Анатолий Махавкин - Пасынки страны
— Кажется, праздники здесь бывают не очень часто, — Серёга подметил нечто, ускользнувшее от моего внимания, — напоминает плаху…
Массивный чурбак, небрежно укрытый свежей травой, покрывали бурые и тёмно–зелёные пятна, а песок вокруг выглядел как‑то уж слишком свежо, словно его набросали совсем недавно. Ладно. Сегодня — праздник, по каменной дорожке, мимо невысоких домиков, крытых соломой, с окнами, плотно закрытыми резными ставнями, в направлении нарастающего гвалта и…
Наткнёмся на группу скудно одетых полногрудых девиц, на зелёных волосах которых переливаются огоньками огромные венки из каких‑то водных цветов. Девушки прекратили оживлённое хихиканье и уставились на нас. Чем‑то они очень напоминали мою, преобразившуюся, супругу.
— Ой, — сказала Вера и сделала пару шагов вперёд, — девочки…
— Водяной! — вдруг оглушительно взвизгнула раскосая девица, с маленьким кувшином в руке и бросилась к Серёге, — ух ты! Чур, я первая!
Не прошло и минуты, а про нас, с Ритой, все позабыли. Русалки (а это были именно они) обнимались и целовались с Верой, а на Сергее так просто висли. Тот совершенно ошалел от подобного напора, но весьма охотно отвечал на совершенно нескромные поцелуи, не забывая проверять размеры бюстов новых знакомых. Хохот и визг стояли такие, что я едва не оглох.
— Пошли, — я потащил Марго, которая круглыми глазами смотрела на весь этот бардак, — думаю, они неплохо повеселятся и без нас.
Шум праздника становился всё громче, а на лавочках, которые стояли вдоль дорожки, всё чаще попадались мертвецки пьяные жители Головни. Поскольку уставшие гуляки были обоего полу, у нас появилась возможность оценить наряды местных жителей. И понять, какими белыми воронами мы окажемся среди остальных. Ни цветастых сарафанов и красных сапожек на каблуке; ни длинных пёстрых рубах, полосатых штанов и ботинок с загнутыми носами в нашем гардеробе не наблюдалось.
— Досадное упущение, — откликнулась Марго, в ответ на моё замечание, — предлагаешь кого‑нибудь раздеть?
— Жду не дождусь, напялить рубаху с петухами, — хмыкнул я, — и ты, в таком вот платьечке, будешь просто неотразима. Хотя, вот такие сапожки, да под чулочки…
— Извращенец, — я получил ещё один тычок под рёбра, — меньше порнухи смотреть нужно!
Внезапно дома расступились и мы оказались на краю огромной площади, доверху заполненной гуляющим людом. Веселящихся оказалось неисчислимое количество и толпа напоминала однородную массу из разноцветных лоскутов. Люди орали, во всю глотку, хохотали, обнимались и непрерывно прикладывались к глиняной таре. Запасы горячительного пополнялись из нескольких исполинских бочонков, вокруг которых, вповалку, лежали самые обессилевшие. В самом центре площади пылало оранжевым пламенем гигантское чучело, отдалённо напоминающее истаявшего снеговика–переростка. Такие же, только поменьше, исходили красными огоньками посреди толпы. Кроме того, присутствовали небольшие дощатые павильоны, где давка казалась особенно ожесточённой; высокие деревянные столбы, блестевшие полированными бортами и чем‑то обувеподобным на верхушках. На открытых площадках, похожих на боксёрские ринги, потные здоровяки усердно лупили друг друга. Особо впечатляла рослая бабища, отправляющая в нокаут очередного претендента. Два предыдущих лежали за её спиной.
Теперь я понял, какие щелчки мы слышали у ворот: иногда гуляющие, с визгом, отбегали назад и в освободившемся пятачке вспыхивало колючее пламя, мечущееся в пределах метрового круга. Огонь быстро угасал и толпа вновь смыкалась в бесконечном хороводе.
Некоторое время мы разглядывали творящееся безумие и я размышлял, как бы половчее втиснуться в бушующую толпу, не привлекая лишнего внимания. Однако, всё решилось само по себе.
Из общего круга вывались парочка: тощий рыжий парень в разорванной рубахе, до колен и толстая блондинка в коротком красном сарафане, оголявшем полные ноги до середины бёдер. Оба были изрядно навеселе и определённо имели намерение заняться чем‑то интересным. Увидев меня, с Ритой, парочка замерла и девица тотчас прикрыла полуоткрытый рот пухлой ладонью.
— Вампиры, — выдохнул парень и услыхавшие его возглас люди, начали умолкать, оборачиваясь к нам. Офигеть! Влились незаметно…
— Ну, пипец! — Рита покачала головой, — повеселились, блин! И людям праздник ис…
— Вампиры! — на этот раз в голосе парня звучал явный восторг, — ух ты! Людка, чё стоишь, дура, тянем их сюдой!
Я ничего не понимал: на нас набросились так, словно мы были лакомым куском какого‑то, необыкновенно вкусного торта и потащили в недра общего веселья. Мелькнули изумлённые глаза Марго и тотчас целая орава восторженно вопящих парней на руках унесла её куда‑то прочь. Мною же завладела видимо вся прекрасная (иногда, не очень) половина Головни. Женщины, старухи, девицы и совсем маленькие девочки, буквально ползли друг у друга по головам, чтобы коснуться, потрогать, ущипнуть и поцеловать меня, а в идеале, распихав соперниц, станцевать танец. Самое приятное: все главные красавицы скооперировались и отпихав дурнушек, установили строгую очерёдность на танцы и поцелуи.
На некоторое время я потерялся в этой круговерти раскрасневшихся лиц, пухлых губ и упругих тел. Перед глазами мелькало неразборчиво цветастое, кто‑то кричал в ухо, как он безумно хочет меня, несколько рук настойчиво пытались сунуть мои пальцы в плотно заполненное декольте, а ещё больше уже гуляли под рубашкой. Дурдом, не иначе!
Внезапно меня отпустили, да так резко, словно пытались уронить. Девчонки слегка отступили назад, немного испуганно поглядывая на рыжеволосую красотку, которая внимательно разглядывала меня раскосыми карими глазами. Великолепная фигура хорошо подчёркивалась облегающим чёрным платьем с низким треугольным декольте и короткой асимметричной юбкой. На длинной шее висел странный серебристый медальон в форме многоугольника, проваливающегося сам в себя.
— Вампир, — неопределённо протянула незнакомка, — хм…
Я присмотрелся к женщине. Или, нет?.. Какой‑то толчок изнутри подсказал — это не человек. На празднике присутствовала нечисть, но эта была не простой обитательницей болот и лесов.
— Ведьма, — сказал я, перехватив цепкий взгляд, — какая встреча.
Мы поиграли в гляделки. Тяжело она смотрела, словно давила многотонным грузом, но я, откуда‑то, знал: мой взгляд способен на такое же.
— Ладно, веселись, — она как‑то невесело усмехнулась и отвернулась, — не будем портить людям веселье.
И медленно пошла сквозь расступающуюся толпу, умолкающую при её приближении. Чего‑то я, видимо, не понимал. Мы виделись первый раз и тем не менее, меня окатили странной смесью удивления и непонятной печали.
