Инна Зинченко - Игра Джокера
— Вот малолетняя сволочь! — Выругался Джок, идя по коридору и толкая одну дверь за другой. Все они оказались заперты, впрочем, ничего другого он и не ожидал. Но надо было искать выход. Пират уже понял, что это будет нелегко. Он вспомнил своё новое жилище, находящееся одновременно сразу в двух разных местах.
— Что вам от меня надо? — Крикнул он, не очень-то рассчитывая на ответ. — Какого чёрта?! Выпустите меня отсюда!
За его спиной раздалось тихое покашливание. Джокер резко обернулся и замер. Метрах в десяти от него стояло странное существо. Оно было большим, серым и отдалённо напоминало, стоящего на четвереньках человека, очень отдалённо.
— Твою мать, — выругался пират. — Что за тварь?!
Серая кожа существа бугрилась многочисленными наростами, четырёхпалые конечности мерно скребли холодный пол, изо рта капала вязкая слюна. Но больше всего Джока поразили глаза чудовища, человеческие глаза, полные страдания и боли. Он был Исполнителем, он привык видеть это выражение на лицах своих жертв, но тот момент перед ним стоял не человек. Странное создание больше походило на животное или на жертву каких-то чудовищных экспериментов. Скорее всего, так всё и было, ведь это лаборатория. Для себя Джокер сделал вывод, что анунаков никак нельзя упрекнуть в излишнем гуманизме.
А дальше произошло то, чего он никак не ожидал. Тварь зашипела, потом припала на передние лапы и прыгнула. В два прыжка она оказалась рядом с пиратом, жуткая и неприятная до омерзения. Если бы Джок не отступил в сторону, то эта огромная туша упала бы на него и раздавила бы своим весом. Страх так и не появился. Была лишь брезгливость и непонятно откуда взявшееся сочувствие. Убивать существо ему не хотелось, но, похоже, иного выхода не было. Когда животное поднялось с пола и, цокая когтями об пол, двинулось на него, пират собрал все свои силы, сконцентрировал их в центре ладони и, выбросив руку навстречу чудовищу, послал в него мощнейший энергетический заряд.
Не было никаких огненных шаров, никаких вспышек, молний и фейерверков, лишь лёгкое шипение и бодрящий запах озона. Тварь отбросило на несколько метров, в воздухе запахло горелой плотью. В груди животного образовалась большая дыра с запёкшимися краями. Джок заметил, что мышцы у дьявольского создания не красные, как у всех теплокровных, а грязно-серые, с лёгким бурым налётом.
— Шёл бы ты к себе домой, — посоветовал пират существу. — Не хочется мне тебя убивать, тебе и так не сладко здесь. Давай же, уходи.
Тварь постаралась подняться. Несколько раз она нелепо заваливалась на бок, но не оставляла своих попыток. Наконец, существу удалось удержаться на ногах. Джокер надеялся, что оно отстанет и пойдёт своей дорогой, но животное направилось в его сторону. Теперь в глазах этого нелепого гибрида уже не было ни боли, ни страдания, ничего, кроме ненависти и желания разорвать своего врага на мелкие кусочки.
— Сам виноват, — пожал плечами бывший Исполнитель, — я этого не хотел. Ты ни в чём не виноват…
Ещё один бросок и ещё один удар. На этот раз в воздухе мелькнула голубоватая вспышка и голова чудовища слетела с плеч. Уже безголовое оно ещё сделало несколько шагов и грузно упало на пол. Лапы твари несколько раз дёрнулись и на этом поединок закончился. Зеленовато-серая жидкость хлынула из шеи поверженного монстра и тут же впиталась в пол, не оставляя после себя никаких следов. 'Кровь — не вода': — вспомнил Джок, но здесь, в этом зыбком, ненадёжном мире даже кровь превращается в воду. Переступив через серую тушу, пират отправился дальше. На душе у него было скверно. Там, дома, теперь он называет домом это замызганное вечно тёмное жилище, осталась Рита, совсем одна, без защиты и без помощи. Рита, которая ещё даже толком не разобралась в своих новых возможностях, которая с большим трудом выдерживает атаку эпов. От отчаяния Джок заскрипел зубами.
— Я должен вернуться, чего бы мне это ни стоило, иначе она погибнет, — убеждал он самого себя и вновь куда-то шёл, натыкаясь то на запертые двери, то на бесконечную паутину одинаковых тёмных ходов.
После многочасового блуждания по лабиринтам лаборатории он чувствовал себя совершенно разбитым. Никогда раньше такого с ним не было. Даже тогда, когда его пытались убить, даже после жесточайших побоев, даже умирая и возрождаясь вновь благодаря таланту своего друга Леона Карраччи, он всегда ощущал в себе бурление этой непонятной силы, которая досталась ему от отца вместе с кровью анунаков. Теперь же ему казалось, что это здание высасывает из него все соки. Такой слабости Джокер не чувствовал даже после сложнейших операций. Запутанное во времени и изломанное в пространстве здание лаборатории напоминало ему клубок переплетённых змей, где трудно разобраться, где хвост, а где голова. Он даже чувствовал, как оно, это здание, постоянно меняется в угоду какому-то невидимому извращённому существу, которого пират уже научился ненавидеть.
— Дом-вампир, — устало сказал он сам себе, — такого в моей жизни ещё не было. Что ж, попытаюсь и к этому приспособиться.
Усталость вязала его по рукам и ногам. Тяжело вздохнув, пират сел прямо на пол и упёрся спиной в запертую дверь. Она тихо щёлкнула и поддалась. Джокер едва не упал. Он был уверен, что попал в ещё один бесконечный коридор и от отчаянья уже готов был завыть. Но на этот раз перед ним появилось нечто новое. Узкая прямоугольная комната, освещённая ярким светом, источник которого находился непонятно где. Посередине стоял белый гладкий стол, а на нём… Он не сразу понял, что же такое находится на столе, лишь, подобно зверю, учуял запах крови и страха.
Исполнитель много успел повидать за свою жизнь. Он часто заставлял страдать других, но никогда не получал от этого удовольствия — работа есть работа. Совесть никогда не тревожила его крепкий сон. Но то, что предстало перед его глазами, показалось ему издевательством над человеческой природой. Теперь он понял, чем был тот гибрид, который на него напал.
На белой столешнице лежали истерзанные, но ещё живые человеческие тела. Они напоминали чудовищный конструктор, из которого кто-то пытался собрать что-то новое. Отрезанные руки и ноги, сложенные аккуратной кучкой в гладкой белой ёмкости, органы неизвестных животных, приготовленные для трансплантации.
— Кто же тот маньяк, который здесь так развлекается? — Растерянно спросил он пустоту и осмотрелся по сторонам, надеясь увидеть хоть кого-то, кто мог бы ответить на его вопрос. Он не понял, а почувствовал, что этот безумный экспериментатор проводит свои бесчеловечные опыты не ради знаний, не наказывая провинившихся, не пытаясь усовершенствовать имеющийся в его распоряжении вид. Нет. Всё это он делал от скуки. И эти изуродованные, истерзанные человеческие тела для него лишь способ хоть как-то развлечься. И это было для него самым страшным. Теперь анунаки не казались ему высшей расой, существами почти совершенными, лишёнными пороков и недостатков.
