Александр Анфилатов - Зеркало мира (СИ)
Присматриваясь к новичкам, Ярослав старался не отдаляться от людей, но и не фамильярничать. На корабле он капитан, и все должны уважать его требования.
Спокойное море и яркое солнце располагали не только к отдыху, но и работе, которая на парусном судне всегда есть. Видя — команда изнывает от безделья в течение пары часов, назначил каждому работу по силам. Одним — доконопачивать палубу, которая за прошедшие пару месяцев успела рассохнуться, других — красить внешний борт, где слабая охра легко крошилась, третьих — подтянуть ослабевший за неделю такелаж. Работы на корабле хватало всем.
Ограждённый от ежедневного труда, Ярослав проявил интерес к искусству, которое для капитана должно составлять часть натуры. Ярослав нигде специально не учился, но книги по навигации были привезены в электронном виде ещё в первый раз, да и Олег имел необходимый минимум информации по астрономии и картографии. Пришло время использовать знания. Олег снабдил его всеми необходимыми инструментами и приборами, включая: компаса, секстанты, хронометры, гакабортные лаги[15]. И даже такой роскошью как полутораметровый дальномер, старый, немецкий, ещё времён войны, поеденный ржавчиной, но исправный. К сожалению, он находил ограниченное применение из–за невысокой дальности действия, но можно определить высоту и длину гор, берегов, расстояний до объектов.
Поставив на палубе надстройки стол, Ярослав расстелил чистый лист бумаги, чтобы заниматься картографированием проплывающих мимо берегов. Занятие скучное, но, при отсутствии каких бы то ни было карт, необходимое. Являясь прекрасным лоцманом, Ибирин смотрел на работу Ярослава с иронией, имея все ориентиры в голове. Легко смотреть свысока на то, что лично тебе не нужно. Даже компасы его заинтересовали, постольку поскольку волшебные игрушки. Следует заметить, явление склонения на Троне много больше, чем на Земле, то есть магнитный полюс Трона находится много дальше географического, и это следовало учитывать. Занимаясь картографированием, Ярослав ощутил необходимость в помощнике с умением хоть что–нибудь нарисовать. Среди своих таковых не было изначально, рыбаки–агеронцы вообще не склонны к художеству. Вызвал на палубу новичков.
— Кто умеет рисовать? — серьёзно поинтересовался Ярослав.
Большинство пожало плечами.
— У нас станица хош и большая, а даже в школе учителя рисования нет. — беспечно заявил один из терцев.
Ярослав раздал каждому по клочку бумаги, карандаши и говорит:
— Ну–ка, нарисуйте мне вон ту гору, кто как сможет.
Через пять минут парни вернули бумагу, исполнив приказ. Ярослав посмотрел и воскликнул:
— Прекрасно, Анатолий! Чувствуется, Вы не только нож в руках держали, но и карандаш!
— Не совсем так, ручка — моё орудие труда.
— Раз так, будете помогать рисовать карту и панораму берегов.
Ярослав про себя отметил: «Вот так Шведов, на все руки мастер. Не ожидал! Тут неволей задумаешься, возможно, и Олег, и я на его счёт ошибаемся, и никакой он не шпион. Во всяком случае, зачем так лезть вперёд со своими умениями. Непрофессионально. Следовало быть серой тенью, не отсвечивать… А этот…»
Чтобы не терять время, взял в ученики ещё несколько человек: Трубу, как оруженосца; Жигана, куда без него; Молчуна с Бомбой.
Глядя на индлингов, и Зенон с Ибирином заинтересовались, тем более ходить никуда не надо, уроки проходили прямо здесь, у румпеля. Ярослав учил людей прочитанному в книгах и что сам успел понять или старался разобраться. Как говориться, учил и учился сам.
* * *К полудню увидели пролив, и Ибирин уверенно положил курс ближе к югу, так чтобы идти серединой промеж берегов. Ширина пролива в полтора километра, расстояние до выхода — десяток. Никто не сомневался, что «Паллада» с лёгкостью его пройдёт, но резкие порывы ветра с окружающих гор заставили напрячь силы. Вначале северный ветер заставил корабль привестись с угрозой, врезаться в берег. Ярослав, не медля, скомандовал:
— Правый галс! Выбрать брасы правого борта!
Опешившему от неожиданности Ибирину:
— Больше право руля!
Тот в изумлении выполнил команду, автоматически повинуясь окрику, и когда корабль лёг на прежний курс, разразился бранью:
— Тысяча морских дьяволов богу ветра в задницу! Что он творит?
— Не зевать на румпеле! — окрик Ярослава привёл его в чувство.
— Что делается? Эк он нас вертанул!
— Видел, что бывает, когда слишком много парусов?
— Да, едрёть хрень!
— В море при слабом ветре это не страшно, а вот шквал перевернёт корабль. В узости даже слабый может выбросить на скалы…
И, обращаясь к команде:
— Убрать фок. Лучше медленно да безопасно.
После этого Ярослав окончательно уяснил, в какую авантюру они ввязались.
До выхода из пролива направление ветра менялось дважды, и оба раза с яростным порывом, но, уменьшив паруса до минимума, удалось благополучно проскользнуть мимо негостеприимных берегов. Последний порыв оказался попутный, и корабль, как пушинку, выбросило на морской простор.
* * *Солнце клонилось к западу, когда далеко впереди в синей дымке вырисовывались очертания горной долины с окаймляющими её периметр вершинами. Склоны причудливой формы, крутые с одной стороны и пологие с другой, вздымались в неприступную высь, а низкий берег, разрезанный протекающей речкой, вдавался глубоким широким заливом.
Долину увидели, когда до неё оставалось ещё много миль хода, и лишь после нескольких часов приблизились к берегу. К этому времени солнце заходило, и близился вечер. До селения в глубине залива оставалось плыть несколько миль, а тут, как назло, и ветер стих, и сумерки стали быстро сгущаться. Не оставалось иного выхода, как выйти на середину залива, бросив якоря. Ибирин и Зенон знали каждую пядь побережья, но предпочли дождаться рассвета подальше от берега.
Совсем стемнело, лишь звезды светили на небосклоне, когда с корабля бросили якоря и, наконец, покончили со всеми делами. Большинство предпочли отдохнуть, другие, оставаясь на палубе, привольно расположились группами, вполголоса переговаривались, впадая порой в долгое молчание. Вдруг в трюме послышался шорох, громкие яростные крики, из люка появились Труба и Молчун, таща за собой сопротивляющуюся девушку в простом наряде аборигенов. Мгновенно выяснилась суть произошедшего. Перед поражённым Ярославом, отворачиваясь и пряча лицо в косынку, стояла Анна. В её распущенных волосах застряли клочки пеньки и мусор.
— Та–ак… — всё, что сумел выдавить Ярослав в ответ на акт злостного неповиновения.
