Елена Гриб - Игра в чужую жизнь
Чудо им надо, видите ли, причем настоящее! Единственное, что могла предложить девушка — истинное дуракаваляние. Практика есть, а чудеса, как она заметила, иногда прилагаются. Ха! Ну, «папа», сам напросился. И отвечать за поступки «дорогой дочурки» будешь именно ты, ведь что взять с девицы? Заупрямилась, закапризничала — и готова проблема!
Натянув самую тонкую одежду, нашедшуюся в гардеробе, и закутавшись в хламиду, Лин решительно ступила на крыльцо, где ждали хранители. На каждом из них тоже было напялено нечто белое, бесформенное и объемное.
Поздоровалась.
Они хмуро ответили. Интересно, сколько древних книг испортил Малдраб, дабы проинформировать всех заинтересованных? Девушка уже поняла, что о возрасте манускриптов можно судить не только по коже редкого зверя, используемой на переплет, но и по тому, вручную написан текст, или же напечатан на довольно-таки давно изобретенном печатном станке.
— Что, кто-то умер?
Парни вразнобой замотали головами, однако даже Марк воздержался от каких-либо замечаний.
— А почему такие похоронные лица?
Они явно не понимали ее настроения. Странно, откуда такая чувствительность у мужчин, с одним из которых она знакома меньше недели, а со вторым — чуть больше суток? Или они расстроились из-за своих собственных нелепых одеяний?..
Загадка разрешилась неожиданно, и, главное, обнадеживающе. Первым начал гвардеец:
— Слушай, тут такое дело… В общем, я придумал, как старому козлу пообломать рога! Предков он вспомнил, урод всевластный! Не переживай, хорошо?
— А с чего мне переживать? Это всего лишь обряд, и мой долг послушной дочери требует беспрекословно исполнять веления моего властительного отца.
Вместо того, чтобы порадоваться и успокоится, оба уставились на нее, как на сумасшедшую. Наверное, решали, не рехнулась ли их подопечная за ночь. Марк догадался первым. Бесцеремонно распахнул дурацкий халат, который Лин предусмотрительно придерживала у горла, и повернулся к метаморфу:
— Ты только посмотри! Проклятье, я мог выиграть двойное жалование!
Тот посмотрел. На черные, подкачанные (на всякий случай) штаны и светло-голубую рубашку из настолько тонкой ткани, что под ними угадывалось нижнее белье.
— Насмотрелись? — девушка снова закуталась в хламиду. — Марк, кто тот ненормальный, с кем ты хотел спорить?
— А, это Дисон с Крезином заключили пари на сотню золотов[10], и меня звали. Кстати, эльф утверждал, что ты придумаешь чудо, а советник был за скандал. Может, поделишься планами? Еще есть время сделать ставки!
— В планах — импровизация, поэтому лучше не рискуй. У меня есть небольшая просьба. Вы там будете с оружием?
— Разумеется, — гвардеец продемонстрировал спрятанный в складках одеяния меч. — А что?
— Сможешь уронить его как можно громче, когда… Хм, даже не знаю. Пожалуй, когда принц окажется в центре внимания!
Марк рассмеялся:
— Полагаешь, он испугается и… Не-а, он все-таки воин, а не слабонервная барышня.
— Вот именно! Барышня там будет другая. Страшно пугливая и психованная. И она потом жутко на тебя заорет, станет обижать разными нехорошими словами! Возможно, с кулаками накинется, но ведь ты не обидишься, правда? — подмигнула Лин.
— Я? Я не обидчивый. Так, в глаз дам и успокоюсь. А почему бы не поручить сие ответственное задание нашему юному другу? Его растерянность перед кучей народа будет менее подозрительной.
Девушка задумалась. Идея с легкой заварушкой пришла ей в голову только сейчас, и то, что именно Марк станет соучастником, как бы само собой подразумевалось. А метаморф… При всех своих достоинствах он имел один весомый недостаток — все чувства и намерения отражались на его лице чересчур явно. К тому же неизвестно, что он думает по этому поводу.
— Да, у меня лучше получится, — поделился своим мнением тот, — отличная мысль!
Лин вздохнула. Мысль, может, и отличная, однако…
— Кари, не обижайся, но у тебя лицо — как открытая книга. Все сразу же догадаются.
— Я могу не просто уронить меч, а с силой толкнуть его к земле. Грохот гарантирую, — продолжал настаивать метаморф.
Девушка немного поколебалась и согласилась.
— Помни, как только Геданиот раздевается и все инстинктивно переводят взгляд на него…
— Не беспокойся, детка, — успокоил ее Марк, — если малыш оплошает, так и быть, я грохну… чем-нибудь.
— Идем, грохальник, — Лин неторопливо направилась к храму. — Император, наверно, уже закипает.
* * *Малдраб Четвертый действительно напоминал кипящий чайник, с которого вот-вот сорвет крышку (а то и всю крышу!). Но причиной его волнения была отнюдь не задержка девушки. Император уже горько сожалел о том, что вчера поддался ярости и не прислушался к умным советам. А вдруг сумасшедшая девчонка распсихуется и наплюет на все договоренности? Или в ее мире царят настолько строгие нравы, что теперь ей остается только утопиться? Впрочем… Учитывая ее поведение — вряд ли! А, может, она устроит такое представление, что камень на шею понадобиться ему самому?
Как бы там ни было, использовать обряд, о котором никто и не помнил до вчерашнего дня (кроме храмового настоятеля, за бутылкой вина начавшего ностальгировать по давним временам; император подозревал, что тот вспоминает возможное прошлое всего лишь из-за отсутствия женщин в действительном настоящем — хоть жрецы не принимали обет безбрачия, настоятель считался избранником богини Зелины и был обязан хранить ей верность), оказалось попросту нерационально.
А ведь советники убеждали, даже просили сменить гнев на милость, но он остался неумолим… И упрям… Или выглядел таковым…
Как глупо. Как подло. Как мелочно и недостойно…
Малдраб знал, что в раздражении способен наделать глупостей. А также он знал, что верные советники всегда его остановят и не дадут совершить непоправимого.
Если успеют.
И если захотят.
Так почему же они так неубедительно возражали? Для кого это испытание на самом деле?
* * *Народа вокруг храма собралось немало, однако величественные колонны служили границей для толпы, и место под сенью навесной крыши принадлежало исключительно Их Высочествам да хранителям.
Вчера здесь не зря носились строители — сейчас берега целебного озера были оснащены четырьмя небольшими настилами (по два на каждой стороне). Противоположные настилы сообщались с помощью мостиков, немного опущенных в воду. Очень удобно — осторожно спускаешься по сходням, держась за поручни, и величаво шествуешь к другому берегу, не опасаясь, что в один прекрасный момент зацепишься за невидимый камешек и булькнешь под воду.
