Шон Рассел - Собирающий облака
— Мне нужно услышать все до конца, господин Сёнто. Прошу вас, продолжайте. Очень интригующее повествование.
Сёнто сделал большой глоток вина, будто рассказ о пустыне вызвал у него жажду.
— Как видите, генерал, сейчас я больше озабочен ситуацией на севере, чем тогда, когда был на Большом канале. — Он покачал головой, затем посмотрел на Яку и встретился с ним глазами. — Генерал Яку, вы знаете что-нибудь о культе Дракона у варваров?
Сёнто заметил, что Яку на мгновение удивился.
— Ничего не слышал, хотя поклонение Дракону довольно распространено в нашей Империи, господин правитель.
— Гм… — Сёнто в задумчивости посмотрел вокруг. — Возможно, это все объясняет. — После паузы он продолжил: — Думаю, что скоро мы столкнемся с угрозой, какой не видели со времен Императора Хири. И эта угроза коснется не только Сэй. Несмотря на то что мужчины Сэй храбрецы, их мало. Чума уничтожила почти целое поколение. Ситуация осложняется и кое-чем другим. Я считаю, что набеги варваров осуществляются по чьему-то замыслу и этот кто-то — из нашей Империи. О целях можно только догадываться, поэтому мы не можем до конца понять, что нам грозит. Потом может быть поздно. — Сёнто замолчал и выжидающе посмотрел на Яку. — Я надеялся, генерал, что вы проясните происходящее.
Яку сел очень прямо и проговорил:
— Господин Сёнто, вы почти сказали, что я изменник. «Осторожно, генерал, — подумал правитель, — ты говоришь с господином Сёнто. Я могу обвинить, кого сочту нужным».
Он кивнул Каму, а тот подал знак невидимым помощникам. Ширма отодвинулась, и вошли два бывших воина из армии Хадзивары. Теперь они были в форме Дома Комавара. Они внесли черный с железными обручами кованый сундук и поставили перед возвышением правителя. Получив разрешение господина, солдаты высыпали содержимое на пол перед командующим императорской стражей. Золото хлынуло потоком, сверкая в свете ламп. Выкуп Императора в золотых монетах!
Стражники Комавары отступили, и вошел еще один человек. Это был Калам в одежде варвара. Он сел между господином Комаварой и братом Суй юном.
Когда Яку оторвал взгляд от богатства, рассыпанного у ног, лицо его изменилось. Возможно, так повлиял свет, отраженный монетами, но лицо сделалось бледным, а черты его заострились. Он начал было говорить, но замолчал при появлении варвара.
Господин Сёнто поймал взгляд Тигра Яку. «Теперь тебе интересно, что я знаю на самом деле, — подумал Сёнто. — Ты хочешь понять, знаю ли я о твоей роли в заговоре нашего возлюбленного Императора».
— К середине лета, — начал Сёнто твердым голосом, — Империя Ва будет разорена армией невиданной численности. Все, чего мы добились, будет полностью уничтожено. Все, что имеет значение в жизни генерала Яку Катты, станет бессмысленным. Все, что вы цените — семья, ваша служба, любовницы, поместья, — все будет принадлежать хану, усевшемуся на трон Империи Ва. Все, оставшееся от вашей жизни, он разделит между своими офицерами и вождями. — Сёнто сделал паузу, желая добиться эффекта. — Акан-цу, — продолжал Сёнто, не используя титула, — не понимает, что сделал. В безумном стремлении свергнуть Дом Сёнто он уничтожит Империю и покроет в веках позором имя Ямаку. Я готов снарядить отряд, чтобы вы, генерал Яку, смогли своими глазами увидеть то, что видели господин Комавара и брат Суйюн. Я не буду тратить время на то, чтобы убедить вас в реальности угрозы со стороны варваров. Если мы не получим поддержку до наступления весны, то не сможем противостоять орде. Без вашего влияния, генерал Яку, Империя падет.
Яку зачерпнул горсть монет, будто это был песок. Монеты текли сквозь пальцы, со звоном падая на пол. Звук разносился по всей комнате.
Взяв одну монету, Яку внимательно рассмотрел ее, словно только сейчас понял назначение золота, но легче от этого не стало.
Он посмотрел на духовного советника и спросил:
— Брат Суйюн, ради всего святого, вы клянетесь, что весь рассказ о пустыне — правда?
Комавара приподнялся на своей подушке:
— Вы не должны склонять его к богохульству! Это противно его… Суйюн взял за руку молодого господина, и тот замолчал на полуслове.
— Я не могу клясться, но пусть моя душа вечно мается, если все, что рассказал господин Комавара, — неправда. Вряд ли стоит сомневаться в сказанном господином Сёнто. Если Империя не встанет на защиту Сэй, все так и будет. Армия в пустыне также реальна, как эти монеты. А воинов в ней — тьма.
Яку кивнул монаху и снова посмотрел на монетку в руке, медленно поворачивая ее снова и снова.
— Я не могу гарантировать, что Сын Неба примет мои слова во внимание, господин Сёнто. Он зачастую не слушает доводов разума. Однако я сделаю все, что смогу. Конечно, Император решит, что это заговор с целью захвата контроля над всей армией, а я — жертва вашей хитрости, и сочтет это большей изменой, чем выдача государственных секретов. Единственный способ укрепить позиции — убедить кое-кого в Сэй в существовании опасности для Империи. — После некоторых колебаний он добавил: — Но я уверен, что, назвав его имя, мы вынудим этого человека отречься от положения в государстве, и этот факт навсегда лишит нас возможности получить поддержку Сына Неба.
Сёнто спросил:
— А если я приглашу этого человека во дворец и покажу содержимое сундука, думаете, вам удастся убедить его в реальности угрозы Сэй?
Яку кивнул и ответил:
— Думаю, я бы смог найти убедительные аргументы. Но подчеркиваю: если я назову его имя, его постигнет месть. Это повредит нашему делу, и мы уже ничего не сможем исправить.
— Генерал Яку, — продолжал Сёнто, — Империя ввергнута в опасность из-за соперничества между Домами. Если мы хотим спасти Ва, о междоусобицах нужно забыть. Каму-сум, пригласите господина Кинтари и его сыновей послушать игру дам из столицы.
Сёнто посмотрел на Яку, подняв бровь. Черный Тигр кивнул в ответ.
С каждым взмахом весел лодка скользила все дальше по каналу. Было тихо. Яку обычно наслаждался скоростью судна. Каждый раз, когда находился пустынный отрезок водного пути, он заставлял гребцов развивать все большую скорость просто ради удовольствия. Но нынешним вечером генерал не замечал усилий команды.
Яку Катта нисколько не сомневался в том, что верховный магистр Ордена ботаистов мог врать, глядя прямо в глаза, так же легко, как произносить имя Ботахары. Но в равной степени он был уверен в том, что брат Суйюн не способен лгать, как и его погибший слуга. Несмотря на то что он думал о Братстве ботаистов, Яку знал, что этот мальчик-монах чист и лицемерие Ордена его не коснулось. Как иначе объяснить тот необыкновенный бой, свидетелем которого стал Яку? Парень отразил удар без физического контакта! Яку почувствовал это.
