Кассандра Клэр - Draco Sinister
— Червехвост, — изумленно прошептал Рон.
Тело Червехвоста настороженно дернулось с гремящим звуком, и Гермиона увидела оковы на его ноге, прикованной цепью к стене. Это не были оковы из адмантина, просто ржавый металл, но ведь он не был Магидом.
— Кто здесь? — визгливо крикнул он.
Гермиона схватила Рона за руку, но было уже поздно. Рон вышел из-под плаща-невидимки и стоял теперь с палочкой, нацеленной на Червехвоста. Его голубые глаза сверкали от ненависти.
— Ты, — прошипел он. — Убийца.
— Я никогда и никого не убивал, — взвизгнул Червехвост, трепыхаясь в цепях, как будто он мог оказаться подальше от Рона. Его глаза были огромными и полными страха. — Что ты делаешь здесь?
Гермиона стянула с себя плащ и бросилась к Рону, схватив его за руку.
— Что ты делаешь?
— Я собираюсь его убить, — объявил Рон. — Кто-то должен был давно это сделать.
— Рон! Ты не знаешь, как нанести Убийственное Проклятие…
— Я могу пробовать до тех пор, пока не получится, — сказал он, по-прежнему целясь палочкой Червехвосту в сердце.
— Давай, — ехидно пропищал Червехвост. — Вокруг этой комнаты полно охраны. Одно заклинание, и ты будешь окружен стражей.
Рон был в бешенстве.
— Ты лжешь.
— Рон! — Гермиона ринулась к нему, схватила руку с палочкой и повисла на ней. — Не делай этого!
— Я не буду, — спокойно согласился он, не спуская глаз с Червехвоста. — Но я хочу знать, что ему известно. И если я не могу применить заклятие, я переломаю все кости в его жалком теле.
— Разве я выгляжу так, будто я знаю что-то? — фыркнул Червехвост. — Разве я выгляжу так, будто мой Господин все еще верит мне больше всех? Он сказал, что я предал его — я едва не допустил, чтобы его Наследник умер. Он сохранил мне жизнь, но он забрал — это.
Всхлипнув, он засучил свой правый рукав и вытянул руку.
Гермиону едва не стошнило. Ладони не было, его бледная, пухлая рука оканчивалась почерневшим зарубцевавшимся обрубком. Она не испытывала к нему сочувствия — если она и ненавидела безоговорочно кого-то в целом свете, то это был Червехвост — но зрелище было жалким.
— Ты знаешь, каковы его планы? — требовательно спросила она, не отводя глаз от пухлого, испуганного лица Червехвоста.
Он обильно потел, что обычно случалось, когда он был испуган — пот, казалось, выходит из глубин его тела, а не из пор, будто на самом деле он потел страхом.
— Для чего ему Гарри?
Глаза Червехвоста широко раскрылись.
— Он схватил Гарри?
Рон, казалось, трясся от ярости.
— Не притворяйся, будто ты не знаешь! — рыкнул он. — Это твоя вина — все, что случилось, твоя вина.
В ответ Червехвост повернул к Рону свое лицо, все в потеках пота и грязи, и сплюнул себе под ноги.
— Давай, пытай меня, если хочешь, — сказал он все еще пискливым голосом. — Я не могу убежать. Я не могу остановить тебя. Давай.
Рон не шевелился, просто стоял на том же месте, и его тело будто пульсировало волнами ярости.
Гермиона положила руку ему на локоть.
— Рон, перестань, — прошептала она. — Он не стоит того. Нам надо идти.
Рон позволил ей увести его, хотя и бросал через плечо яростные взгляды на Червехвоста, пока они уходили. Ее сердце болело за него — она знала, что он воспринимал это так, будто он был в ответе за Червехвоста, будто он должен быть знать все о Скабберсе и предпринять что-то. И это просто было против характера Рона — пытать человека, который закован в цепи и не может убежать, независимо от того, каким подлым или злобным этот человек мог быть. Наверное, он винил себя и за это тоже. Она собиралась сказать что-нибудь ему, что-нибудь ободряющее, когда Червехвост заговорил позади них.
— Око — вот, что вам нужно, — сказал он.
Гермиона и Рон обернулись.
— Что?
— Око, — округлый подбородок Червехвоста тонул в складках его жирной шеи, его глаза блестели не то от злобы, не то от страха. — Если вы сможете добраться до него и открыть, прежде чем он сумеет завершить свою сделку с демонами — тогда у вас будет шанс. Это — последнее, чего он хотел бы.
Рука Рона крепко сжалась на запястье Гермионы. Она вспомнила тихий голос Ровены, рассказывающей ей про Око и его возможности.
— Где находится Око? — спросила она прерывающимся голосом. — Где он хранит его?
— Когда ты была здесь в первый раз, помнишь — он поместил тебя в комнату с гобеленами? Это там. Найди его, открой его, если сумеешь понять, как — и у тебя может быть шанс.
— А откуда мы знаем, что ты не врешь? — спросила она.
Глаза Червехвоста коротко блеснули.
— Ниоткуда.
— Ублюдок, — прошипел Рон себе под нос, и Гермиона снова потянула его к двери, чувствуя, как по спине бегают мурашки от отвращения и страха.
Когда дверь между ними и Червехвостом закрылась снова, она развернула плащ и бросила его Рону. Потом она завела руки за шею и сняла Ликант. Она положила его на ладонь.
— Ультима Туле, — произнесла она, и Ликант завертелся и указал на север.
— Что это ты делаешь? — потребовал объяснений Рон.
— Комната, о которой он говорил, находилась в западном крыле замка. Я помню, что я видела закат в окне, когда я разглядывала гобелены.
— Гермиона, — Рон протестующе замотал головой так, что его рыжие волосы упали ему на глаза. — Ты же не веришь ему, правда? Может быть, он посылает нас в ловушку. Если он хочет, чтобы мы шли на запад, я скажу — мы идем на восток. Запад, наверное, окажется комнатой, полной стражи или чего-то еще.
— У нас есть плащ, — неуверенно возразила Гермиона. — Проверка не повредит.
Рон ответил ей долгим, изучающим взглядом. Нехотя, она кивнула и снова повесила Ликант на шею.
— Ладно. Мы пойдем на восток. Может быть, я начну принимать какие-нибудь сигналы от Джинни на этом направлении.
Они завернулись в плащ и направились к самому восточному коридору. Тот резко повернул направо, затем налево, потом снова направо, и как раз, когда они миновали последний слепой поворот, без всякого предупреждения они выскочили прямо в руки большой группы стражей в сером.
Темный проход в стене закрылся за Роном и Гермионой, и Гарри окатило волной страха. Ему потребовалось призвать все, до последнего кусочка, остатки самообладания, чтобы не пытаться остановить их, и поскольку его опасения многократно увеличились при виде их ухода, зрелище того, как Гермиона мимолетно оглядывается через плечо, и ее глаза, тревожные и темные, не отрываются от его глаз, едва не убило его.
Он отвернулся, откинулся спиной к стене, крепко вжавшись в нее, и закрыл глаза.
