Ник Перумов - Черное Копье
Гавани открылись внезапно — и, к изумлению Малыша, никакого кольца вокруг них до сих пор не было. Войск у Вождя под последним эльфийским оплотом оказалось совсем немного, и приближаться к грозной крепости они не спешили.
А крепость и впрямь поражала воображение. Гномы Голубых Гор трудились недаром. По высоте бастионы Кэрдана превосходили даже стены Минас-Тирита; ворота, заключенные между двумя мощными башнями, были ни много ни мало, а каменные. По верху стен Фолко не увидел привычных зубцов — там тянулся ряд темных бойниц перекрытых сверху гранитными блоками. Казалось, невозможно взять эти стены обычным приступом — с помощью осадных машин и штурмовых лестниц.
Но еще более удивительным оказалось то, что эти ворота были широко распахнуты и в них сплошным потоком вливался народ. Воины Олмера отчего-то не препятствовали.
Шли эльфы Великих Зеленых Лесов — народ Трандуила готовился покинуть Средиземье. Шли уцелевшие в бесчисленных отчаянных боях роханцы. Шли арнорцы — и воины, и крестьяне, и горожане. Шли гномы, мелькнуло даже несколько хоббитов — ураган войны застиг их в Арноре, на торгах, и, подхватив, понес с собой, вместе с отступающей Армией Заката.
— Неужто все арнорские твердыни пали? — прошептал Торин.
— Не удивлюсь, — мрачно ответил Фолко. — Наверняка им ударили в спину!
Они присоединились к потоку входящих. В воротах несказанной толщины и крепости стояла стража эльфов в доспехах, с копьями. Часовые окидывали каждого внимательным, пронзающим взглядом, и Фолко понял, что вражеским прислужникам в твердыню Кэрдана не пробраться.
Они ступили на мощенную цветным камнем мостовую.
— Что это, здесь вроде и воздух другой? — ошарашенно проговорил Малыш.
Воздух действительно казался другим. Фолко знал, каков вкус морского ветра, но теперь к нему примешивалось и что-то еще, неуловимо-прекрасное, точно дальние ароматы цветущих нездешних лугов. Невесть откуда взялось закрытое вне города тучами солнце, дробясь и сверкая на бесчисленных гранях хрустальных глыб, вделанных в стены домов и шпили башенных крыш.
Но восхищаться всем этим великолепием было некогда.
— Где тут какой-нибудь воинский начальник? — спросил Торин у дозорного эльфа. — Мы хотели бы знать свое место на стенах.
— Мы предупреждаем всех, что город не будет сражаться, — тихо, очень устало и очень печально ответил Торину эльф. — Мы уходим за Море. Настал наш черед. Поэтому Кэрдан будет удерживать стену только до тех пор, пока не отойдет последний корабль. Мы говорим это всем, но никто не слушает.
— И правильно! — рявкнул какой-то бородатый арнорец. — Наши судьбы с вами, Дивный Народ, расходятся — но нам отступать некуда, и мы будем сражаться!
— Вы что… — задохнулся Малыш. — Бросаете нас? Оставляете одних перед верной смертью?
— Поможет ли тебе моя смерть, почтенный гном? — без гнева, понимающе задал встречный вопрос эльф. — Уже сейчас в стенах Гавани укрылось вчетверо больше людей и гномов, чем Перворожденных. Поймите, мы уже ничем не в силах помочь вам…
— Ну это мы еще посмотрим, — произнес вдруг над самым ухом хоббита очень знакомый голос, и Фолко подпрыгнул, не в силах поверить — Амрод! Амрод, Беарнас и Маэлнор в полном составе!
Друзья обнялись.
— Хвала вечным звездам, вы живы! — воскликнул Беарнас, кладя руки на плечи Торина.
Разговор с эльфом-стражником замер сам собой. Встретившиеся после показавшейся всем очень долгой разлуки, они пошли куда глаза глядят — в глубь городских улиц, говорили и никак не могли наговориться.
— Арнора больше нет, — рассказывал Амрод. — Те, кого ты видишь здесь — последние из тех, кто все же решил сражаться. Большинство, увы, покорилось. Форпост и Аннуминас пали — и там не обошлось без предательства.
— Что я вам говорил! — бросил хоббит друзьям.
— Если говорил, то был совершенно прав. Мы отходили с отрядом арнорцев до самой столицы. Наместник много раз пытался перейти в наступление, но его лучники оказались хуже ангмарцев и хазгов, и арнорская конница почти вся полегла в этих бесплодных атаках. Все, кто остались, ушли за стены. Мы полагали, что в Аннуминасе можно будет продержаться довольно долго, однако ошиблись. И столица, и Форност пали в одну ночь. На северной стороне города ночью внезапно засветились жуткие багровые огни — словно столпы холодного пламени. И из пламени пошли… наверное, те, кого вы называете «умертвиями». Высоченные серые тени, с серыми мечами, одно приближение к которым заставляло людей леденеть и бессильно выпускать из рук оружие. К призракам присоединились и странные люди, поклонявшиеся им и шедшие за ними, как пчелы за маткой. Их было немало, в них узнали тех, кто давно уже поселился в столице и жил в ней тихо, не привлекая внимания. А в ту ночь их словно подменили. Они шли, не зная страха, прямо на мечи и копья, и мало кто мог им противостоять — такой ужас внушали всем могильные призраки. Над Аннуминасом стоял страшный крик… Мы, конечно, не сидели сложа руки. Нескольких призраков мы, наверное, пристрелили — они вспыхивали и исчезали. Тогда теряли свою бесноватую храбрость и следовавшие за ними люди. Но, увы, нас было всего трое, а обычные стрелы призраков не брали. Эти создания довольно быстро пробились к воротам и, перебив стражу, открыли их воинам Вождя… Дальнейшее описать не возьмусь. Мы еле вырвались из кольца. Аннуминас разграблен, где Наместник, никто не знает… По пути на запад нас догнали известия, что таким же образом взят и Форност. Хребет Арнора оказался сломлен. Мы слышали, что на следующий день Олмер въехал в Аннуминас и провозгласил себя королем всего Запада.
— Не видать нам больше нашего домика, — вдруг ни к селу ни к городу вздохнул Малыш.
— Да, с ним, я думаю, вам придется проститься, — кивнул Амрод. — Беда в том, что Олмер, оказывается, хочет не только стереть Соединенное Королевство и Серую Гавань с лица земли — он хочет остаться здесь со своим народом. Истерлинги-пахари грабили город наравне с другими племенами из войска Вождя, но поджечь его оркам не дали, едва не дошло до крови! Пахари объявили эту землю своей и стали устраиваться на новом месте. Войско Олмера начинает делить добычу — чтоб им передраться из-за нее!
Пока эльф рассказывал, друзья незаметно дошли до самой Гавани. Фолко остановился как вкопанный — все пространство между длинными молами занимали сияющие серебряными парусами корабли, воды почти не было видно; и по длинным сходням шли и шли, один за другим, десятки и сотни эльфов. Около пристаней толклись какие-то люди — из слабых сердцем, упрашивавшие взять их с собой. Им никто не отвечал, лишь мягко отстраняли, когда они, забываясь, начинали рваться на трапы. Лица эльфов были опущены, они уходили, не оборачиваясь.
