не визжали от детского восторга, когда очередной гейзер подавал струю силы в небо; чародеи поопытнее от этого зрелища, напротив, кривились и вздрагивали, различая отголоски тёмной силы. До начальства, пусть и прекрасно себя зарекомендовавшего, никому не было дела.
