Дмитрий Петров - Силь
У эльфийки вырвался невольный вздох облегчения, и тугая пружина воли, гнавшая её в бой, немного ослабилась. Но и этого немного оказалось достаточно, чтобы усталость подкосила её ноги, но Дон своевременно заботливо поддержал её.
— Позвольте представиться, — обернулся гном к эльфийке. — Меня зовут мастер Грахель, или просто Грахель — как вам будет угодно. Я гном, как вы, наверное, заметили по… — гном какое-то время изображал напряжённую работу мысли, затем его лицо просветлело, — по моему молоту!
Миралисса и Дон невольно прыснули со смеху.
— А что смешного? — изображая обиду, протянул гном. — Такие молоты бывают только у гномов! Поэтому по наличию молота легко понять, что я именно гном. Ведь во всём остальном я совершенно не отличаюсь от людей, вот ничуточки! А этот дылда, что ухватил тебя за талию — его зовут…
— Я и сам могу представиться! — оборвал Дон словоизлияния гнома, немного краснея от смущения. — Меня зовут Дон, и я занимаюсь алхимией… в основном.
— А ты разве не воин? — удивлённо спрашивает эльфийка. — Ведь ты так здорово…
— Я обучился воинскому искусству в той степени, чтобы суметь защитить тех, кто мне дорог, — уверенно ответил Дон. — Но я никогда не хотел сделать это своей профессией.
— О, как я тебя понимаю! — негромко произнесла Миралисса. — Ведь я… тоже…
— Я всё понимаю, но в гляделки играть будете потом! — бесцеремонно вмешался в их беседу Грахель. — Осада ещё не кончилась, хотя… — он довольно прислушался к крикам со стороны лагеря осаждающих, — мы получили передышку.
— Твоя хитрая улыбка что-то да означает, — прищурился Дон, пристально глядя на гнома. — Что ты сделал на этот раз?
— О, ровным счётом ничего особенного! — немного рисуясь, изрёк гном. — Так, небольшая смесь нефритовой пыли с добавлением опаловой стружки, а также…
— Зелье Усиления Сути? — широко улыбаясь, спросил Дон, практически уверенный в положительном ответе.
— Именно.
— Усиления Сути? — непонимающе поинтересовалась принцесса.
— Это зелье позволяют усилить те качества, что составляют внутреннюю сущность человека… Да и не только человека, но и гнома, эльфа, орка, гоблина — всех. Эти качества и определяют характер личности, и они лежат в основе всех поступков, целей, устремлений. Но из-за системы отношений в обществе они обычно приглушены — моралью, традицией, или дисциплиной, — Дон кивнул в сторону оркского войска. — А зелье их усиливает, так что они начинают доминировать.
— Я понимаю, но разве это изменит поведение орков? — с неподдельным интересом продолжила задавать вопросы эльфийка.
— Изменит! Вот как ты считаешь, какие качества лежат в основе внутренней сущности орка?
— Я как-то не задумывалась об этом… Наверное, ненависть ко всем, кто не похож на них, желание убивать, грабить…
— Ошибаешься. Это лишь последствия, внешние проявления главного. А главное для орка — это стремление получить как можно больше благ для себя лично, затратив как можно меньше личных усилий.
— А разве это свойство только орков? — недоумённо пожала плечами принцесса. — Разве другие ведут себя не так?
— Не так. Вот представь — если эльф увидит тонущего сородича, бросится ли он ему на помощь?
— Ещё бы! Несомненно! Как же иначе???
— Вот видишь. Так же поступит любой эльф, гном, человек… почти каждый. А орк — орк поступит не так.
— А как?
— Орк оценит — получит ли он от спасения сородича какую-либо выгоду, которая компенсирует неприятные эмоции от купания в холодной воде и мокрой одежды. И если расчёт покажет, что получит — орк бросится спасать сородича со всем пылом, а если нет — то орк спокойно пройдёт себе мимо.
— Но это ведь… Это же подло!
— Для нас. А для них — это естественно. Именно такими их создал… ТОТ_ЧЬЁ_ИМЯ_НЕ_ПРОИЗНОСИТСЯ. Все другие существа способны любить и заботиться о других — одни орки любят только себя и заботятся только лишь о себе. В этом их сила… но в этом и огромная слабость.
— Но почему же они тогда идут воевать — ведь их могут убить?
— Их заставляют. Они знают, что если не пойдут в бой, то командир их накажет… сурово. Их гонит страх, ибо перспектива быть убитым — сомнительна, а неотвратимость жестокого наказания со стороны командира — вот она, рядом.
— А сам командир?
— А над командиром есть свои начальники, что ставят перед ним задачу — например, захватить наш Город. И если он не справится — то наказание для него будет во сто крат более жестоким, чем для солдат… Вот он и гонит их вперёд. Но зелье временно вывело иррациональный страх за собственную шкуру на первый план — и поэтому орки сейчас в бой не идут.
* * *Внутренность шатра главнокомандующего не отличалась особым убранством. Обстановка была достаточно простая, без особых изысков и удобств, из предметов роскоши можно было назвать лишь красивый багровый кристалл в золотой оправе, покоящийся на походном столике. И в этот столик чуть было не врезался кубарем влетевший в шатёр его хозяин. Главнокомандующий, пылая от гнева, резко вскочил и бросился на вошедшего следом Старшего Шамана. Тот увернулся от удара, размахнулся и от всей души отвесил главнокомандующему полновесную плюху, бросившую его на пол. Капля крови, сорвавшись с разбитой губы главнокомандующего, упала на отполированную сторону кристалла — и начала шипеть и пузыриться. Не замечая этого, Старший Шаман зло принялся выговаривать:
— Болван! Тебя что, не учили — солдатам можно отдавать только тот приказ, который они точно выполнят, ты же спровоцировал бунт, идиот!
— Ты меня ударил… — медленно поднимаясь, прошипел главнокомандующий. — Да я тебя сейчас…
Но Старший Шаман его уже не слышал — он с ужасом смотрел на кристалл, по грани которого кровь растеклась тонкой плёнкой, заставив эту грань потемнеть настолько, что из багровой она превратилась в какое-то воплощение абсолютного мрака. Кристалл вздрогнул, шевельнулся, словно живой, и в сторону главнокомандующего потянулась тонкая струйка дыма. Главнокомандующий, не замечая ничего вокруг, с искажённым от ярости лицом прыгнул к Шаману, так что струйка дыма достигла его в середине прыжка. Неведомая сила остановила орка прямо посреди прыжка, заставив беспомощно зависнуть в воздухе — и в кристалле загорелась багровая искорка. Главнокомандующего приподняло и развернуло к кристаллу, запрокидывая ему голову назад до самого предела — так, что шейные позвонки были готовы захрустеть. Гулкий, и в то же время глухой голос, идущий из кристалла, произнёс:
