Татьяна Апраксина - Дом Для Демиурга. Том первый
— Сын мой Элграс! — провозгласил король, который вполне мог заменить своего же герольда. — Ваши провинности велики, а потому я велю вам сегодня же отбыть в баронство Брулен, где вы будете исполнять обязанности пажа при баронессе Брулен. Надеюсь, что эта достойная благородная дама сумеет вразумить вас.
— Отлично… только не спорь, — еле слышно прошептал Фиор, державший руку у брата на плече и почувствовавший, как мальчик дернулся. Оставалось надеяться, что король не расслышит. — Тебе повезло!
То ли отец все-таки услышал, то ли заметил шевеление губ сына.
— Вам же, мой сын Фиор, я велю сегодня же вернуться в поместье Энор!
Элграса увели гвардейцы, окружив словно преступника. Вероятно, мальчик успел расслышать торопливый шепот брата, или вспомнил рассказы Эмиля о западном баронстве у моря, потому что он улыбался, хоть и склонил голову в притворном испуге и скорби. Брулен — да лучше не придумаешь! Море, корабли, веселые и мудрые мореходы, хитрые и упрямые рыбаки, и баронесса Брулен — весьма разумная женщина… И до столицы — не меньше двух седмиц пути, если менять коней на каждом королевском постоялом дворе. То, что и нужно брату. К добрым людям поближе, от Араона подальше…
В Энор — так в Энор. Ни пропавшая гарью Собра, ни дворец Фиора не привлекали. Отец не удостоил его разговором наедине? Какое облегчение… Бастард был воспитан в безусловном подчинении царственному родителю, но крайне сомневался, что воспитание поможет, коль скоро речь зайдет об Элграсе. Отец сам позаботился о том, чтобы у Ларэ не было ни возможности, ни повода его разгневать — и славно, славно!
На ступенях дворца Фиор встретил алларскую парочку, известную своим постоянством в дружбе: Реми Алларэ и Эмиля Далорна. Эмиль выглядел вполне обычно, не считая свежей ссадины на скуле, уже затянувшейся тонкой розовой кожицей, а вот Реми на себя был не похож. Он попросту спал на ходу. Опухшее лицо, странным образом не лишившееся красоты и сейчас, след от шва на подушке через правую щеку, кое-как зашнурованная камизола…
— Реми, с вами все в порядке? — поинтересовался Фиор.
— Странное дело, — вяло улыбнулся герцог. — Я искал одного родственника, а нашел другого. Будьте здоровы, братец. Вы не видали у короля мою сестру?
— Нет, по крайней мере в Золотой приемной ее не было.
— Отвратительно, — зевнул Реми. — Я проснулся… нет, я поднялся! Неприлично рано поднялся, а потому еще не проснулся. Поехал к себе, обнаружил, что ее еще нет, поехал искать, а попадаетесь мне вы… и говорите, что ее нет в приемной. В гостевых покоях ее нет тоже, я уже спросил.
— Может быть, она уже уехала домой и вы разминулись? — предположил Фиор.
— Скорее всего, так. А, в болото мою ненаглядную сестру, где бы ее ни носило, поедемте завтракать, господа!
Фиору эта идея понравилась. После завтрака он собирался снять в таверне комнату и проспать до вечера, а потом уже ехать в Энор. Сутки в седле его не прельщали. Он поймал первого попавшегося пажа и велел ему передать своему эскорту, что они свободны до следующего вечера. Пусть погуляют по столице, потом их можно будет расспросить.
Таверну под названием "Разящая подкова" Ларэ знал. На вывеске был намалеван грозный вороной жеребец, вставший на дыбы. Кого собиралась поразить подкованное копыто, было неясно, а вот посетителей обычно поражал владелец, мэтр Роутас Суба по прозвищу Роутас Длинные Уши — не только отменной кухней, но и тем, что знал все столичные сплетни. Говаривали даже, что мэтр Суба узнает о событиях раньше, чем они случаются.
— Подогрейте мне вина с мятой и перцем, — потребовал Реми.
— Какое варварство, — улыбнулся Эмиль.
— Варварство, — согласился зеленоглазый герцог. — Но просыпаться все-таки надо. Фьоре, что нового вы увидели во дворце?
— Я пробыл там слишком недолго. Его величество отправил принца Элграса в ссылку в Брулен, в пажи к баронессе — вот и все, что я увидел.
— Мальчику повезло, — слегка улыбнулся Эмиль. — В Брулене ему будет лучше, чем в Собре.
— Несомненно, — герцог отхлебнул свой ядрено пахнущий настой, одобрительно кивнул и залпом выпил еще дымящуюся жидкость, скривился, потом сунул в рот свежую булочку. — Такая дрянь, — пожаловался он. — Покойника разбудит…
— Герцог, я хотел сообщить, что выполнил поручение вашего наследника. — Фиор вспомнил, о чем нужно было сказать Реми.
Разумеется, стоило написать об этом раньше, но разговор оставил слишком мало следов в памяти, а потом явился Элграс. Бастард ожидал, что отец будет разгневан, выслушав ультиматум рода Алларэ, но король только пожал плечами, словно ему было все равно, а потом долго и подробно обсуждал подготовку поместья к летнему отдыху. Фиор так старался запомнить все про розовые кусты и новые сервизы, что о слегка завиральной идее Рене позабыл напрочь.
— Какое еще поручение? — Реми нехорошо прищурился. Виноградная зелень глаз сменилась холодом северного изумруда. — Вы о чем, родственник?
— Ваш брат Рене поручил мне напомнить отцу о прецеденте короля Эреона и сообщить о том, что излишняя жестокость в подавлении северного мятежа может заставить Старшие Роды вспомнить о том, что закон короля Аллиона так никто и не отменил…
Реми Алларэ осторожно поставил на стол тяжелый серебряный кубок, в которых лучшим гостям "Разящей подковы" подавали вино.
— Это розыгрыш такой? — тихо и с явной угрозой спросил он.
— Помилуйте, герцог! Эмиль присутствовал при этой беседе и может подтвердить…
— Почему я не знал? — резкий поворот головы к Далорну. — Ты не сказал ни слова…
— Я был уверен, что Рене действует с вашего одобрения, — побледнел Эмиль. Фиор прикусил губу. Алларец прекрасно владел своим лицом, а сейчас вдруг стал похож на растерянного мальчишку, и он не играл…
— Я казню этого бездельника, — сквозь зубы пообещал герцог Алларэ. — Какая нелепость! Ладно, господа. Что сделано, то сделано, будем иметь это в виду. Спасибо, Фьоре, что сообщили.
— Простите, герцог, я искренне считал, что…
— Фьоре, забудьте. Это забота моя и Рене. Давайте лучше выпьем, кстати, несут наши колбаски! — Реми улыбнулся, беспечно и жизнерадостно, но Ларэ ему не поверил.
Бараньи колбаски с пряностями, в сопровождении мелко нарезанной и обжаренной до хруста картошки были диво как хороши, но аппетит у Фиора пропал. Он уныло разглядывал бело-красные клетчатые занавески, такие же скатерти и развешанные по стенам шутейные гербы, где красовались то перекрещенные нож и вилка, то два ножа на фоне тарелки. У мэтра Субы было мило, очень мило, а керторское вино заслуживало всяческого почтения, но Ларэ думал о том, что совершил редкостную глупость. Что б ему забыть о поручении Рене, так нет же, проклятая исполнительность наделала вреда больше, чем забывчивость…
