Борис Сапожников - Ultima Forsan
На галерее, ведущей к комнатам, появился пистольер. За ним быстро шагал отец семейства в сопровождении жены и детей. Что ж, значит, пришло время прорываться. Ждать остальных постояльцев смысла нет.
- На улицу! – скомандовал я.
Переводить мои слова скандинаву не потребовалось. Он каким-то особым бойцовским чувством понял, что надо делать. До того могучий воин сражался почти в пол силы. Теперь же он взревел как медведь, и ринулся на врагов, даже слегка опешивших от такого. Его секира на длинной рукоятке одинаково легко крушила нечистых, и каким-то чудом оставшиеся относительно целыми столы со стульями. Нам оставалось только следовать за ним.
Я подумал даже, что будь он со мной в последнем рейде, то всё могло бы обернуться иначе. Ведь сейчас, за считанные минуты, скандинав прикончил не меньше пяти нечистых, оставив их валяться на залитых кровью досках.
Мы вслед за могучим скандинавом вышли на улицу. Лишь человек в чёрном задержался на разгромленном постоялом дворе, чтобы собрать уцелевшие стрелы. Колчан его сильно опустел.
На улице же творилось нечто жуткое. Больше всего это напоминало финал штурма города, когда стены пали, ворота разбиты, и бои идут уже на улицах. Солдаты гарнизона отбивались от целых толп нападающих. Среди последних были не только нечистые, но бродячие мертвецы, которыми руководили люди, закутанные в чёрные плащи с головы до пят. Так одевались только не самые сильные некроманты, пытающиеся изо всех сил произвести на весь мир впечатление загадочности и скрытой силы.
Мы предусмотрительно нырнули обратно в разгромленный постоялый двор, пока на нас не обратила внимания ещё какая-нибудь группа врагов.
- И что теперь? – поинтересовался у меня тевтон, очищая клинок об оторванный от плаща мертвеца кусок ткани.
Хороший вопрос. Надо прорываться, но куда? В Пьяченце нет цитадели, ведь гарнизонный город должен по замыслу стать непреодолимой преградой на пути всего, что может вырваться из города скорби. Но теперь у солдат и горожан есть лишь два укрытия: церкви и кордегардии при казармах. Вот только там они окажутся в ловушке. Но есть ли выбор? На этот вопрос я и должен был, по большому счёту, ответить.
- Дождёмся первого патруля или просто команды солдат, - решил я, - и будем прорываться с ними.
- А дальше? – вполне рассудительно заметил отец семейства.
- Видно будет, - пожал плечами я. – Но здесь оставаться точно нельзя.
С этим были согласны все, включая других постояльцев. Они спускались со второго этажа, нагруженные поклажей. Многих сопровождали охранники с оружием в руках. Весьма серьёзное подспорье в будущем прорыве. Никто не думал об оставленных вещах или каретах или дорогих лошадях – о добре будут плакать после, если живы останутся. Сейчас же для всех в первую очередь стоял вопрос выживания, уж этот урок давно усвоили даже самые жадные.
К нам присоединился и хозяин постоялого двора – мрачный мужчина в возрасте с заслуживающим доверия кацбальгером в руках. Он явно умел управляться с этим оружием. За ним следовали пара женщин, что занимались стиркой и уборкой, а также здоровяк-повар с внушающим невольное уважение тесаком в руках. Этот парень явно приходился недальним родичем хозяину постоялого двора, и видно было, что тесаком своим он не только курам ловко головы рубить умеет.
- А ежели не будет патруля или иных каких солдат? – спросил у меня хозяин постоялого двора.
- Тогда своими силами прорываться будем, - пожал плечами я. – Где тут ближайшая кордегардия, знаешь?
- Провожу, - кивнул тот.
- Значит, ждём пять минут, и если никого не увидим, то следуем за тобой.
Хозяин разгромленного постоялого двора снова кивнул.
Ждать патруль, однако, долго не пришлось. И пяти минут не прошло, как отступающие солдаты появились почти прямо перед дверьми постоялого двора. Пятеро алебардщиков, возглавляемые не сержантом, а офицером с окровавленной шпагой в руке. Они прикрывали двух мушкетёров с закопченными от порохового дыма лицами. Скорее всего, отряд был несколько больше, но поредел в схватках с многочисленными врагами.
К офицеру первыми подошли я и хозяин постоялого двора. Вываливать сразу всей толпой было попросту глупо, да и опасно к тому же. У кого-нибудь могли не выдержать нервы, и отряд вполне в первые секунды мог обратить своё оружие против нас. Кто ж будет в воцарившемся хаосе разбираться кто свой, а кто – враг. Особенно когда враг едва ли не всюду.
- Тененте![18] – выкрикнул хозяин постоялого двора, привлекая к нам внимание командира небольшого отряда. – Тененте, мы здесь!
Тот обернулся, нервно вскинув пистолет, однако увидев, что нас лишь двое, и, скорее всего, узнав хозяина постоялого двора, опустил оружие.
- В моём доме остались выжившие, тененте, - сказал хозяин постоялого двора. – Вы ведь в кордегардию, верно?
- Пытаемся прорваться, - кивнул тот, - но нам не дают. Как видишь, я бо́льшую часть отряда уже потерял в таких вот попытках.
- Среди нас, - перехватил инициативу я, - есть достаточно бойцов. Купеческие охранники и просто наёмники. Думаю, мы можем послужить достаточным подспорьем.
- Да я же никого не гоню, - пожал плечами офицер. – Хотите с нами прорываться – ради Бога.
Я помахал руками, и из разгромленного постоялого двора вышли все, кто укрывался там. Первыми шагали тевтон со скандинавом, за их спинами маячил пистольер и всё семейство, с которым мы начали это путешествие ещё в Лукке.
- Женщины, дети, нонкомбатанты, в середину, - принялся отдавать приказы офицер, с его авторитетом я тягаться не стал бы ни за что, теперь он командовал. – Кто владеет огнестрельным оружием достаточно уверенно, подойдите к мушкетёрам. На построение даю пять минут, кто не успел, пусть догоняет.
К мушкетёрам не сговариваясь подошли мы с пистольером.
- Я корпорал и командую стрелка́ми я, - объявил нам один из мушкетёров, одетый, как и его товарищ, в кожаный колет и морион с гребнем. – Вы выполняете мои приказы, и лучше всего молча. Всё ясно?
Мы с пистольером кивнули.
- Отлично.
Он сдёрнул со спины закреплённый там тяжёлый фитильный мушкет, протянул его мне. Второй сделал то же со своим запасным или прихваченным с тела убитого товарища. Следом нам передали всё необходимое для стрельбы. Фитили, пороховницы и натруски с затравочным порохом, увесистые мешочки с пулями.
- Справитесь? – скептически глянул на нас корпорал, и нам с пистольером осталось только плечами пожать. – Тогда, с Богом! Держите порох сухим и не забывайте дуть на фитили.
Мы подожгли свои фитили с помощью корпорала, и успели даже зарядить мушкеты, когда офицер скомандовал выступление. Наш отряд, сильно разросшийся за последние часы, двинулся к кордегардии.
