Майкл Роэн - Кузница в Лесу
— Ты серьезно? Вижу, ты не шутишь. Рок, но это безумие! Здесь ты отлично устроился: у тебя лучшая кузница в городе, и Катэл будет опекать тебя. Через год-другой ты разбогатеешь.
— Да, но когда я говорил тебе то же самое, это не остановило тебя, верно?
— Верно… но у меня есть цель, Рок.
— А у меня разве нет? — проворчал Рок. — Говоришь, я разбогатею? Как раз вовремя, чтобы эквешцы могли поживиться моим добром.
— Это тоже правда… Но, Рок, такое путешествие в лучшем случае займет не меньше года. Как быть с Марьей? Разве это ее не касается?
Рок пожал плечами.
— Я никогда ей ничего не обещал, и она мне тоже. Конечно, она получит кузницу и будет жить здесь со старым Хьораном; они прекрасно справятся до моего возвращения. Она будет ждать… или не будет, это ее дело.
— Рок, ты хорошо знаешь, что можешь не вернуться назад. Я не хочу отрывать тебя от…
— Все понятно, — перебил Рок. — Но это мое решение, а не твое. Кто-то должен присматривать за тобой, чтобы ты не натворил глупостей, и потом, мне хочется своими глазами увидеть неведомые земли. Ты не отделаешься от меня так легко, как раньше!
И действительно, недели три спустя, когда пришло время отправляться в путь, Элоф так и не смог переубедить Рока. В тот весенний вечер, когда солнце скрылось за облаками, у дома Керморвана собралась разношерстная компания. Первыми прибыли двое высоких мужчин, одетых в зеленое и коричневое, чья бронзовая кожа выдавала в них северян. Их звали Гизе и Эйсдан; они были родом из деревень, расположенных на окраине густых северных лесов. Будучи лесниками, они привыкли бродить в тени деревьев и знали мастерство следопыта, как немногие из сотранцев. Оба были вооружены короткими широкими мечами; кроме того, Гизе нес с собой короткий лук из крепкого рога византа, а Эйсдан — огромную секиру на длинной рукояти. Они были молчаливы по натуре и обменялись лишь кратким приветствием с шумной группой корсаров, подошедших немного позже. Хотя корсары явно отметили свой уход, Элофа порадовало, что они были не пьяны, а скорее навеселе. Кроме Эрмахала и Мэйли Керморван счел лишь трех других достойными доверия; все они были сотранцами и моряками, но имели некоторый опыт сухопутных странствий. Дервас, кормчий Эрмахала, и Перрек были дезертирами из маленького военного флота Брайхейна, а Стехан служил моряком на торговом судне. Самый молодой, по имени Борхи, был рыбаком, изгнанным из своей деревни за убийство человека в пьяной драке. После них пришел охотник Кассе, проскользнувший во двор, словно тень, и еще трое северян: Тенвар, Бьюр и Хольвар. Более светлокожие, чем южане, они были сыновьями бюргеров из Сальденборга, сражавшимися во время короткой, но героической обороны этого богатого порта и сумевшими пробиться на юг, несмотря на тяжкие лишения, миновав невредимыми окраину Великого Леса. Они тоже были навеселе, но вместо вина в их глазах сиял свет надежды, сменивший тусклый взгляд беженцев. Новая одежда и оружие сделали их походку уверенной и придали молодцеватость их воинскому салюту перед Керморваном, сидевшим под цветущим деревом акации в центре двора. Последним прибыл Рок и чем-то похожий на него, но постарше, сотранец по имени Арвес; выбранный по предложению Катала, он был торговцем из каравана, встреченного Роком и Элофом, и хорошо разговаривал на северном наречии.
Когда вся компания была в сборе, Ферхас принес вино, Керморван поочередно принял присягу у каждого из них, а они выпили за его здоровье. Для прочих церемоний не было времени — мысли о предстоящем путешествии заботили всех. Люди обменивались тихими замечаниями, обсуждая снаряжение и запасы провизии.
— Мы должны постараться уйти незаметно, — решил Керморван. — Во-первых, бандиты Бриона могут собраться, чтобы устроить нам горячие проводы, а во-вторых, если вокруг есть шпионы, они не должны знать, в какое время и по какой дороге мы уйдем.
Из старой конюшни вывели вереницу пони. И они занялись укладкой багажа. Пони принадлежали к северной породе — коротконогие и покрытые жесткой шерстью в отличие от длинноногих сотранских лошадей, — но Элоф и другие северяне были рады видеть их. С южанами дело обстояло иначе.
— Нечего скалить зубы на меня! — буркнул Эрмахал, увернувшись от одного из раздраженных животных.
— А ты ослабь подпругу, — со смехом посоветовал Бьюр. — Это же не груженая лодка, здесь надо поласковее.
— Была бы лодка, ты бы у меня сейчас живо отправился за борт! А эти клячи похожи на крыс-переростков.
— Но они вынесут даже тебя, — заметил Элоф. — И пройдут по тропам, на которых лошади из Брайхейна спотыкались бы почти на каждом шагу. Даже боевой конь Керморвана не сравнится с ними, если говорить о выносливости.
— Верно, — признал Керморван. — У меня и в мыслях не было брать своего коня в такое долгое путешествие.
— Говорят, к востоку от гор водятся дикие лошади, — с озорным блеском в глазах сказал Тенвар. — Настоящие гиганты! Может быть, их удастся приручить? Судя по тому, что я о них слышал, они будут в самый раз для человека такой, хм-м-м… такой комплекции, как у тебя, сотранец.
— Комплекции? — порычал Эрмахал, в одно мгновение побагровев и надвигаясь на молодого северянина. Тенвар стоял как ни в чем не бывало, поглаживая короткие усы, а его товарищи придвинулись ближе к нему.
Добродушный голос Керморвана прорезал напряженную тишину:
— А мои длинные ноги вообще будут волочиться по земле; наверное, придется идти пешком. Но так или иначе, скоро мы расстанемся с ними. В Лесу не сможет пройти никакая лошадь, и нам самим придется стать вьючными животными.
Эти слова подействовали отрезвляюще, и многие снова начали проверять, надежно ли прикреплен багаж. Но Элоф умел читать по бесстрастному лицу Керморвана. Улучив момент, он подошел к своему другу и тихо сказал:
— Ты вовремя отвел удар. Еще немного, и…
— Да, но с меня довольно подобных выходок! Эти юнцы из Сальденборга играют с огнем, хотя у них нет на уме ничего дурного. Эрмахал едва ли стал бы предводителем корсаров, если бы позволял любому насмехаться над собой. Элоф, ты северянин, а они привыкли слушать кузнецов. Попробуй образумить их или хотя бы присматривай за ними!
— Я поставлю их в арьергард вместе с Роком, подальше от корсаров.
Керморван обвел взглядом сумрачный двор.
— Солнце уже почти зашло, и город постепенно стихает. Пора отправляться в путь. Дом моих предков… ночь и тишина снова станут твоим уделом. Увижу ли я тебя когда-нибудь снова? Элоф, друг мой, быть может, все наши прежние дороги и испытания были лишь прелюдией к этому путешествию.
— Я думал о том же, — признался Элоф, — но особенно о своем поиске.
