Александр Анфилатов - Зеркало мира (СИ)
— Ибирин, оставь на палубе восемь своих людей, остальным спуститься в трюм и не показываться. В трюме всем вооружиться и быть готовыми к бою.
Лишние спустились вниз, а под палубой началось неожиданное оживление, возня и приготовления. Течение помогло чужаку приблизиться, и с расстояния в пятнадцать метров, человек с его борта прокричал:
— Я Хадид–торговец, — старался обратить на себя внимание один, по виду обычный бородатый матрос.
Судя по замызганной одежде, грязному, видавшему виды хитону и всклокоченной бороде, дела у торговца далеко не лучшие. Осмотрев корабль, на котором негде спрятаться, да и худосочная фигура кормчего не вызывала сомнений, Ярослав разрешил пришвартоваться.
Когда корабли с лёгким стуком сошлись, а матросы бросили и закрепили швартовы, Хадид, ступив на палубу «Паллады», учтиво поклонился Ярославу, без всяких сомнений найдя хозяина корабля, тем более что в этот момент он не был в полном вооружении, а лишь подпоясан мечём.
— Оуна наватаро уважаемый, — сложив руки в приветственном жесте, молвил торговец.
Не успел Ярослав сложить руки в ответном жесте, как Ибирин возмутился фамильярности гостя:
— Как ты смеешь так обращаться к знатному воину. Разве не видишь, перед тобой великий Дхоу индлингов!
Хадид испугался, мелко закланялся.
— О! Прошу простить меня неразумного, от старости и великих трудов совсем ослеп, не увидел тебя. Прости великодушно, Оуна наватаро Дхоу.
— Оо! — отвечал уважительно Ярослав, делая приветственный жест. — Не надо извинений, уважаемый торговец, мой кормчий слишком строг к тебе. Не надо восхвалений. Я обычный вождь маленького народа, затерянного среди песков времени и пространства. Ответь мне, что ты хотел спросить или поведать или показать свой товар?
— Дхоу! Я скромный торговец, хочу предложить осмотреть товар, возможно, что–нибудь заинтересует, и уважаемый Дхоу почтит меня покупкой.
— Хорошо, давай посмотрим, — согласился Ярослав, спускаясь за борт корабля.
Борт «Паллады» после перестройки оказался в среднем выше бортов обычных местных кораблей. Матросы уже сняли кожаные тенты с товаров, уложенных на дне в живописном беспорядке. По первому впечатлению здесь всё, что может пожелать душа небогатого поселенца: плуги, бороны, сельхозинвентарь, но количество не большое (два–три лемеха, десяток борон, кузнечный инструмент). Так же обстояло дело с тканями, едва четверть предложения составляла вновь пошитая одежда: туники, хламиды, плащи и шляпы. Остальное ношеные вещи различной степени дряхлости. Тот же процент металлолом в отношении вещей новых или отремонтированных. Одним словом, не корабль, а лавка старьёвщика. Имелось даже битое стекло в отдельно стоящей корзине. Ярослав, взяв в руки обломок когда–то изящной стеклянной вазы, сочувственно спросил:
— Вижу, дела Ваши, уважаемый Хадид, идут далеко не блестяще?
— Не то слово, Оуна наватаро, — сокрушённо кивая головой, согласился старик, — но жаловаться — грех, благодаря помощи предков свожу концы с концами.
— К сожалению, мне Вас порадовать нечем. Всё это нам не нужно.
Зенон с Ибирином, молчаливо глядя с высоты фальшборта на корабль, заваленный хламом, наконец, не утерпели, и младший из братьев сказал:
— Дхоу наватаро, пора бы в путь, здесь нет ничего полезного…
— Оуна наватаро, — немедленно перебил его торговец, обращаясь с вызовом, — а что бы ты хотел?
— Кхе, — крякнул в ответ Ибирин, — он спрашивает, что бы я хотел. Да ты от рождения не видал таких вещей…
— А всё же? — не унимался торговец.
Братья переглянулись.
— Железный нагель.
Торговец задумался, и Ярослав уже подошёл к борту, чтобы подняться на «Палладу», когда Хадид воскликнул:
— Есть! Есть железный нагель, — бросился к куче металлолома и после откидывания мешающих предметов извлёк из–под самого дна пруток железа толщиной в полтора пальца, — во! — поднял над головой.
Со стороны агеронцев, наблюдавших за сценой с надстроек корабля, раздался дружный смех и реплики:
— Это же кочерга!
— Зато какая кочерга! Из самого храма в Ругоне. Можно сказать, святая! Сколько даров богам она приобщила к горнему миру…
— Не бреши, — отмахнулся Ибирин, — такими кочергами пробивают опоку в домнах.
— Клянусь предками, она из храма в Ругоне. Если сделать из неё нагель или другой такой гвоздь, корабль приобретёт в своём теле талисман и защиту богов.
— Ха, — гаркнул Ибирин, не веря в слова торговца.
Другие матросы, в свою очередь, смотрели на кочергу иначе, чем кормчий. Менее искушённые в жизни и более доверчивые, они с большим трепетом относились ко всякого рода приметам, поверьям, артефактам, в том числе и к разным святым предметам. Следует отметить, что «Паллада» уже имела на своём борту деревянную ступень из храма в Витри и небольшой якорь, сделанный из камня разобранного храма где–то в горах Риналя. Говорили, он держит лучше, чем все другие вместе взятые. Обе реликвии были тщательно подписаны и достались современному экипажу вместе с кораблём. По этой причине, не обращая внимания на слова Ибирина, матросы уже тащили заначку, чтобы сложиться и выкупить кочергу. Даже Зенон взглянул на брата осуждающе.
Ярослав, видя как легко обманул его моряков хитрый торговец, тем не менее не стал противоречить, из храма эта кочерга или просто шуровка. В любом случае делает её реликвией вера людей, а не природная принадлежность. И чудеса творятся не потому, что данный пояс касался тела какой–то святой или даже самого бога, а потому что творит чудеса человеческая вера. По вере и чудо.
Ибирин, видя глупость происходящего, сплюнул за борт и отвернулся. Матросы уже отдавали серебряки, и Ярослав, опасаясь за переплату, заранее одёрнул торговца:
— Из кочерги этой действительно при некоторой сноровке можно сделать хороший нагель, но не проси много. Я знаю цены на металл, тем более горелый.
— О, нет, Дхоу наватаро, я не прошу много, лишь пять долей серебра.
— Чтож, за простую крицу дают в Агероне десять долей. Цена стоящая, покупайте.
— А Вы, Дхоу, сделаете нам нагель? — не совсем уверенно спросил один из рядовых матросов.
— Если хорошо попросите, — согласился Ярослав, перелезая через борт.
Пока шёл обмен, торговец, как бы между прочим, спросил:
— А у вас есть что продать, возможно, старая одежда, лом, бой, что везёте.
Любопытному торговцу ответил Ибирин:
— Ни боя, ни старой одежды у нас отродясь не бывало, тем более железного лома. Корабль только отремонтирован, подобрали всё до гвоздя, а везём мы пеньку, канаты и лошадей в Риналь, да таких, что тебе, старик, отродясь не видать и денег не скопить.
