Ли Дэн - С небес об землю
Да, я понимаю, что диван-транслятор — это первичная сущность и направление переноса выбирает сам.
Я слышал, что вы занимаетесь параллельными пространствами. Может быть вы найдете иной способ помочь ей вернуться, без использования дивана.
Да, она подойдет к вам минут через пятнадцать. Хорошо. До свидания.
Положив трубку он потер лоб и устало вздохнул.
— Раз у вас больше нет вопросов, то не смею задерживать. Посетите НИИЧАВО, но, по-моему, вам придется ехать в Москву. Всего хорошего… Ковалев!
В дежурную часть вошел давешний очень юный сержант.
— Проводишь в НИИЧАВО. Если там ничего не получится, то проводишь в банк, а потом отвезешь на станцию и посадишь на архангельский до Москвы. — И, обращаясь к Кларе, еще раз повторил: — Всего хорошего.
Глава 4. Галопом по мирам
Ничто не происходит без достаточного основания.
ЛейбницНичто так не отвлекает ученых, как преждевременное открытие.
Жан РостанЯ подошел к входной двери, но хотя вывеска и узнала меня, дверь не открылась. Некоторое время я стоял, вглядываясь в свое изображение на синем стекле вывески поверх золотистой надписи «АН РФ НИИЧАВО».
Давным-давно я вот так же впервые стоял перед почти такой же вывеской с надписью «АН СССР НИИЧАВО», но даже не видел двери. Для всех посторонних наш институт выглядел как двухэтажный лабаз с вывеской, расположенной прямо между двух окон.
История института уходит в далекое прошлое. Упоминания о нем историки обнаруживают и в берестяных грамотах, и в легендах майя, и в шумерском эпосе, и в Упанишадах, и в Ветхом Завете, и в Велесовой книге.
С древнейших времен, когда первый человек открыл для себя магию, те неприкаянные души, которым было не интересно править племенами и потрясать Вселенную своими магическими искусствами, превращать свинец в золото и воду в вино, ужасать народы и их правителей мрачными пророчествами и создавать неудобочитаемые трактаты в тщетных попытках навязать миру свое единственно верное мировоззрение, собирались здесь, на самом краю Ойкумены, чтобы постичь тайны мира и одной из его граней — магии, очистив ее от дешевой мистики и веры в непознаваемое, и сделав таким же надежным инструментом, как и другие отрасли науки.
Здесь собирались те, кому было интересно работать и познавать, а не жрать, властвовать и наслаждаться. Те, кто понимал, что истинное величие — незаметно, потому что оно не выпячивает себя, а, не обращая внимания на мнение и потуги бездарей, просто делает свое дело. Те, кто хотел быть, а не казаться.
Сначала это было просто огороженное от диких соплеменников место, где можно было встречаться с себе подобными и проникать мыслью в тайны Мироздания. Потом возвели массивный бревенчатый дом, чтобы защитить экспонаты и записи от непогоды. И с тех пор внешний вид дома практически не изменялся. Последней серьезной доработкой экстерьера было остекление окон после изобретения стекла. А вот внутри здание постоянно изменялось. Росли новые этажи. Удлинялись коридоры. Появлялись новые комнаты. Здание постоянно стремилось соответствовать потребностям работающих в нем.
Где-то во времена Алексея Михайловича тогдашняя Изба Колдовских Искусств (сокращенно ИКИ — не путать с современным Институтом Космических Исследований) была взята под государеву руку, поставлена на государственную службу и переименована в Приказ Колдовских Дел.
С этих пор Приказ находился в ведении государства, а служащим в нем было положено жалование. А раз платят жалование и при этом не надо кормить комаров за тридевять земель и надрывать пуп в потугах сдвинуть с места общественный прогресс, то служба в Приказе моментально стала престижной и в него правдами и неправдами поперли отпрыски именитых и не очень, родовитых и не очень фамилий, занимая теплые места и таща за собой знакомых, полузнакомых и знакомых знакомых, которые сплотясь поддерживали благодетеля и отстаивали его и свое право на получение жалования, надбавок, выслуги и льгот.
Правда в отличие от других служб государевых здесь само место метило таковых прорастанием густой шерсти на ушах, как первый шаг на пути к обезьяне, и подобные индивиды совершали настоящие научные прорывы, разрабатывая различные способы избавления от избыточной волосатости.
Среди легенд, ходящих в институте, есть и достаточно на мой взгляд достоверная, утверждающая, что именно благодаря их усилиям Петр I ввел в России обычай ходить в париках, надежно прикрывающих уши. В пользу этой гипотезы говорит и то, что парики продержались до тех пор, пока инженерный гений не подарил прогрессивному человечеству в качестве общечеловеческой ценности безопасную бритву, благодаря которой каждый получил возможность брить самостоятельно свои уши, не опасаясь лишиться их.
По восшествии на престол очередного радетеля и защитника земли Русской к нему являлась делегация от Священного Синода и приносила петицию с нижайшим и верноподданническим требованием о закрытии этого гнезда богопротивных колдунов и высылке всех сотрудников в северные районы.
Радетель, посмотрев на карту, приходил к выводу, что означенных некуда высылать по причине их нахождения на самом краю, а почитав вольнодумческие донесения псов государевых о причиняемой означенными пользе Отечеству, брал сие гнездо под монаршую руку и утверждал смету расходов, после чего чины Священного Синода спешно пристраивали в сие гнездо своих чад, разумеется для присмотра за прочими неблагонадежными.
Предпоследнюю Смуту из двух переворотов — февральского и октябрьского, после которых Россия осталась на плаву, хотя и не пришла в исходное положение, предшествующее первому перевороту (что противоречит здравому смыслу и законам механики, но кто видел здравый смысл и законы в Смуте), институт также пережил, временно лишившись государственных дотаций, что опять же привело к сокращению штатного состава за счет оттока сотрудников, осознавших бесперспективность занятия лженаукой в силу потери оной престижа.
Когда новая власть немного осмотрелась и разобралась с оставленным проклятым царизмом наследием, в тогдашнюю Императорскую Оккультных Наук Академию (ИОНА) явился во главе отряда из десятка борцов за счастье российского пролетариата — латышских стрелков грозный комиссар Гершензон, упакованный в кожу с маузером на боку и с мандатом наперевес, украшенным неразборчивыми подписями никому неизвестных но политических деятелей и смазанными фиолетовыми печатями.
