Дэйв Дункан - Воин поневоле
Левой рукой он отбросил одного из нападающих, потом чьи-то лапы стиснули ему правую руку, он получил мощный удар по голове, а затем последовал безотказный, старый как мир довод – удар ногой ниже пояса.
И это имело значение. Еще как имело.
Часть вторая
Воин получает меч
Глава 1
Тюрьма представляла собой узкое, длинное и очень, очень сырое помещение. Когда Уолли немного пришел в себя и смог оглядеться вокруг, ему показалось, что это нечто среднее между открытой канализационной трубой и пустым плавательным бассейном. Деревянная крыша сгнила почти целиком, осталась лишь покрытая мхом решетка, и на яркой синеве небес темными пятнами выделялись свисающие клочья. Каменный пол и стены покрывала коричневая и желтовато-зеленая слизь. По обеим сторонам чернели ржавые решетки, но засовов на них не было. Обладая достаточной ловкостью, отсюда можно было выбраться через крышу.
Уолли не помнил, как попал сюда он сам, но потом у него появилась возможность посмотреть на эту процедуру со стороны. Если человек не потерял сознание и к тому же не был в достаточной степени покорным, его приводили в одно из этих состояний, раздевали и клали на пол. На ноги ему опускали большую каменную глыбу, в которой были сделаны специальные выемки для щиколоток.
Таким вот образом.
* * *
Потребовалось несколько часов, прежде чем Уолли настолько пришел в себя, что смог сесть Израненное тело распухло и страшно болело, снаружи и изнутри он весь был покрыт рвотой и запекшейся кровью. Все сокровища храма Уолли отдал бы теперь за стакан воды. Кроме того, он, похоже, лишился шести зубов. С трудом разлепив опухшие веки, он осмотрелся: посреди комнаты в ряд стояли каменные глыбы, около каждой сидел пленник. Кроме него тут было еще пятеро, он сидел последним в этом ряду.
Сосед робко улыбнулся ему и попытался, насколько это возможно сделать сидя, изобразить приветствие старшему. Он назвался Иннулари, целителем пятого ранга.
Уолли потребовалось несколько минут, чтобы собраться с мыслями.
– Я Шонсу, воин седьмого ранга, светлейший, – сказал он. – Сожалею, что не могу ответить вам должным образом, но я в таком замешательстве, что забыл слова.
Целитель был низенький, толстый, и Уолли хорошо видел его обнаженное дряблое тело. У него было круглое брюшко и мягкие, похожие на женские, груди. Пучки волос торчали в разные стороны, на самой макушке сверкала лысина. Вид у него был отталкивающий, но в конце концов они все здесь хороши, а сам Уолли, наверное, выглядел куда хуже остальных.
– О, вы не должны называть меня так, светлейший, – целитель жеманно улыбнулся. – Людей моего ранга называют «господин».
Точно, пять зубов, хмуро подумал Уолли.
– Извините меня, господин Иннулари. Мне бы хотелось попросить вас оказать мне профессиональную услугу, но боюсь, что я остался без средств. Маленький толстый человек посмотрел на него с интересом.
– Сделайте так, – сказал он, поднимая руку, – теперь так…
Уолли подчинился, двигая руками, насколько это было возможно, когда ноги пригвождены к полу и каждое движение причиняет боль.
– Видимо, сломано несколько ребер, – заявил целитель удовлетворенно.
– Потеря крови небольшая, поэтому повреждения внутренние, вероятно, не слишком серьезные. Видна работа профессионалов: судя по вашему виду, можно было ожидать худшего.
Уолли вспомнил, какие наставления Хардуджу давал своим головорезам.
– Им сказали, чтобы они не слишком снижали мою ценность, – объяснил он. – Правитель хочет получить за меня пять золотых.
– Разоблачение? – спросил пораженный Иннулари. – О, простите, светлейший, это не мое дело.
Уолли, как мог, объяснил, что вчера его ударили по голове, после чего он потерял память и не сумел подобающим образом ответить на приветствие правителя.
– И поэтому он решил, что вы – самозванец?! – в голосе маленького человечка было изумление и сочувствие. Видимо, сидеть рядом с Седьмым он почитал для себя большой честью и ему не хотелось считать своего соседа обманщиком. – Да, это, конечно, очень серьезно. Вы же понимаете: поскольку он объявил о разоблачении, то ему принадлежат и все права на раба.
Уолли кивнул и сразу же пожалел об этом.
– А что они сделают с моими знаками?
– Каленое железо, – с живостью объяснил Иннулари. – Возможно, они сразу же выжгут полосу раба, чтобы не тратить денег на профессиональное клеймение.
Великолепно.
В этот момент двое узников, сидящих следом за Иннулари, начали драться, ожесточенно молотя друг друга и выкрикивая непристойности. Через несколько минут по ступеням сбежал воин второго ранга, совсем еще мальчик. Он подошел к той стороне каменных глыб, откуда торчали пятки дерущихся, и один за другим драчуны вскрикнули и замолчали. Воин быстро вышел.
– Как он это сделал? – удивленно спросил Уолли.
– Ударил их по ногам. Очень хорошо действует. – Иннулари удовлетворенно огляделся. – Вся эта система очень хорошо придумана. Не пытайтесь двигать камень. Возможно, вам удастся его оттолкнуть, но тогда он упадет на ступни и переломает вам все кости.
Уолли опять лег, приняв это второе, доступное ему теперь положение, и с удивлением обнаружил, что пол совсем мокрый. Запах здесь еще хуже, чем зловоние в городе. Он вспомнил о таинственном мальчишке и его словах насчет подобия ада… С одной стороны – казалось, что в речах малыша больше логики и смысла, чем во всем этом безумном мире, но с другой стороны, поверить ему было труднее всего. И этот фокус с бусами, и то, что сейчас…
Целитель тоже лег. Он был самый настоящий болтун, как понял Уолли, и значит, ко всем его страданиям добавлялось еще одно, но назойливый сосед мог стать и полезным источником информации.
– Ваша потеря памяти – это любопытный случай для целителя, светлейший. Я никогда раньше не встречал таких симптомов, но о них упоминается в одной из наших сутр. – Он нахмурился. – Меня удивляет, почему жрецам не позволили провести изгнание, ведь лучшего лечения и не придумаешь. Несомненно, вами завладел демон.
– Кажется, об этом и шла речь, – вздохнув, Уолли стал объяснять. Он пытался припомнить тот спор, который разгорелся, когда его оттащили в одну из задних комнат; Хардуджу требовал, чтобы самозванца сделали рабом, Хонакура утверждал, что он – богохульник, а остальные жрецы, кажется, говорили о демонах. Тогда у него создалось впечатление, что этот спор – лишь звено в цепи многочисленных интриг, ведущихся между Хонакурой и Хардуджу.
Целитель, обрадованный тем, что получил порцию храмовых сплетен, пояснил:
