Виктор Дубровский - Тайные тропы
У самого Улахан Тойона в гостях целая делегация. Точнее, гостей с претензиями принимает Бэргэн, а сам Тыгын, типа не при делах, тихонько в уголке сидит. Пришли головы цехов красильщиков и ткачей вместе с купцом Кэскилом, приятелем Тыгына. Я прокрался на совещание и начал слушать. Речь шла о том, что новые поставщики шёлка сбрасывают такие объёмы тканей и по заниженным ценам, что скоро ткачи начнут разоряться. Дело шло к бунту и самосуду, а сегодняшние беспорядки на базаре только это подтверждают. Я усмехнулся, хорошую бучу заварил. Представитель красильщиков тоже в претензиях. Производство красок — достаточно трудоёмкий процесс, все краски для тканей, в основном, растительные. А тут какие-то мошенники привезли много дешёвых красок и несколько семей красильщиков на грани разорения. Маляр вообще сгрёб все текущие сплетни по теме. Дескать, пруды, в которых разводили моллюсков, из которых добывают краску, зацвели, а сами ракушки массово гибнут. Отчего — никто понять не может, грешат на колдунов, которые навели порчу, или же на крестьян, рассыпающих на свои поля какое-то зелье. Кэскил добавил свои пять копеек, что «правильные» купцы готовы поддержать рынок тканей, но это чревато разорением. Бэргэн наморщил лоб. Наверное, впервые в истории Степи такие проблемы и шаблонных решений у него в загашнике нет. Тогда встрял я, достал из кармана моток ниток вискозы и сказал:
— Вот нитки, которые я выдернул из того шёлка, который продают на базаре.
Поджёг их и каждому дал понюхать.
— Чувствуете запах? Это так пахнет фальшивый шёлк. Его изготовляют из древесины мошенники при помощи самого чёрного колдовства. Есть у кого-нибудь настоящие шёлковые нити?
Ткач молча оторвал кусок ткани от халата, дескать, ради хорошего дела ничего не жалко. Я поджёг и этот кусок, дал всем понюхать дым.
— Чувствуете разницу? Это настоящий шёлк. Так вот, уважаемый Бэргэн, надо всем патрулям, которые проверяют купцов, сообщить, как отличить один шёлк от другого. Специальные люди на рынках тоже должны следить, что купцы продают. Можно фальшивый шёлк конфисковать, можно на него ставить пошлину вдвое против цены, но по таким ценам его продавать нельзя. Иначе разорятся ткачи, а ты получишь целую толпу нищих, но, главное, в конечном итоге, вы потеряете само искусство шёлкоткачества. С красками надо поступать так же, но с ними сложнее. Сами ткачи готовы покупать дешевые краски, им это выгодно, но тем самым они убивают своих же братьев. Для этого надо запретить эти краски вообще. Как за этим следить — дело твоё и цеховых старшин. Я же буду продолжать искать, откуда эта зараза появилась в степи. Мне кажется, что эти проблемы не закончатся, возможно, скоро придут жаловаться кожевенники или ещё кто-нибудь. И вообще, куда смотрят Белые Шаманы? Своих мастеров гнобят, а мышей не ловят, когда в продаже появляются запрещённые вещи. Я сказал![9]
Бэргэн пообещал принять меры к нарушителям спокойствия, и делегация степенно удалилась.
Улахан Бабай Тойон насупился и сказал Бэргэну:
— Ты слышал? Скажи своим стражникам, пусть будут внимательны. Мне докладывать, скольких поймали. Тканью пусть торгуют, подними на них налог в десять раз. Будут прятаться — всех повесить. И краску ищите. Всё ищите! Иначе я, вас, скотов ленивых, сам развешаю по деревьям! И сходи в Храм, накрути хвосты этим бездельникам!
Старик чегой-то не на шутку разбушевался. Тяжёлый случай. Похоже, он настолько заигрался в свою немощь, что полностью достиг старческого маразма. Когда подчинённые разбежались по поручениям, с копотью из-под хвостов, у меня Тыгын и спрашивает:
— Ты готов ехать?
