Роберт Холдсток - Кельтика
— Я начинаю верить. Мой тебе совет: не говори всем подряд, сколько тебе лет. И про свои способности тоже лучше помалкивай. Возможно, Енааки на дне озера во дворце из дерева и костей ничем не интересуется, кроме внутренностей, но в лагерях на берегу есть много людей, которые знают, что можно сделать с таким умником, как ты.
— Я принимаю твой совет как знак дружбы.
— Да, ты прав. Дружба много значит. Тем более что я и сам могу придумать, что с тобой сделать. — Он ухмыльнулся во весь рот.
В палатку ворвался ледяной ветер — это Ясон вернулся в тепло. Он подошел к костру и присел, оглядывая Урту, Ниив и меня:
— Они знают?
— Я рассказал Урте. Могу рассказать и Ниив, но она балуется колдовством. Хочу сначала с ней поговорить.
— Расскажи ей, — попросил Ясон. — Ничего страшного она может нам понадобиться. Нам очень нужен друг в этих местах.
— Будь поосторожнее, — посоветовал я Ясону. — Ты сейчас находишься не в своем времени и очень далеко от своего мира.
Он поднялся на ноги и теперь возвышался надо мной, глаза его горели, но в них не было злобы, а были вызов и надежда. Он ответил просто:
— Мне все равно. О чем мне беспокоиться? Вспомни нашу молодость, вспомни, как мы помчались за золотым руном. Когда мы украли сокровище и похитили предсказательницу из Колхиды, удирали, спасаясь от преследователей, по морю, а потом по болотам, по незнакомым рекам, через ущелья и леса, земли, где обитали самые жуткие из кошмаров. Разве тогда мы не находились далеко от своего мира? Отвечай!
— Да, находились.
Он назвал Медею предсказательницей. Я подумал: сгорает ли он от желания узнать, что с ней случилось, или, напротив, отбрасывает все мысли о ней?
— Да! — продолжал он. — Мы полагались на свою сообразительность, Антиох, помнишь? А еще на наши мечи, наш корабль и нашу капризную богиню!
Он снова жив! Он шагал по палатке, энергичный, к нему вернулась былая стремительность и в движениях, и в мыслях.
— Мы и понятия не имели, где находимся и куда направляемся. Мы просто вели Арго против течения темных вод, тащили его по суше, когда это было необходимо, и все время надеялись, что продвигаемся к дому.
— Да, я помню.
— Я рад, что ты помнишь. А теперь послушай, что я скажу! — Он склонился надо мной и заговорил с пылом вновь обретшего веру: — Всю свою жизнь я считал, что мой мир — это мир, в котором живу я! Время для меня не имеет значения. Как не имеет значения и место. Я здесь! Теперь это мой мир, Антиох, новый, странный, еще не познанный. А еще я верю в дневной свет! А если верно то, что ты мне рассказал, значит, хотя бы один из моих сыновей тоже живет в этом мире! Я могу найти его. Это достойное испытание для меня, ради этого стоит жить. Можешь придумать лучший повод, чтобы стряхнуть лед, починить корабль и отправиться на юг к солнцу? Можешь?
— Лучшего повода не придумаешь, Ясон.
— Прекрасно! Замечательно!
Я поднялся, и он обнял меня:
— Мы сможем нанять гребцов прямо здесь и по пути на юг. Ложись спать, и пусть тебе снятся сны, Мерлин. Пусть сны будут хорошими. И я пойду спать. Когда мы проснемся, вытащим Арго на берег. И снова его оживим!
Часть вторая
ДУША КОРАБЛЯ
Глава шестая
ДУША КОРАБЛЯ
Невозможно забыть, как красив был Арго. Даже сейчас, когда он стоял на берегу, разрушающийся, неподвижный, опутанный водорослями, его изысканный корпус, изукрашенный цветными символами и изображениями богов и стихий родной земли Ясона, Греции, не мог не восхищать взор. Несмотря на поломанные ветви, которыми оброс корабль, его корпус, такой изящный от заостренной кормы до элегантно изогнутого носа, увенчанного женственной деревянной фигурой ясноглазой Геры, изумлял своей завершенностью. Казалось, что статуя трепещет, когда к ней прикасаешься, словно в ней еще теплится жизнь. Она лежала на твердой земле на подпорках, перевязанная веревками, и будто что-то шептала.
Да, она на самом деле просила, чтобы корабль починили. Чтобы починили хорошо. Чтобы подготовили к походу. Слишком долго он умирал.
Я боялся, что корабль погиб в этом острозубом Царстве Енааки, но сейчас, обходя Арго с факелом в руке, я убедился, что слабая искорка жизни еще тлела в нем, не погасла почти за тысячу лет.
Теперь, когда начало показываться солнце, хоть и ненадолго, я снова могу измерять время сутками. В течение двух коротких дней и все еще длинных ночей Ясон стоял на коленях перед Арго и разговаривал с кораблем, но не словами, а языком души. На третий день он вырыл глубокий ров, заполнил его щепой для растопки и бревнами, а потом позвал дядю Ниив, Леманку, который был плотником и корабелом. Он сам предложил Ясону помощь, Юхан тоже выразил готовность принять участие. Леманку отделил выцветшую статую Геры от корабля и отнес бездыханную богиню ко рву. Ясон стоял внизу, только голова виднелась над бревнами, он убил жертвенного олененка голыми руками. За обрядом с интересом наблюдали подошедшие жители Похйолы, все по такому случаю были одеты в красные одежды. Они покачивали факелами и пели высокими голосами какие-то коротенькие мелодичные песни, выказывая этим свое одобрение.
Отрубив голову животного, Ясон швырнул ее на бревна, потом поджег растопку.
Вскоре в яме запылал огромный костер.
Ясон работал с непостижимым неистовством, он разделал тушу мертвого животного, нанизал на вертела куски мяса и разложил их над огнем на деревянных перекладинах. Ниив помогала ему поддерживать пламя.
Когда голова прогорела до кости, Ясон плеснул на нее из фляги крепкого алкогольного напитка местного производства. Пламя поднялось выше и стало голубым, какое-то время оно зловеще мигало.
Когда все было сделано, угли прогорели, а зажаренное мясо источало аппетитный аромат, Ясон встал перед Арго:
— Прощай, Старый Корабль. Прощай, Мой Лебедь. Скоро я увижу твое второе рождение. Твой остов даст молодые побеги. Новую жизнь старому кораблю. Я любил тебя, Арго, когда тебя вела Гера, великодушная богиня. Я буду любить тебя и с другой хранительницей. Клянусь своей жизнью!
Потом он повернулся к Леманку и Юхану и сказал:
— Теперь настал ваш черед. Разберите его до самых шпангоутов. И на этом остановитесь. Мы начнем строить с них. Но не трогайте внутренности старого корабля.
Я удивился, услышав указания Ясона. Впервые он говорил о «внутренностях старого корабля». Я ходил с ним в опасное плавание, которое длилось много лет, отняло несколько жизней. Нас заносило в самые кошмарные места, стоило гибели его сыновьям (так мы тогда думали) и обрекло Ясона на двадцать лет страданий. Но ни единого раза не показал он, что знает то, что я чувствовал интуитивно, когда впервые попал на борт Арго еще в Иолке, много веков назад, еще до нашего отплытия в Колхиду за золотым руном…
