Евгения Петроченко - В летописях не значится
— Спасибо вам, господин Брор. Прошу вас, передайте и вашему отцу мою благодарность. Он мне очень помог.
Рамон кивнул, а затем сказал:
— Так же отец попросил меня сопроводить вас в нашу швейную мастерскую, чтобы вы выбрали себе какую‑либо одежду. Я так понял, что с вашим багажом в пути что‑то случилось, а платье, в котором вы прибыли, может выдать в вас чужестранку. Поэтому его спрятали в хранилище, на которое вы сами наложили защиту.
— Спасибо, — выдохнула я. Вот какие же они все предусмотрительные! Жаль, что Гидеон занят, я бы его благодарила без конца и без стеснения предъявила свой список. Но не попросить о помощи в очередной раз не могу, она мне слишком нужна, поэтому я достала из кармана клочок желтой бумаги и протянула Рамону со словами: — Мне бы не хотелось доставлять вам трудности… Я думала, что попрошу вашего отца, но так как его здесь нет… вот. Мне нужно ещё и это. Я написала только самое необходимое. Простите.
Рамон взял список и принялся читать, не скрывая своего удивления.
— И это всё?
— Да, — кивнула я. И снова добавила: — Простите.
Он хмыкнул, а потом сказал следовать за ним. В этот раз за воротами никакого кучера с коляской не было, так что мы просто отправились пешком по утренним улочкам.
Город просыпался. Но по мощеным серым камнем широким дорогам сновали только служанки, одетые в такую же неприметную одежду, в какой была я. Этот район оказался богатым, а богатеи предпочитали понежиться в постели в такой ранний час. Высокие каменные дома стояли в окружении фруктовых садов, пестрых клумб и кованых беседок. Здесь наблюдалось некое единство архитектуры, не было такого дикого смешения стилей в пределах одной улочки, как по всему остальному городу.
Рамон шел неспешно, выпрямив спину и важно поглядывая по сторонам. Шаг не него был неширокий, поэтому я поспевала за ним без проблем. Молчание не казалось напряженным, я разглядывала каждый дом и каждого встреченного на пути человека. Приставать к сыну Гидеона с вопросами казалось верхом наглости, особенно после того, что эта семья для меня сделала. Я умела быть благодарной. И более всего я была благодарна за то, что моим неведением не воспользовались, предпочтя расплатиться по — честному и даже сверх оговоренных условий. Я не заслужила такого хорошего отношения, и тем удивительнее было его принимать.
Но затем Рамон снизошел до меня:
— Так вы теперь адепт?
— Верно, господин Брор. Я поступила на факультет целительства и зельеварения. Буду теперь варить зелья, — довольно заявила я.
— А почему вы не захотели стать филигранником?
У меня не было ответа на этот вопрос. Нужно учиться быть сообразительней и на ходу выдумать причины и оправдания, но мне никогда прежде не приходилось изворачиваться. Молчание затягивалось, и Рамон уже начал на меня странно поглядывать.
— Я не знаю, кто это такие, — буркнула я правду.
Очередной удивленный взгляд. Но пусть лучше им меня одаривает сын Гидеона, чем кто‑то ещё.
— Филигранники тесно работают с артефактниками, — пояснил Рамон. — Они так же лишены магии, но светлая или темная сила позволяет им управляться с магическими материалами, придавая им какую‑либо форму. Вот ваша каффа, например, сделана филигранником, но позже зачарована артефактником от ментального воздействия. Артефактники тоже порой работают с металлами, чаще всего драгоценными, но у филигранников более широкий спектр используемых материалов: ткань, нити, бисер, лоза, смола, перья птиц и так далее. При изготовлении амулетов и артефактов без вливания магии не обойтись, но для оберега достаточно лишь искусно выполненного плетения из определенным образом скомпонованных элементов, которое само по себе является защитой без произнесения каких‑либо заклинаний.
— Вот оно что. Тогда я правильно сделала, что выбрала зельеварение. Оно мне будет полезней.
Ещё один удивленный взгляд. Но никаких уточняющих вопросов не последовало. Всё‑таки хорошо Гидеон воспитал сына.
Постепенно мы начали приближаться центру города, а улицы стали заполняться народом. Я увидела пару девушек с примесью эльфийской крови, как мне казалось, но вопрос по этому поводу задать не решилась. Наверное, даже чужестранка должна уметь определять расу (или вид?) местных.
Возле деревянного здания с говорящей вывеской, изображающей свиной окорок, грузчик складывал деревянные ящики с мясом. Я еле сдержала испуганный вскрик, когда он выпрямился. Ростом под два с половиной метра, плечистый, с серо — коричневой кожей и крупным носом, тролль кивнул Рамону, а затем вернулся к прерванному занятию. Впрочем, он был не единственным, кто знал господина Брора. Многие лавочники так же ему кивали, скользили взглядами по мне, но не снисходили до приветствия, принимая за служанку.
Наконец мы добрались до цели нашего путешествия. Ею оказалась лавка, расположившаяся на первом этаже трехэтажного каменного дома. Сквозь витрину на меня смотрели деревянные манекены в женских платьях, не слишком богато украшенных золотом или серебром. Наверное, эта швейная мастерская предназначалась для людей среднего достатка.
Рамона узнали сразу, как только он вошел, принялись говорить что‑то про сорвавшиеся поставки и оправдываться из‑за неготовности месячного отчета, но он отмахнулся и приказал подобрать мне пару готовых платьев. Тут же я оказалась в руках очередной полной полугномихи, которая сперва окинула меня пристальным взглядом, а затем ушла за притаившуюся за дальней ширмой дверь.
Рамон уселся на стул и всё же принялся выяснять подробности срыва поставок, не обращая на меня абсолютно никакого внимания. Я же застыла посреди мастерской под любопытствующими взглядами. За одним из широких деревянных столов склонилась пара девушек. Одна, высокая и тонкая, с длинными медными волосами, ловко расчерчивала широкую полосу бледно — розовой ткани в желтые золотистые цветочки мыльным обрезом, периодически кося на меня и Рамона глазами. На неё то и дело шикала другая, тоже высокая, но довольно крупная девушка. Эта недовольно поджимала губы, смотрела презрительно и свысока, но не отвлекалась от пришивания кружева к вороту белой ночной рубашки. Это заставило меня вспомнить о списке.
— Господин Брор, — позвала я Рамона, — можно мне приобрести в этой лавке ещё кое‑что из списка?
Он на миг задумался, припоминая, а потом кивнул. Когда же из‑за ширмы появилась продавщица с ворохом платьев, сказал её принести ночные рубашки, чулки, носки, сумки и что‑нибудь для волос.
Принесенных платьев оказалось немного, как выяснилось, из‑за соотношения размера и длины. Размер мне подходил эльфийский, так как даже маленькие гномки были шире в плечах и грудной клетке, но вот по длине эльфийские были слишком длинными, а подрезать некогда. В итоге лишь четыре платья смотрелись на мне более — менее прилично, но два я отмела, так как они выглядели слишком нарядно и богато. Заработала ещё несколько удивленных взглядов от мастериц и Рамона, но последний это решение не прокомментировал, а девушки сразу же опустили глаза и притворились, что не смотрели.