— Готов, но есть пара вопросов.
— Дай право уста Хайсэру выехать ко мне на Ыныыр Хая. И вообще, я хочу восстановить аул возле Пяти Пальцев. Так что мне нужны будут и другие мастера.
Такой заход был, конечно же, рискованным, я как-то раскомандовался на землях Белого Коня, но старик не стал кочевряжится.
— Хорошо, пусть едут. Бэргэн! Приготовь указ о том, что с сегодняшнего дня мастера имеют право ездить куда хотят. И пусть глашатаи кричат об этом на всех перекрёстах. Отдельного человека пошлёшь в квартал мастеров. Всё, идите, я устал.
Надо обдумать новую информацию. По всем признакам тут где-то есть прогрессор, и даже мой соотечественник, ибо думать, что американец начнёт устраивать социалистическую революцию, было бы неправильно. И что, он там где-то в тайном месте химкомбинат что ли построил? Синтетические красители можно, конечно, на костре сварить, но не в промышленных масштабах. А вискоза, это уже просто по местным меркам хай-тек. Только весь этот прогресс ударяет по Большой Степи с такой силой, что всё начинает валиться и рушится. Меня мысли по поводу промышленной революции в отдельно взятом ауле тоже посещали, но как-то так, без огонька. И мне как-то так туманно сдаётся, что Белые Шаманы не зря грудью бросаются на амбразуры. И ещё меня сильно беспокоит то, что первой на свет божий выползла так сказать, бытовая химия, а не порох и взрывчатка. Это не по-нашенски, не по-русски. Как бы потом на енто самое не налететь в самый неподходящий момент. Ну не верю я, что наши могут без пороха обойтись, если их, конечно, принудительно не останавливать. Ладно, жизнь покажет.
Я забрал с подворья Тыгына своего старого коня, договорился с Талгатом о времени встречи и поехал к своим караванщикам. Всё надо держать под контролем, всё. Единственно, что дед Улбахай с головой дружит, а остальные просто кошмар ходячий. Я не задержался надолго. Проверил, что закуплено и пообещался прийти с утра. Типа, грядут перемены, и надо быть к ним готовыми.
Я уже было расположился поспать, как нарисовались два труженика пролеткульта — Арчах и Боокко, оба в хлам, и тащат за собой какую-то тележку с грузом. Я подошёл посмотреть, Арчах что-то мычал, а стойкий акын лаконично сказал:
— Взяли.
И рухнул на землю. Вот и отпускай их одних. В тележке оказалась фаянсовая фляга, уже начатая, с водкой. Я приказал новому своему работнику оттащить этих мерзавцев в конюшню спать. Гады, они же завтра не встанут. Но я их простил, с водкой у меня был напряг. Накатив на сон грядущий, я отправился спать. Кофе бы только не забыть.
* * *С утра я загрузил в тележку тела моих сподвижников, прихватил нового слугу, лентяя из подворья. Привык, знаете ли, к мелким радостям жизни, чтобы мне коня подавали, седлали и всё такое. Пусть отрабатывает зарплату, а то дедушка, видать, решил родственника пристроить к синекуре в городском поместье. Нефик. Двинулись к дому Тыгына, проводить старика в дорогу дальнюю.
А у самого-то тойона не побалуешь. К нашему приезду необъятной длины караван пошёл из города через южные ворота. Члены моей агитбригады, нажравшиеся вчера до положения риз, валялись в повозке и периодически блевали. Острая алкогольная интоксикация и её тяжкие последствия. Никакой пощады я им не давал — ни напиться, ни похмелится. Пусть сами прочувствуют всю тяжесть своего злодеяния — красть у своего начальника водку. Оказывается вчера, пока на базаре был погром, эти перцы не смогли пройти мимо. Под шумок в каком-то разгромленном складе прихватили тележку и водку, потом решили продегустировать, им понравилось. Результат, как говорится, налицо.
