Фаня Шифман - Отцы Ели Кислый Виноград. Первый лабиринт
Разумеется, никто понятия не имел, что некая организация «Доберман» была кровно заинтересована в раскрутке силонокулл-моды. Так Тим неожиданно оказался на гребне волны: отсутствие у него элементарного музыкального слуха (из-за чего он в своё время претерпел немало насмешек от армейских товарищей) объявили ценнейшей незамутнённостью восприятия и весьма важным качеством для пропагандиста и толкача силонокулла.
Воодушевившись, Тим начал приобщать подрастающих сыновей Моти Блоха к новой силонокулл-моде элитариев. Семена пали на благодатную почву и спустя несколько лет дали такие всходы, о которых Тим даже не осмеливался мечтать. Галь по натуре был лидером, а его брат-близнец всегда был при нём на подхвате. Учась в шестом классе начальной школы, Галь решил, что в гимназию Галили, куда они с братом нацелились, надо приходить уже признанным лидером подростков. Тиму не составило труда объяснить мальчишке, что, не будучи «фанатом силонокулла», лидером в Галили не станешь! Кроме того, силонокулл у подростков из Эрании-Далет и Эрании-Алеф-Цафон естественным образом сочетался с их любимым занятием — спортивной (и околоспортивной) борьбой. Через несколько лет юные элитарии из Эрании-Далет, в том числе и близнецы Блох, пойдут ещё дальше и дойдут до полного неприятия, и даже ненависти, к народной, особенно к хасидской музыке. Но это случится гораздо позже.
ВЧЕРА. Первый виток
1. Интродукция на закате
Тёплый летний вечер в Эрании.
Ширли, миниатюрная, черноглазая девочка 11 лет, сидит, скрестив ноги, в своём любимом кресле. На коленях альбом для рисования. То и дело она берёт в руку то один, то другой карандаш и рисует. На листе появляются смешные «весёлые облачата», которые под рукой девочки отплясывают весёлый задорный танец. И танцоры, и музыканты, и их инструменты изображены в виде хохочущих пышных облачков и тучек.
Из магнитофона несутся одна за другой её любимые мелодии, которые она частенько слышала на Лужайке «Рикудей Ам», под которые так любит танцевать в кругу таких же, как она, девчонок и мальчишек, в основном из Эрании-Бет, но и элитарии из Эрании-Далет и Эрании-Алеф-Цафон тоже туда наведываются.
Снизу, с улицы, доносится приглушённый голос отца: «Ребята, вы готовы на выход?» Из комнаты братьев слышатся нестройные выкрики, производимые ломкими голосами подростков, то высокими, то басовитыми: «Да-а-а!» — «Уроки?» — «Ну, па-ап!
Сколько можно одно и то же! Сде-е-елали!» — в ответ раздаётся нетерпеливый стон Галя.
Ширли выключает магнитофон, запихивает рисовальные принадлежности в ящик стола.
Затем медленно подходит к шкафу, встроенному в стену, и распахивает дверцы.
Медленно перебирая висящие в шкафу наряды, девочка услышала: отец вышел из машины и вернулся в салон.
Моти стоит у входных дверей, уперев руки в бока и подняв в сторону лестницы красивую голову, увенчанную схваченной серебристыми нитями густой шапкой курчавых чёрных волос. Он окликает сыновей: «Эй, мальчики, поторапливайтесь! Что вы там копаетесь! Не вы ли хотели пойти нынче в «Цедефошрию» на вашего кумира Виви Гуффи? Ради вас я бросил все свои дела…» Галь сбегает по лестинице, грохоча тяжёлыми ботинками. «Не только Виви, па! — объясняет он отцу. — Будут «Звёздные силоноиды» Ори Мусаки! Понимаешь? — сами «Звёздные силоноиды»!" — «А это что такое? Это о них Офелия пишет в своих репортажах и обозрениях?» — демонстрирует Моти сыну свой преувеличенный интерес. Следом за братом и Гай скатывается с грохотом по лестнице и кричит: «Ага! Это самое-самое модное и современное сейчас!» Наконец, близнецы предстали перед отцом. Это сероглазые, похожие на мать, крепыши среднего роста, которым скоро исполняется 14 лет. Отличает их от матери по-мальчишески холодный стальной блеск глаз красивой, как у матери, формы, и спортивная фигура. Несколько лет назад отец решил, что не годится его сыновьям быть неуклюжими толстячками, и сам отвёл их в секцию дзюдо, откуда они перекочевали в секцию карате — по совету друга семьи Тима Пительмана. Ныне, забросив все прочие занятия, близнецы, как принято в кругу их приятелей, отдают всё своё свободное время тренировкам во всех видах восточных единоборств, как только о них становится известно в Эрании. С недавних пор это увлечение подростки Эрании-Далет и Эрании-Алеф-Цафон сочетают с новым музыкальным течением, о котором близнецы прожужжали родителям уши, захлёбываясь от восторга и перебивая друг друга.
Вот и сейчас!.. Стоя перед отцом, они оба скандировали хором: «Си-ло-но-кулл-л-л!
Си-ло-но-кулл-л-л! Ну, услышишь, пап! А может, уже удалось послушать… по радио, ТВ, кассеты там, диски… А-а? Па-ап!..» — это уже более спокойным тоном, направляясь в машину. Моти пожал плечами: «Не… до сих пор как-то не пришлось…
Вот сейчас и услышу!.. Ну, скорей, если не хотите, чтобы нам достались плохие места! Вы же сами говорили — хорошие места захватывают заранее, а желающих всегда много! Вон, сколько у нас элитариев в Эрании-Далет, ещё Эрания-Алеф-Цафон разрослась и приобщилась…» Галь обернулся: «А где Бубале? Вечно она копается!» Бубале — так в семье издавна называли младшую дочку Ширли, с подачи Гая.
Ширли, не спеша, вышла из комнаты. Слушая вопли братьев, она пожала плечами: её совершенно не интересовал их дурацкий «силонокулл», они с мамой собираются пойти на «Рикудей Ам», а потом в кондитерскую «Шоко-мамтоко». Мама часто ей рассказывала, как они с папой в молодости туда бегали. Она и сама убедилась: там вку-у-у-сно!..
Непонятно, с чего, братьям в голову пришло, что они должны всей семьёй пойти в «Цедефошрию», чтобы приобщиться к их дурацкому силонокуллу. Хорошо, что на концерты в «Цедефошрии» не пускают детей младше 12–13 лет.
Ширли медленно и плавно спускалась по лестнице. Отец с улыбкой смотрел на дочь, любуясь её неуклюжей грацией девочки-подростка, и только ласково проговорил: «Поскорее, доченька — мама ждёт в машине…» Близнецы из-за двери завопили на грани демонстративной истерики: «Скорее! Скорее! Опаздываем! Мест не будет! Мест не будет!!!» — «Ну, спокойней, мальчики! Успеем!» — добродушно усмехнулся Моти.
Рути сидела на переднем сидении и с грустной улыбкой наблюдала за мужем и детьми.
Почему-то вспомнилось…
* * *Когда Ширли пошёл шестой год, Рути начала обучать её игре на фортепиано. Девочка даже начала делать некоторые успехи, пока не увлеклась рисованием настолько, что ей было не до музыки. Рути поняла, что рисование затмило девочке всё на свете, и оставила её в покое. Впрочем, и рисуя, девочка то распевала во всё горло, то включала любимые записи: под звуки музыки ей лучше всего рисовалось.