Светлана Зорина - Избранница
«Мы лучше владеем араной, — сказала Дамея, догадавшись, о чём думает её избранница. — Ты же заметила, что наши видения ярче и цвета естественные. Наши видения — это почти что чистая арана. Магия тумана помогает извлекать из воздуха арану и концентрировать её, но при этом арана смешивается с туманом, а он замутняет и искажает цвета. Но в чём-то арилланы сильнее нас, а туман — нашей паутины. Мы не умеет отнимать у противника силу. Мы только способны делиться силой друг с другом и со своими избранницами. Накинь паутину поверх одежды. Она пристанет к материалу и превратится в его наружный слой».
Ариэна сделала, как велела Дамея, и заметила, что ткань, «впитав» паутину, стала более плотной и эластичной, а к плащу даже вернулся его первоначальный, голубовато-зелёный, цвет.
«Кажется, я знаю, как сделать его ярким, словно пламя! — осенило Ариэну. — А заодно ещё лучше защитить себя. Двойная магия — двойная защита. Если вы не очень возражаете…»
«Что толку тебе возражать, — усмехнулась Фиола. — Делай, что хочешь. Кажется, вреда нам от этого и вправду никакого. Мы рассказали нашим сёстрам о мёртвой воде. Большинство не верят, что мы унаследовали неприязнь к арилланам от наших земных предков. Если даже мы и наши избранницы ничего не знали о мёртвой воде, то как эти полуразумные животные догадались, что в ней был порошок из мёртвого арилла? Как они могли связать зелье, которым их травили, с ариллом и туманом?»
«Не знаю… Возможно, они сумели это как раз потому, что были животными. Вы живёте разумом, а они больше следовали инстинктам. Животные чувствительны, они хорошо распознают свойства любой материи. Для нас арилл не имеет запаха, а для них, возможно, имел…»
«Возможно, — согласилась Фиола. — Тогда жаль, что мы не унаследовали их чувствительность к запахам. Мне всё-таки кажется, что причина нашей вражды с арилланами в чём-то другом. Да, теперь я понимаю, что её много веков питала вражда между диввинами и морским народом, но тут не только это. Каждый раз, когда я вижу туман, я ощущаю страх и бессильную злобу, а ведь мы, аранхи, так редко ненавидим…»
«У вас нет причин их ненавидеть, — заверила её Ариэна. — Во всяком случае сейчас».
Чтобы усилить магию, она зажгла спичку и смешала туман с огнём. Мерцающее облако окутало развешанную на ветвях либены одежду, а когда туман рассеялся, серые туника и гетры сверкали серебряными искорками, а плащ казался сотканным из голубовато-зелёного света.
«Не вздумай туда лететь, — предостерегла Дамея. — Сейчас не те времена, когда летающие аранхины были обычным делом. Тебя могут подстрелить. На тебе, конечно, броня, но я не уверена, что она защитит тебя от любого оружия».
Когда Ариэна пустилась в дорогу, уже почти рассвело, и единственное, что она себе позволила, чтобы сократить путь, так это перенести себя вместе с магалом через городскую стену. Свидетелем этого зрелища стал лишь старый бродяга, заночевавший в заброшенном доме, каких было много на южной окраине Ур-Маттара. Накануне перед сном старик хорошенько приложился к бутылке с настойкой — ночи теперь стояли холодные. Он даже не удивился, когда утром, едва проснувшись, увидел в просвете разрушенной арки всадника в пылающей, словно зеленоватое пламя, накидке, который парил на сером скакуне над городской стеной. Бродяга лишь зевнул, натянул на голову драный плащ и понадеялся, что следующий сон будет не хуже этого. Зато позже он частенько хвастался в кабаках, что видел, как истинная аранхина мчалась тем знаменательным утром на поле боя, где были низвергнуты ложная богиня и её лживый избранник.
Южная часть Большой Равнины пестрела палатками — там находился лагерь Новой Аранхайи. Дети Маттар разместились почти у самых стен города. Ариэне даже издали было видно, что оба войска в смятении. Противники приготовились к бою, но бой не начинался, и, похоже, никто уже толком не знал, с кем предстоит сражаться. Накануне всё было ясно. Все думали о последней, решающей, битве, но сюрпризы, которые преподнёс новый день, выбили из колеи и воинов, и предводителей.
Сперва, увидев восседающую на холме посреди равнины Маттар, люди Галиана воспрянули духом. Они решили, что богиня явилась сюда поддержать избранника и его воинов, но то, что произошло потом, повергло в ужас всех без исключения.
Люди всегда боялись южного леса, населяя его в своём воображении призраками, злыми духами и демонами. А в то утро, наверное, многие вспомнили слова одного древнего философа — «Наш страх порождает демонов и помогает им облечься плотью». Когда взошло солнце, никто не обратил внимания на полоску тени, чернеющую вдоль кромки леса, но эта тень вдруг зашевелилась и двинулась по равнине. Она напоминала сгусток ночной тьмы, который по какой-то непонятной причине не рассеялся в лучах утреннего солнца, а наоборот стал разрастаться, как будто стремясь заполнить собой всё пространство. Зловещий лес словно решил исторгнуть из себя всю нечисть, которой населили его люди, всё то, что долгие годы таилось в его глухих дебрях — в тени вековых деревьев, в глубоких окружённых чёрными корягами ложбинах. Сегодня все людские страхи хлынули прочь из заколдованного леса, устремившись на равнину полчищем живых теней, и эти тени тут же одевались плотью. И глядя на этот оживший ночной кошмар, содрогнулись даже самые отважные из воинов. Ибо все тени заколдованного леса принимали облик демонов смерти. Чудовищных убийц, непобедимых и не знающих пощады.
Огромная паучиха сидела на плоском холме — неподвижная, как изваяние из чёрного камня. Наверняка большинство воинов сейчас мысленно взывали к ней в надежде, что она защитит их от железных убийц. Ближе всех к ней подъехал всадник в серебристо-чёрном. Галиан. Он уже знал, что случилось. Теперь он и его богиня были рядом. И действовали сообща. Это они вызвали из леса чудовищ. Те двое, что направились к Галиану со стороны противника, явно ничего не понимали. Их Ариэна тоже не могла не узнать. Оба были в голубовато-зелёных плащах — как и все Новые Аранхиты. Нэйя в изящных, сделанных как раз по ней доспехах ехала на белоснежном магале, Тамран — на своём норовистом гнедом скакуне, который только его и слушался.
Похоже, сперва Ариэну приняли за обычного гонца. По-настоящему ею заинтересовались, лишь когда она подъехала довольно близко и у всех появилась возможность разглядеть её сверкающий наряд. Несмотря на шлем-полумаску трое предводителей узнали её почти сразу.
— Ариэна! — воскликнула Нэйя, которой обычно не требовалось много времени, чтобы овладеть собой. — Какая приятная неожиданность!
— Иногда ты бываешь искренней, — сказала Ариэна. — Но лишь наполовину. Моё появление для тебя действительно неожиданность — в это я верю. И нисколько не обижусь, если ты перестанешь притворяться, будто тебе приятно меня видеть.
