Петр Верещагин - Путь златой секиры
Соня попыталась было направить ящера в ров, но тот заартачился и зашипел. Хватив «скакуна» кулаком по голове, воительница все же настояла на своем; ящер неохотно ступил в сырую грязь, с каждым шагом увязая по колено, и подобрался к самой стене. До ближайшего окна (точнее сказать, узкой бойницы) было не менее тридцати локтей.
– Стейн, крюк есть?
– Щас сварганим, – проговорил северянин, привязывая к своей веревке пару наконечников от пик, подобранных после вчерашней битвы. – Так, держится вроде, – наконец объявил он, опробовав самодельную «кошку» на прочность. – Бран, запусти-ка ее в окно – у тебя глаз вернее.
Раскрутив за веревку неуклюжий снаряд, гэл метнул его в бойницу. С пятого броска наконечники пик прочно зацепились за внутреннюю сторону подоконника.
– Ну, я полезла, – молвила Соня. – Кстати, ящер-то нам так и не пригодился, – добавила она, когда освобожденный от ее веса чешуйчатый скакун, разбрызгивая грязь по сторонам, дал деру.
– Плевать. Смотри, осторожнее там.
– Нашел… кого учить… – выдохнула воительница, взбираясь по веревке.
Внутри ее встретило мертвое молчание. Знаком приказав друзьям следовать за ней, Соня осторожно, держа наготове секиру, заглянула в ближайший коридор.
– Добро пожаловать, herojinya, – сказал высокий женский голос на языке Загорья.
– Ты?!
– Я.
В воительнице было более четырех локтей росту, немало и для мужчины, а для женщины Соню так и вовсе почти великаншей считали. Но амазонка превосходила ее почти на пол-локтя.
Она улыбалась, и ни тепла, ни холода в этой улыбке не было. Так могла бы улыбаться пустая тряпичная кукла, без малейшей тени подлинных чувств и мыслей. Темно-бронзовая кожа и черные глаза – и белые, не седые, а именно белые волосы, стянутые в узел на затылке; в покрытой тонкими шрамами правой руке она держала длинный трезубец остриями вниз, а в левой, также отмеченной множеством старых рубцов – туго свернутую сеть.
Соня знала эту странную женщину, рабыню в собственной стране, которая обрела в Загорье волю и стала повелительницей амазонок. Клео, названная в честь одной из цариц древней страны Та-Кемт, рожденная у Великой Реки предпочитала сокращенную форму своего имени. Возможно, по причине полной своей непохожести на ту, первую его хозяйку. Нет, она тоже с удовольствием расшатала бы опоры враждебной ей державы, как Клеопатра поступила со Средиземноморской Империей, но ведь не так, как она, не соблазняя всех подряд от легата-полководца до самого Кесаря!..
Каждому – свое, и Клео всегда предпочитала силу оружия. Трезубец и сеть были всегдашними ее спутниками; еще в юности Клео для собственного удовольствия освоила забытое ныне умение имперских гладиаторов-ретиариев, и когда надо, не стеснялась смешивать удовольствие с делом.
Хотя встречались они более девяти лет назад, обе без труда узнали друг друга. Впрочем, особой дружбы между ними не водилось, хотя и вражды не было.
– Ты – Хозяйка Цитадели, Клео?
– Нет. Пока – нет.
– Какие приказы тебе отданы?
– ПРИКАЗЫВАТЬ мне не властен и Хозяин. Никто не может приказывать носящей венец. Пусть это и не Венец Власти, но я все-таки – царица, и он об этом хорошо знает.
– Хорошо, о чем вы с ним договорились?
– О защите его персоны от незваных гостей вроде тебя и тех, кто там ползет за тобой. Однако тебе известно, что всякий договор можно нарушить, если в том есть необходимость.
– Я бы не нарушила своего слова, необходимость там или нет.
– А я слова и не давала. Ну так как, Соня? Что ты можешь предложить мне в обмен на мое невмешательство в ваши дела?
– А что тебе нужно, Клео?
– Во-первых, расплатиться за тех, кого вы сразили…
– За смерть в бою, с оружием в руках, ни пени, ни виры не положено. Не мы первые напали. Дальше.
– Цитадель и все, что в ней находится – мое.
– Нас не интересуют сокровища, мы пришли сюда за двумя пленниками. Одна – женщина средних лет, желтоволосая, с карими глазами и узким подбородком, по имени Герда. Второй – паренек лет десяти, темноволосый и сероглазый, весьма заносчив; зовут его Карл.
– Карль, – педантично поправила Клео, – он ведь все-таки франк родом. Да, знаю я их. Уж не знаю, что от них там нужно Хозяину – но они при нем постоянно. Сидят на цепи в Зале Удачи.
Соня скрипнула зубами. Рабства и его атрибутов – хлыстов, цепей и ошейников – она вообще терпеть не могла; а уж держать особ королевской крови, как последних шавок, на цепи – это такое поношение, за которое следует вырезать весь род оскорбителя до третьего колена. Не то чтобы воительница так преклонялась перед теми, кого судьбе приспичило возвести на трон – уж ей-то хорошо было известно, каковы подчас эти «носящие венец». Что в этом мире и этом времени, что в других… Просто король, хочет он того или нет, связан со своим народом так же тесно, как голова связана с телом. В сущности, он и был – головой народа. Ярл, вождь, конунг, царь, князь, фараон, басилевс, кесарь, император – разные народы называли своих правителей по-разному, суть от этого не менялась. Изначально, титул «глава государства» отнюдь не был пустым славословием…
– Значит, договорились? Я отхожу в сторону и оставляю вам Хозяина. После этого вы, если выживете, забираете пленников и спокойно уходите куда пожелаете. Цитадель Эддара остается мне.
– Я не возражаю. Посмотрим, что скажут остальные.
Амазонка презрительно скривилась.
– Власть должна принадлежать женщинам! Мужики думают лишь тем, что у них между ногами, и только об этом!
– У нас власть не принадлежит никому, – равнодушно сказала Соня, – мы просто делаем общее дело. А мною, как тебе известно, никто – ни мужчина, ни женщина – не командует без моего позволения.
– Женщины всегда договорятся между собой. С мужиками же…
– Чушь, Клео. Попадались мне такие бабы, что с самым тупоголовым и самовлюбленным мужиком проще поладить, чем с ними… ну да мы уже об этом спорили. Не будем наступать на старые грабли.
Шорох. Воительница резко развернулась, занося секиру, и остановила удар в волоске от головы Брана.
– Не подкрадывайся сзади, – резко заметила она, – не люблю.
Стейну пришлось тяжелее всех; превосходя соратников весом на добрый пуд, да еще с массивным топором за плечами, он вдобавок почти не умел лазить по веревке. Однако, как говорила старая поговорка, нужда всему научит… В конце концов северянин дополз до окна и застал «военный совет» в самом разгаре.
Брану предложение Клео само по себе понравилось, но гэл нутром чуял, что тут что-то не так, и потому цеплялся к каждой мелочи. Стейн выслушал все, пожал плечами и заявил:
– Хочешь отойти в сторону – пожалуйста. Мы позволим уйти и тебе, и всем, кто того пожелает. А вот если требуешь большего, например, Цитадели – изволь потрудиться. Присоединяйся к нам в бою, и когда мы этого Хозяина порешим – Цитадель твоя.
