Надежда Попова - И аз воздам
— Я понял, что работа проделана немалая, — устало и язвительно заметил Каспар, — однако я далек от того, чтобы наслаждаться фактом тайной гадости, подобно разносчику, плюнувшему в пиво. Каков практический выход всего этого? Планируется бунт? Подставить епископа конгрегатам? Подставить им весь город? Выдвинуть Петера героем, раскрывшим еретическую сеть, и продвинуть по службе?
— Мелко мыслишь, — снисходительно заметил Мельхиор. — Впрочем, чего от тебя ждать… У тебя всегда одно на уме.
— Зато в твоем уме слишком много всего и сразу… Так зачем парню было нужно именно в Бамберг? Что он там делает?
— Он направляет линии судьбы в нужную сторону, — снова пропустив грубость мимо ушей, пояснил Мельхиор. — Следит за происходящим, контролирует, развивает план на месте по ходу дела… Производит correctio rerum[130], так сказать.
— В чем план? — оборвал он нетерпеливо. — Кончай наворачивать круги. Итог будет каков?
— А для итога мне нужен ты. Несомненно, задуманное в Бамберге так или иначе завершится, так или иначе даст мне то, что я хочу получить, но для воплощения всей задумки требуются твои умения и знания.
— Даже не могу представить, что такого я знаю и умею, без чего ты не можешь обойтись, — скептически заметил Каспар. — Из-за чего у меня появляются нехорошие подозрения, что слить в канаву ты решил на сей раз уже меня.
— Я бы не отказался, — спокойно согласился Мельхиор. — Однако до того дня, когда, так сказать, Рим будет разрушен, ты мне нужен, посему, как ты выразился, «сливать» тебя я считаю преждевременным… Ты нужен мне как служитель твоих богов.
— Я не служитель, — с деланой мягкостью поправил Каспар, и маг отмахнулся, не дав продолжить:
— Все кому-то служат, даже если о том не знают. Без разницы. Не намереваюсь копаться в дефинициях и забивать голову тонкостями вашей иерархии; мне нужен человек, знающий о падших ангелах всё. Ну, или почти всё, — снисходительно хмыкнул Мельхиор, — ибо ты даже не желаешь знать об истинной сущности своих так называемых богов, которые есть не более чем служители столь ненавидимого тобою Демиурга.
— Не буду вновь начинать богословские диспуты, — отрезал Каспар сухо. — Повторю то, что уже было сказано: даже если «предания», слышанные тобой, правдивы, даже если это так — тем больше я вижу причин, чтобы признать достоинство богов. Если это так — они восстали против собственного создателя, разрушили созданное им мироустроение и основали своё, сумели вырваться из-под его власти и распространить власть свою, отошли от его силы и приумножили свою…
— Да, — едко согласился Мельхиор, — за счет других сил, к коим ты относишься с еще большим презрением, чем к Демиургу и его распятому воплощению. Это не ирония ли? И не пора ли признать, кому ты на самом деле служишь, не пора ли перестать лгать себе?
— Со мной твои штучки не пройдут, — оборвал он жестко. — Давай к делу. Зачем я тебе нужен?
— Затем, что ты изучил своих… богов, как никто другой, ты знаешь их, как никто другой, понимаешь их, как никто другой… И встреть ты одного из них здесь, в этом, срединном мире, выпади тебе случай побеседовать с ним, как с простым смертным — ты с легкостью нашел бы к нему подход, сумел бы сблизиться, войти в доверие. Ведь так?
— Не сказал бы, что с легкостью, — возразил Каспар и запнулся, глядя в лицо напротив, все более сияющее неприкрытым самодовольством; Мельхиор молчал, наблюдая за тем, как проступает в глазах его вынужденного союзника постепенное понимание, и явно наслаждался произведенным эффектом.
Каспар помедлил, заставив себя спокойно прошагать к торчащему из земли корявому старому пню и основательно уселся, упершись ладонями в колени; затем кивнул:
— Говори.
— Ты слышал, что сейчас происходит в Гельвеции?
— Взбунтовавшиеся орты? — уточнил он. — Не моих рук дело. Имперский фогт получил по заслугам — иначе и не могло быть, а дальше пошло само. Возможно, приложил руку Австриец.
— О, поверь, я знаю, что ты не имеешь к этому отношения… Тебе известно о том, как был убит наместник?
— Пристрелил кто-то, — нетерпеливо передернул плечами Каспар. — У меня были другие дела, заниматься Гельвецией не намеревался и потому не интересовался деталями.
— Наместник был убит местным охотником; нелюдимый вдовец, живет в небольшом домике где-то в глуши Ури, с местными общается редко, но у них на хорошем счету. Имел репутацию вздорного, но богобоязненного человека… И вдруг чуть более года назад все изменилось. И без того удачливый охотник вдруг стал удачливым невероятно; молчаливый отшельник, который никогда ни во что не вмешивался, вдруг начал задирать любого, кто ему был не по нраву, включая самого наместника. Глядя на него, подтянулись и остальные, и ощутимо запахло мятежом. А однажды утром наместника нашли убитым.
— Как это связано со мной? — поторопил Каспар, и старый чародей кивнул:
— Я к этому подхожу. Среди людей ходил слух, что такие перемены произошли в нем потому, что он заключил договор с Дьяволом. Охотник получил небывалую меткость, силу, способность исцелять раны, а Дьявол, как водится, душу. Вскоре, однако, слух сменился, и начали говорить, что договор ему предложил вовсе не «враг рода человеческого», а не иначе как бог; правда, не тот, которому нынче принято везде ставить храмы, а один из твоих любимцев, и мало того — говорили, что этот бог теперь обитает в теле охотника.
— Кто? — коротко спросил Каспар, не удержав нетерпение в голосе, и Мельхиор, выдержав паузу, отстраненно отозвался:
— Йиг.
— Игг[131], — сухо поправил он, пытаясь не выдать хотя бы теперь своего замешательства, и старик с нажимом повторил:
— Йиг. Разумеется, слухи есть слухи, — продолжил чародей, демонстративно не замечая раздражения собеседника. — И слухам я бы верить не стал. Собственно говоря, я узнал обо всем и не из слухов, а еще до того, как они распространились, своими путями. Это правда, сейчас, здесь, на земле, в теле охотника, обитает один из падших.
— Стало быть, все сходится, — удовлетворенно кивнул Каспар, и старик нахмурился:
— Что?
— Руны, — в свою очередь не отказав себе в удовольствии насладиться растерянностью Мельхиора, ответил он. — В последнее время они упрямо говорили, что Вотан здесь. Твои слова подтвердили, что это не моя ошибка и не иносказание… Как все произошло?
— Однажды далеко в горах, в небольшой пещерке, охотник нашел три наконечника для стрел. Они были как новые, словно лишь вчера вышедшие из кузни, острые, искусно сделанные, и он забрал наконечники себе. На первой же охоте он заметил неладное: стрела с этим наконечником угодила в зверя, хотя, по его словам, уже выстрелив, он понял, что промажет, что должен промазать, но стрела извернулась сама собой и настигла добычу.
