Дэйв Дункан - Разящий клинок
Трон Краснегара принадлежал королеве Иносолан. До нее правил ее отец, мудрый Холиндарн, и нынешняя королева вела свой род от легендарного Чародея Иниссо, основателя династии. Мальчик при конюш не превратился затем в короля Рэпа, и именно потому до сей поры терпеть не может титулы. Сам-то король, конечно, в жизни не признается, что ему подвластны могущественные чары, но здесь всякому известно…
На этом сходились практически все рассказчики, но дальше они пускались в такие дебри, что редкие волосы, сохранившиеся на макушке Эффлио, поднимались дыбом. То, о чем ему шептали, прибавляя все новые и новые красочные подробности, в темных и насквозь пропитанных кислым пивным смрадом тавернах, казалось капитану «Морской красотки» витиеватой древней легендой – превращения, исчезновения, появления… Короля даже отождествляли с загадочным волшебником-фавном, появившимся в Хабе много лет тому назад и исцелившим императора, положив тем самым конец регентству Иифбейна. Припоминали ужасный конец Тана Келькора, смерть зловредного Чародея Зиниксо и череду странных событий, сопутствовавших возвращению из изгнания королевы Иносолан… Краснегарские импы оказались талантливыми рассказчиками. Эффлио слушал, поеживаясь, и беспрестанно подливал в их кружки эля, чтобы они не отвлекались по пустякам.
В конце каждого рассказа следовал неизменный вывод о том, что король – человек хороший. Все уважали Рэпа за честность и за то, что он не гнушается тяжелой работой, – так же, как и за его любовь к королеве. Перед Иносолан преклонялся целый город, все любили ее и желали ей добра и счастья. Если кто-нибудь в округе нуждался в помощи, ему стоило только остановить короля на улице: всякий знал, что ему не откажут. Хороший человек. Хорошая королева.
Отличный городишко, вынужден был признать Эффлио. Вот только эти крутые улицы: не иначе порождение злых чар!..
Тем не менее Эффлио всеми силами старался держаться подальше от королевской семьи.
Королевская же семья, как выяснилось вскоре, придерживалась другого мнения на сей счет. На третье утро стоянки «Морской красотки» в краснегарском порту юная принцесса Кейди лично навестила Эффлио, важно вышагивая по дощатому настилу пристани. Следом за нею плелся ее неразговорчивый брат. На этот раз принцесса была одета более подобающе: на ней был прекрасный отороченный мехом плащ и соболья шапка, немного ей великоватая. Погода портилась: небеса низко нависали над Краснегаром, а пронизывающий ветер уже дышал снегом.
Девчонка подошла к капитану, ступая достаточно твердо и решительно, и сделала реверанс, чудом не потеряв при этом свою явно взятую напрокат шапку.
Эффлио поклонился, мучимый тревожными предчувствиями.
– Доброе утро, капитан.
– Доброе утро, ваше высочество.
– Гэт принес вам письмо.
Ни плаща, ни шапки на мальчике не было, но он тоже оделся получше – длинные штаны и рубаха без дыр. Впрочем, рубаха, одетая наизнанку. Он деловито протянул Эффлио конверт.
– Поклонись, дурачок, – язвительно шепнула принцесса.
Бледное лицо мальчугана тут же покраснело до самых корней его нечесаных волос. Он отдернул руку с конвертом, отвесил церемонный поклон и вновь протянул письмо капитану.
– Тупица! – пробурчала его сестра. В конверте оказалось приглашение на обед во дворце, собственноручно написанное краснегарской королевой.
Эффлио замялся. Вот уж некстати!
– Я хотел бы написать ответ, если вы будете столь добры подождать.
– Не стоит, – беззаботно отозвалась принцесса Кейди. – Я передам ей, что вы получили письмо. Так что мы с вами, капитан, пожалуй, расстанемся до той поры, пока тени не вытянутся, а бедные пахари не разбредутся по домам.
– Нет! – поспешно выдохнул Эффлио. – Я не могу прийти!
Девчонка моментально вытянулась во весь свой небольшой рост. Зеленые глаза вспыхнули:
– Вы что, капитан, считаете себя вправе отказываться от королевских приглашений?
Эффлио скрипнул зубами, представив себе ухмыляющиеся физиономии первого помощника и рулевого, что стояли за его спиной. В голове промелькнула самоубийственная идея отшлепать кое-кого из королевской семьи, но он сумел избавиться от нее после недолгой внутренней борьбы.
– В своем ответе ее величеству я хотел бы объяснить, что шаткое здоровье не позволяет мне карабкаться по крутым холмам. Если только ваше высочество соблаговолит позволить мне написать этот ответ. Девчонка надула губы, видимо растерявшись. В наступившем молчании Эффлио уже было направился в Свою каюту за письменными принадлежностями, когда мальчик заговорил:
– Мама действительно очень хотела повидаться с вами, сэр. Я уверен, что она пришлет экипаж. На лице его застыла безмолвная просьба.
На это у Эффлио возражений не нашлось, и приглашение королевы было принято.
* * *До сих пор капитан лишь дважды в жизни ездил в конном экипаже. Он еще ни разу не бывал во дворцах, а замков всячески старался избегать. Пускай местный король одевается как крестьянин и лично ухаживает за собственными лошадьми – в жилах королевы течет кровь древних монархов, и уж она-то, по всей вероятности, содержит двор как подобает. Капитан Эффлио не имел ни малейшего представления о том, как следует вести себя в обществе королев или окружающей их родовой знати, и одежды, подобающей появлению при дворе, у него тоже не было.
Поэтому, когда перед самым закатом обещанный экипаж наконец появился, Эффлио с большим облегчением увидел, что это обычная запыленная и потрепанная коляска, краска на которой облупилась и пестрела белесыми кляксами птичьего помета.
Несмотря на сокрушавшую кости тряску, капитану даже понравилось путешествие вверх по неровному, головокружительно крутому холму – по нему петляла одна-единственная очень длинная улица, постоянно менявшая направление на этих кошмарных поворотах. Порой улица становилась узкой и ее обступала тесная стена домов с мелкими убогими лавчонками по бокам, чьи узкие решетчатые окна, казалось, были устроены скорее для того, чтобы отгородиться от внешнего мира, нежели выставлять товар.
Наконец экипаж, подпрыгнув и отчаянно скрипнув напоследок, вкатился в арку ворот невероятного замка, острые шпили черных башен которого указывали в небо наподобие хорошо заточенных карандашей. У ворот опирался на свою пику часовой, но он был настолько поглощен беседой с парочкой местных красавиц, что, вероятно, вообще не заметил появления экипажа. С оглушительным звоном упряжка протащилась через сводчатую арку и застыла во внутреннем дворе.
Эффлио ожидал увидеть слугу в ливрее и парике, который вышел бы встретить прибывшего. Ничуть не бывало. Посидев немного, Эффлио сам открыл дверцу экипажа и спустился вниз: кучер возился с лошадью, уже позабыв о нем. Вокруг сновали какие-то люди – они пересекали дворик, входили и выходили из дверей, спускались и поднимались по ступеням парадной лестницы, – но у всех них, похожие, были дела поважнее, чем встреча скромного моряка. Женщины таскали взад-вперед тюки со свежевыстиранным бельем и подносы с горячими пирогами.
