Робинзон - Под покровом тайны
Разговаривали мы недолго, парни собирались ловить рыбу и пригласили нас с собой.
Через десять минут нашими общими усилиями лодка была спихнута в воду, мы все залезли в нее и поплыли на рыбалку.
Вначале Женька храбро сел за весла один, но после нескольких гребков, поняв, что переоценил свои силы, подвинулся и уступил второе весло Федьке. Вскоре деревня скрылась с глаз, а мы двигались вдоль берега сплошь заросшим лесом.
На мой вопрос, далеко ли нам плыть, ответил Егор.
— Да не, сейчас за тот мысок зайдем, там, напротив ерика из Грязного озера встанем.
Действительно вскоре мы завернули за мыс, и я увидела полосу темной воды идущую от берега. Она по мере удаления расплывалась и исчезала в прозрачной воде Серебряного озера.
— Смотрите, — тихо сказал Женька.
Мы все уставились за борт, и в глубине на границе прозрачной и темной воды увидели сверкающих желтоватой чешуей рыбин.
С плеском тяжелый камень упал в воду.
— Ты, что сделал, всю рыбу распугал! — закричал Федька на неуклюже кинувшего якорь Егора.
— Да будет тебе, — примирительно сказал Славин, — постоим немного, вся рыба назад придет.
Он быстро разобрал четыре ореховых удилища с привязанными к ним толстыми лесками. Поплавки были из винных пробок, заткнутые спичками, крючки чуть ли не с мой мизинец.
— Странно, что они хотят поймать? — думала я, вспоминая папины аккуратные бамбуковые удочки, — разве на это что-нибудь клюнет?
Женька достал из-под сиденья консервную банку и вытащил оттуда здорового червяка и для начала сунул его под нос Ирке. Та ожидаемо завизжала, и он с довольной улыбкой хотел проделать такой фокус со мной.
Я спокойно взяла ближнюю удочку и, поблагодарив, сняла у него из пальцев червяка и начала насаживать на крючок.
Парни разочарованно переглянулись, и занялись тем же самым. Машка с Иркой, остались без снастей, и оживленно комментировали мое хладнокровное поведение.
Минут десять мы сидели в ожидании поклевки, разговоры пока прекратились.
Я тоже сконцентрировалась на неподвижном поплавке.
— Интересно, рыба уже вертится около наживки? — промелькнула мысль. И тут каким-то шестым чувством я поняла, что могу увидеть их. И действительно, ясно увидела, как около тускло светящегося синевой скрюченного червяка стоит большая рыба также слегка светящаяся голубоватой дымкой.
Я чуть двинула кончик удочки и увидела, как рыба рванулась вперед и проглотила дернувшуюся наживку.
Конец удочки резко согнулся, и я ощутила рвущуюся вниз тяжесть. Невероятный азарт охватил меня. Я с воплем тащила рыбину на себя, ловко оттолкнув Женьку, который хотел отобрать у меня удочку.
— Подсачек! Подсачек, вашу мать! — заорал он. А между тем, я уже вытащила огромного леща на поверхность воды, и тот ходил кругами около лодки.
Наконец, увидев опущенный в воду подсачек, я завела туда рыбу, и Егор быстро вытащил его в лодку.
Пойманный лещ лежал на мокром дне лодке, а я боролась с желанием схватить его в руки, вонзить в живую плоть зубы, а главное, удрать с добычей подальше, чтобы никто не мог помешать мне в трапезе.
Может, я бы и начала перекидываться, но в этот момент рыба клюнула у Федьки, и я, сосредоточившись и отрешившись от окружающего, понемногу пришла в себя. Этого момента никто не заметил, потому, что все были увлечены вываживанием крупного язя.
Клев продолжался около часа, за это время у нас было поймано полтора десятка рыбин. В основном это были крупная плотва и подъязики. Но мой лещ, так и остался победителем в негласном соревновании.
Когда мы выгрузились со смехом и шутками из лодки, Женька вручил мне кукан с надетым на него лещом и сказал:
— Бабке своей отдашь, пусть пожарит, или завялит, если хочет.
Потом он уже тише добавил:
— Не знаю, как ты с ней живешь. Я вроде уже вырос, а все мимо вашего дома стараюсь лишнего не ходить.
— Ну, и зря, — улыбнулась я, — прабабушка очень добрая, и Шарик тоже. Он только лает грозно, а так, он не кусается.
Слушавшие наш разговор ребята, засмеялись.
— Как же очень добрая, — скептически сказал Егор, — совсем недавно Кузьма Петрович из нужника два дня не вылазил пока не догадался твоей бабке гуся с птичника послать. Тетка Прасковья сказала, что Никаноровна порчу малую на него навела. И Шарик твой не не лыком шит. Тебя то он, может, и не трогает, а других запросто.
Мне тоже стало смешно. Опять бабушка с председателем колхоза повздорила, а ведь мне еще ничего не рассказала.
— Егорка, — обратилась я к мальчишке, — ну, что глупости чужие повторяешь, ты ведь комсомолец, наверно, а веришь во всякую ерунду.
Спорить со мной никто не стал, но после этого мы быстро разошлись по домам. Я шла домой и чувствовала, как жжет плечи, половину дня бывшие на солнце.
— Ленка, да ты вся обгорела, — воскликнула бабуля, когда я увидела, меня, в купальнике, с платьем в одной руке и лещом в другой, зашедшей в дом.
— Давай ложись на кровать, — уже спокойней сказала она, осмотрев меня внимательней, — сейчас тебя полечим.
Я легла на кровать, уткнувшись носом в подушку, и почувствовала, как прохладные сухие бабушкины руки легли на мою пылающую спину.
Она запела знакомый с детства заговор, и я провалилась в сон.
Когда проснулась солнце светило уже из другого окна.
— Шесть вечера, — безошибочно определила я, и встала, скинув легкое покрывало. И только тут обнаружила, что стою голая. Рядом, на табурете лежал мой халатик, я схватила его, и быстро накинула на себя. Спину уже не щипало, самочувствие и настроение было прекрасным.
В комнате аппетитно пахло жареной рыбой, и мой организм сразу почувствовал, что не ел по нормальному целый день.
Сковородка с жареным лещом, нарезанным крупными кусками, стояла на плите.
Мне хотелось дождаться бабушку, видимо вышедшую куда-то, но терпеть голод сил не было, и я приступила к еде.
Когда в комнату зашла бабуля, на сковородке сиротливо лежал один кусок рыбы.
— Ой, бабушка, — расстроилась я от неожиданности, — прости, даже не заметила, как всю рыбу съела.
— Съела и хорошо, — согласилась та, — мне и одного кусочка хватит. Тем более, что в печи чугунок с картошкой в мундире стоит. Сейчас мы эту картошечку с селедкой навернем.
От бабушкиных слов, сказанных так смачно, вновь засосало в животе, и я с нетерпением глядела, как она ухватом достает из русской печки обещанный чугунок.
Когда, наконец, отвалилась от стола, живот явно пополнел, и напала жуткая сонливость. Мне даже не хотелось ругаться с бабулей за то, что та оставила меня раздетой в кровати.
