Абрахам Меррит - Металлическое чудовище
Сердясь на себя за черствость, за то, что на время забыл обо всем, я неуклюже подполз к нему, пытаясь дотронуться, утешить, если смогу.
И тут, как будто его возглас послужил сигналом, огромный конус двинулся. Медленно круглое основание скользнуло вниз с мерцающей стены; пошло вниз, круто вниз; я понял, что мы задержались на краю какой-то глубокой впадины, потому что основание конуса опустилось уже футов на двести и продолжало опускаться.
Послышался облегченный вздох Вентнора, Дрейк что-то произнес, с моего сердца спала тяжесть. Всего в десяти ярдах от нас, чуть ниже нас, в тумане показалась великолепная голова Норалы и рядом с ней милая головка Руфи. Они вынырнули из мерцания, как пловцы из глубин. И вот они прямо перед нами, и нам видна поверхность их куба.
Но они к нам не поворачивались, смотрели прямо вперед, по оси опускающегося конуса; Норала рукой обнимала Руфь за талию.
Дрейк болезненно сжал мое плечо; ему не нужно было указывать, что его поразило. Воронка прервала свой медленный спуск, сделал один быстрый резкий рывок и остановилась. Теперь основание конуса упиралось в гладкий треугольник, расширяющийся от вершины, в которой находились мы, до противоположной стороны длиной футов в пятьсот; эта сторона примыкала к основанию металлической стены города. Плоскость треугольника была наклонена под углом в тридцать градусов.
Круг с туманными очертаниями превратился в овал, приплюснутый эллипс пятисот футов в высоту и втрое больший в длину. И точно в его центре, сверкая, словно он вел в исполненное сиянием пространство, находился еще один гигантский прямоугольный портал.
По обе стороны от него, в по-видимому сплошной металлической стене, появились две щели.
Начинались они как тонкие линии на высоте в сотню ярдов, через них пробивался яркий свет; затем они расширялись, как зрачки чудовищной кошки, и в самом широком месте из них вырывалось голубое сияние, словно расплавленная сталь через раскрытый затвор.
В глубине их ощущалось движение. Десятки башнеобразных фигур скользили через них, каждая из фигур ярко радужно светилась. Над их вершинами вращались огненные короны.
Они стремились вперед, поворачивались, раскачивались, как листья на сильном ветру. Вырывались из кошачьих зрачков стены, эти бродячие фигуры, увенчанные вращающимися огнями. Исчезали в тумане. И как только все они прошли, зрачки начали сокращаться, превратились в узкие щели, исчезли. И перед нами снова только ждущий портал в стене.
Первый куб устремился вперед. Точно так же внезапно за ним последовала и наша платформа. Снова под напором ветра мы вцепились друг в друга; пони закричал в ужасе. Металлический утес устремился навстречу нам, как стальная грозовая туча, разинутой пастью холодного голубого пламени надвинулся портал.
Мы пронеслись в него, были пожраны им.
Ослепительный свет, невыносимо яркий поток, глаза не выдерживают, болят. Мы втроем прижались к боку пони, зарыли лица в его жесткую шерсть, пытались спрятать глаза; но как мы ни старались, как ни напрягали мышцы век, свет пробивался сквозь закрытые глаза, сквозь тело маленького животного, через наши головы, обжигая зрение.
10. ВЕДЬМА! ВЕРНИ МОЮ СЕСТРУ!
Не знаю, долго ли находились мы в этом потоке света. Казалось, целые часы. На самом деле, минуты или даже секунды. Потом я почувствовал перемежающуюся тень, мягкую, целительную полутьму.
Поднял голову и осторожно открыл глаза. Мы спокойно двигались в голубом полумраке; в движении ощущалось каким-то образом приближение к дому, к концу пути. Мы как будто находились на краю освещенного пространства, в той области, где быстрые световые волны, которые мы называем фиолетовым светом, смешиваются с еще более быстрыми; мозг их воспринимает, но не может описать в цветовых терминах. И глаза мои как будто затянулись пленкой; вероятно, следствие яркого света, подумал я, нетерпеливо тряся головой.
И тут я увидел предмет не далее фута от себя; застыл, ощутил покалывание на коже головы, смотрел, не веря своим глазам. Я увидел скелет руки. Кости казались серовато-черными, они были резко очерчены, как в хирургическом экспонате; костяная рука как будто что-то сжимает.
Снова ледяное покалывание на черепе и по всей коже: эти кости сжимают скелет лошади, на которой могла бы скакать сама смерть; голый лошадиный череп свисает впереди на длинных шейных позвонках.
Я поднес руки к лицу, чтобы закрыть ужасное призрачное видение – и рука скелета тут же придвинулась ко мне, оказалась перед моими глазами, коснулась меня.
Я испустил крик ужаса, который оборвался, как только я понял, что происходит. И так велико было мое облегчение, так приятно среди необъяснимого ухватиться за что-то понятное, что я рассмеялся вслух.
Это мой собственный скелет. А лошадь смерти – наш пони. Оглядываясь, я уже знал, что увижу. И увидел: два скелета, черепа опираются на кости рук, скелеты прислонились к скелету лошади.
А перед нами, вертикально на сверкающей поверхности куба, два женских скелета – Руфь и Норала!
Сверхъестественно странное зрелище. Материализовавшаяся мрачная сцена из «Танца Смерти» Дюрера. И в то же время оно почему-то успокаивало.
Потому что зрелище это вполне объяснимо с точки зрения человеческих знаний. Эффект освещения; как я и предположил, световые волны, с меньшей длиной волны, чем едва исследованные ультрафиолетовые лучи; эта область исследована еще в меньшей степени.
Но это не рентгеновское излучение: вокруг костей нет того туманного ореола, который бывает при рентгене: его лучи не могут сделать полностью невидимой плоть, окружающую кости. А тут скелеты видны совершенно четко, и ни следа плоти.
Я наклонился, заговорил со своими спутниками.
– Не открывайте пока глаза, – сказал я. – Мы проходим через странное излучение. У него свойства рентгеновских лучей. Меня вы увидите скелетом…
– Что? – закричал Дрейк. Не прислушавшись к моему предупреждению, он распрямился, посмотрел на меня. Даже понимая причину, я не мог сдержать дрожи, когда его череп придвинулся ко мне.
Скелет Вентнора тоже повернулся ко мне; и тут же его внимание привлекло зрелище впереди. Я увидел, как отвисла нижняя челюсть, лишенная плоти; потом шевельнулась: он собрался заговорить.
Внезапно скелеты перед нами снова оделись плотью. Впереди прекрасная женщина и девушка.
Этот переход от сверхъестественно нереального к норме произошел так быстро, что даже в моем лишенном суеверий сознании появилась мысль о колдовстве. В следующее мгновение мы трое стояли, глядя друг на друга, снова облеченные в плоть, и пони больше не казался конем смерти, это снова был наш мохнатый терпеливый маленький спутник.
