Гвардия Хаоса (СИ) - Акисс Ардо вин

А потом в одно мгновение внутренний двор покрылся густым частоколом ледяных кольев, взметнулся вверх вихрь пронзительно холодного ветра, пронизанный бритвенно острой ледяной крошкой — и запели холодные клинки, рассекающие одинаково легко плоть и сталь. Ришари убила еще одного — ее меч рассек надвое зеленоволосого Столсанга, как и Кенсэй, орудовавшего двумя мечами. Фонтан крови окатил ее с головы до ног, но она даже не обратила на это внимания, уворачиваясь от огненной волны взбешенного Старвинда и ловя краем глаза вспышку молнии, выпущенную Мисторгом с длинным прямым клинком. Удар был направлен на Кенсэя, который тоже успел сразить двоих стражей — и не нанес ему вреда. Чародей только покачнулся слегка — и испепелил Мисторга потоком оранжевого пламени.

Ришари улыбнулась — и из ее тела во все стороны ударили молнии, низводя яркую палитру солнечного дня до пугающе контрастного противостояния черного и белого. Те Стражи Башни, которые остались в живых после этого короткого, но кровопролитного столкновения, поспешили укрыться в главной башне крепости. Почти все были ранены — сталью, ее молниями, огнем Кенсэя и льдом Дженази.

Стражей Башни было пятьдесят, а осталось меньше сорока. И они знали, что еще не все Гвардейцы вступили в бой.

Ришари осмотрелась вокруг, изучая тела убитых. Ни одной девушки. Августо рассказал им, что орден состоит только из мужчин, которых Глашатай отбирает лично еще совсем детьми, и все они дают обет безбрачия. В Башне Света вообще нет ни одной женщины.

К слову об Августо: он единственный в начале боя приземлился на позолоченную крышу башни и пробрался внутрь с целью отвлечь на себя хотя бы небольшую часть бойцов ордена, пока остальные будут занимать позиции снаружи. Вот и Белгорро с Глорией спрыгнули вниз, приземлившись немного позади — немного странное поведение для неуязвимых ярмиров. Но от Глашатая и его учеников можно было ожидать чего-угодно, так что на этот раз пробивать путь сквозь оборону противника было поручено тем, кто так же не мог умереть просто так, но обладал немного меньшей ценностью в качестве боевой единицы. Сигурд вовсе продолжал оставаться на борту кружившей над Башней Света «Иглы».

Внезапно одна из замковых стен взорвалась изнутри, выплеснув за свои пределы лавину из обломков каменной кладки, обрушившейся на стоящих внизу Гвардейцев. Они благополучно избежали ее, и не сводили глаз со льющегося из пролома золотого света, который через несколько секунд угас.

Дженази первый опустил взгляд на обломки, и первым заметил среди них обрывок чего-то черного. Лоскут с чем-то, напоминавшим человеческую кисть. Он запузырился, забился в конвульсиях — и начал увеличиваться в размерах, меняясь в причудливых, даже уродливых очертаниях, постепенно принимая нечто, напоминающее человеческую форму.

— Похоже, Августо нашел Глашатая, — сухо прокомментировал он.

Ришари подошла к черной бесформенной массе ближе и с любопытством, перемешанным с отвращением, увидела, как заново формируется лицо Августо, сразу вместе с его белой маской.

— Страшно? — с улыбкой спросил Кенсэй, вместе с ней наблюдая за мучительной регенерацией Первого Гвардейца.

— Нет, — мрачно ответил Дженази. Посмотрел на Белгорро, дождался его одобрительного кивка — и таранным ударом кулака снес малые врата, закрывавшие вход в главную башню.

Из пролома в него ударил поток белой раскаленной плазмы, но не долетев считанные сантиметры до его черного плаща, распался на множество мелких ручейков, обогнувших его, словно камень в речном русле, и врезавшихся кто куда. Один из них свился кольцом вокруг Ришари — она, как и Дженази, не позволила плазме коснуться себя, сгенерировав мощное магнитное поле — и как-будто случайно направила его в восстанавливающегося Августо. Эта хулиганская выходка стоила Первому Гвардейцу еще пары минут регенерации.

Стыдно ей не было.

