Михаил Михеев - Стальные корсары
Так, в принципе, и случилось. Пока англичане вперемешку с китайцами бегали, топча друг друга, пока ближайшие к порту дома медленно разгорались, пока вырванные из постели британские офицеры отчаянно и бездарно пытались командовать точно так же вывалившимися из коек и не понимающими, что происходит, солдатами... Словом, паника царила первостатейная. Вдобавок при взрыве кусками горящего дерева вперемешку с целой кучей мелкокалиберных снарядов засыпало очень удачно попавшийся на пути броненосец, и сейчас на его палубе тоже все горело и бодро трещало. Главное же, что ни одному британцу и в голову не могло прийти, что кто-то учинил на их базе примитивную диверсию, и, немного наведя порядок, они принялись устранять последствия случайного, как они считали, возгорания на складах.
В подобной ситуации никому, естественно, не было дела до американского крейсера, неспешно, но целеустремленно направившегося к выходу из бухты. Более того, это выглядело крайне логично - американцы попросту решили драпать, не дожидаясь, когда их зацепит неведомым катаклизмом. И даже то, что не стали ждать оставшихся на берегу членов команды, тоже выглядело нормой - янки всегда предпочитали спасать собственную шкуру. А что так быстро ухитрились дать ход... Ну, в таком беспорядке на маленькую нестыковку никто и внимания не обратил. И уж подавно никому не было известно, что Севастьяненко едва не сгрыз ногти до локтей, ожидая, когда его люди вернутся на корабль и успеют ли сделать это до того, как начнется светопреставление.
Они вырвались из объятого пламенем порта и растворились в океане. Вынужденное отсутствие у британцев охранения в лице хотя бы нескольких миноносцев сейчас сыграло на руку русским морякам. Как только крейсер отошел от порта на приличное расстояние, он сменил курс, и теперь уже никто не смог бы предсказать, куда он направился. Никто, кроме, пожалуй, его командира, который засел в штурманской рубке, отчаянно сражаясь с трофейными приборами. Они пускай и ненамного, но все же отличались от привычных ему, и быстро освоиться позволил лишь богатейший опыт, полученный в последние месяцы.
А вообще, он только сейчас сообразил, насколько ему повезло с кораблем. Разумеется, бывают корабли и получше, но конкретно этот хоть был типичным образцом небольшого и недорогого крейсера, получился очень сбалансированным. Вдобавок, сказалось место службы корабля. Американцы, будучи, за редким исключением, посредственными моряками, тем не менее, оказались реалистами. Понимая, что при прочих равных им не тягаться в море с теми же британцами, а без мощного флота, обеспечивающего защиту интересов страны, будущего у САСШ нет, они пошли по нетореному пути технического прогресса - и преуспели.
Вначале это были мониторы. Ни у одной страны их не было, а у САСШ были. Все позднейшие линейные корабли оказались, по сути, наследниками башенных уродцев, годных, казалось бы, только к прибрежному плаванию. Живо оценив преимущества, которые дает техническое превосходство, американцы продолжили выбранный курс, и, хотя столь же ярких прорывов у них больше не наблюдалось, но корабли свои они оснащали, наверное, лучше всех в мире.
Правильность такого подхода на сто процентов подтвердила война с испанцами, в которой лучше оснащенный флот САСШ попросту раздавил своих противников. Сейчас на американских стапелях не спеша достраивали многобашенные броненосцы, которые должны были стать сильнейшими в мире. Ну а закупленные к той войне в Британии крейсера были основательно модернизированы. Столько дальномеров, как на «Нью-Орлеане» у русского флота в начале века не стояло даже на броненосцах, причем оптика оказалась лучшего качества, чем продавали русским. Опять же, радиостанция чрезвычайно мощная. Словом, куча мелочей, которые вроде бы и не видны, но очень серьезно облегчают людям жизнь.
Все это, разумеется, хорошо, вот только людей, чтобы управлять всей этой мощью, под рукой у Севастьяненко не было. Однако хороший командир просто обязан думать хотя бы на пару ходов вперед, а мичмана, несмотря на его молодость и свойственный ей максимализм, плохим офицером не назвал бы никто. Именно поэтому он, еще принимая решение о захвате крейсера, продумал варианты решения этой проблемы. Поэтому сейчас он не колебался ни минуты - времени не было, да и служба на миноносцах приучила быстро принимать решения и без задержек претворять их в жизнь. Винты корабля бодро вращались, форштевень легко вспарывал воду, и курс его лежал в то место, где русских сейчас ждали в последнюю очередь.
Циндао, германская колония. Несколькими днями позже.
Броненосец «Цесаревич» на момент его строительства был, наверное, одним из лучших кораблей в мире, сочетая практически предельную для своего водоизмещения огневую мощь с очень приличным бронированием и приемлемыми ходовыми качествами. Построенный на французских верфях и по французскому же проекту, он вошел в строй перед самой Русско-японской войной и стал прототипом для целой серии кораблей. Словом, на бумаге корабль выглядел замечательно, вот только про овраги, по старой русской традиции, как всегда забыли. В результате неприятных и крайне опасных нюансов в процессе его испытаний и эксплуатации выявилось столько, что впору было взвыть.
Начать с того, что корабль строили долго. Действительно долго, больше четырех лет, тогда как аналогичный ему по эффективности (и проявивший себя в войне как минимум не хуже) «Ретвизан» ввели в строй за вдвое меньший срок. Качество строительства также оставляло желать лучшего, и многое пришлось устранять уже в процессе эксплуатации корабля, причем вызвано это было как невысоким качеством строительства, так и конструктивными ошибками. Разумеется, во всяких минусах есть плюсы, и устраняя повреждения экипаж лучше узнает собственный корабль, но все же когда к новенькому, только-только вступившему в строй кораблю приходится подходить с кувалдой и зубилом, его строительство не самое лучшее вложение капитала. Если к этому добавить неудачное расположение артиллерии, помноженное на убогую конструкцию башен среднего калибра... А еще технологическую сложность и малую ремонтопригодность как механизмов, так и корпуса броненосца, то можно получить достаточно полную картину того, что за «подарок» достался флоту России, и даже его весьма приличная боевая эффективность объясняется в большей степени нехваткой у японцев нормальных бронебойных снарядов, чем заслугами французских корабелов. Последующая массовая гибель построенных на основе проекта этого корабля броненосцев при Цусиме наглядно подтвердила: ухищрения корабельных инженеров позволили создать красивый и дорогой бронированный гроб, перспективный, но сыроватый. Словом, за одиннадцать с половиной миллионов золотых рублей (не считая дальнейших вложений из-за недоделок) можно было бы получить и что-то получше.