Тем временем Дженази и Кенсэй подавляли сопротивление оставшихся Стражей Башни. Раббен тенью проскользнул внутрь и стал пробираться между стеной и свалкой сражающихся к лестнице, ведущей наверх, где ему предстояло столкнуться с парой мечников из Великих Домов Сатронг и Старвинд. И внезапно Ришари осознала, что не видит Даркенвэев. Конечно, она пока видела чуть больше тридцати защитников Глашатая, но тот факт, что среди них не было черноволосых здоровяков с огромными мечами, уже наводил на определенные размышления.

Лэйт тоже не было. Но в этом не было ничего удивительного. Этот Великий Дом прекратил свое существование.

Следом за Дженази и Кенсэем она врезалась в толпу Стражей Башни, рассыпая удары меча направо и налево и выбирая наиболее удобную цель для разряда молнии. В этой свалке все они избегали необдуманно использовать мистические способности, и только Кенсэй жарко пылал живым факелом — его золотое пламя не обжигало союзников. Благодаря этому втроем они легко оттеснили от выхода защитников крепости, а когда их попытались расстрелять из автоматических винтовок с лестницы, Раббен напомнил о себе, уничтожив стрелков парой метких выстрелов.

Гвардейцы были предельно сосредоточены, но Стражей Башни было слишком много, и они были сильны. Уже дважды Ришари получила раны, которые были бы смертельны, не обладай она такой регенерацией, и давно бы свалилась замертво от кровопотери из множества других, более мелких ран. Дженази тоже покачнулся, получив удар в голову от ловкого Мисторга, вооруженного топором и кинжалом, а Кенсэй не уклонялся вообще, пользуясь временным бессмертием. Трое Бронзлевенов не позволяли его пламени сжечь Стражей — они стояли позади остальных, прикрывая всех мистическими щитами из жидкого света лиловых оттенков.

Ришари обратилась молнией и пронзила один из мистических барьеров, оказываясь рядом с ближайшим к ней Бронзлевеном. Совсем юный Мисторг точно таким же образом оказался рядом и в последний момент отвел в сторону ее клинок, который должен был снести своей цели голову. Девушка резко изменила траекторию движения меча и отсекла синеголовому герою левую руку, получила от него удар мечом в живот и уже после этого добила, вынужденно отступая от Бронзлевена назад под натиском налетевшего сбоку Амавази.

А потом Дженази со всей силы ударил своим ледяным вихрем, и лиловые щиты отбросило назад, оставляя часть Стражей без мистической защиты. Этим тут же воспользовался Кенсэй, и воздух наполнился криками боли и вонью сожженной плоти. Ришари получила еще одну тяжелую рану в бок — и не без удовлетворения сожгла молнией Столсанга, который ткнул ее под ребра своим коротким копьем. А потом увидела, как прямо в глаз летит тяжелый метательный нож. Время замедлило свой бег, она зачарованно смотрела на приближение заточенного до бритвенной остроты клюва из вороненой стали. Пять шагов, три, один… На одной из граней лезвия Ришари смогла прочесть девиз ордена Стражей Башни — «Верные Свету» — и ловко поймала его двумя пальцами. Вернула владельцу из Великого Дома Сольряйн, который уже не смог вытащить его лезвие из своего горла.

А потом часть каменного свода над их головами обрушилась вниз, из пролома ударил столб золотого света, и в центре зала медленно разогнулся и расправил широкие плечи высокий безволосый мужчина. Из одежды на нем были только белые штаны, поэтому ничто не скрывало его сильной худобы: казалось, его тело состояло только из кожи, костей и жил. На вид ему было лет пятьдесят, но реальный возраст был куда солиднее — пришло время Глашатаю лично навести порядок в собственном доме.

— Уходите немедленно, — произнес он, и за его спиной в воздухе возник сияющий золотом овал портала. Кенсэй и Раббен одновременно вскинули руки, сконцентрировавшись на дыре в пространстве и бормоча под нос нейтрализующие заклинания, но судя по их разочарованным взглядам, преодолеть магию Глашатая они оказались неспособны.

— Мы не бросим вас! — горячо возразил чародею один из уцелевших Мисторгов с длинными, собранными в хвост синими волосами.

— Это приказ! — повысил голос Глашатай — за миг до того, как в него всей своей массой врезался Белгорро. Ярмир успел как следует разогнаться и разогреться, его черную кожу разрезали ярко-алые раскаленные прожилки, и воздух ощутимо нагрелся от одного его присутствия. Глашатай успел схватить и удержать его, но босые ступни проскользили по покрытому пылью и обломками мраморному полу целых полметра.