Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти
Наверное, уверенность. В себе, в подчиненных, в дороге, по которой пылит твоя рота... В том, что вас не сметет обвал, а начальство не погонит вслепую на смерть, пусть и с пользой для дела.
— Забыл спросить, ваш полковник жив?
— Который?
— Гирке. Ну, и Валентин...
— Гирке ранили перед тем, как мы рванули к вам. Придда я последний раз видел у Болотного. Надеюсь, что жив, он у нас заговоренный...
Чарльз тоже надеялся.
9
— Мой генерал! От маршала фок Варзов!
Капитан-южанин. Как прорвался — не понять, но назад ему уже не вернуться.
— Докладывайте.
— Маршал просит держаться. Очень просит... Он снимает из центра и с правого крыла все, что можно, и скоро подкрепит бергеров... Тех, что прикрывают фланг и тыл Маршальского... Вам надлежит... держаться сколько можно... потом прорваться к основным силам... Если вдруг получится... Но сейчас держаться...
— Хорошо, я понял.
— Разрешите вернуться?
— Нет, будете драться здесь. Что бой у нас не кончен, с кургана увидят.
Если Вольфганг оголит другие участки, дриксы прорвутся там... Наверное, Жермон произнес это вслух, потому что Райнштайнер отвернулся от бушевавшего среди дриксов «Ужаса Виндблуме». В самом деле Ужаса.
— Будем надеяться на лучшее, Герман. — Лед растаял, стал водой, и вода эта начинала закипать. — На то, что маршал пройдет по лезвию ножа и не упадет. А мы здесь будет покупать ему время. Слышишь? Катершванцы все еще держатся!
— Хорошо, будем надеяться. — Помахать шпагой все равно придется, причем очень скоро. Давно такого не бывало, но сегодня случай особый. — Прорваться все равно уже не выйдет.
— Мы с тобой давно не фехтовали, — на скулах Ойгена играл румянец, — хотя Ульрих-Бертольд не фехтовал с полной отдачей дольше нас.
— Мой генерал, в центре еще «гуси»... с пушками...
— Я слышу.
В окуляре отброшенные во второй раз дриксы катятся навстречу подходящим подкреплениям. Свежий противник — это плохо, но это и хорошо, потому что он здесь, а не у Маршальского и не у Лысого. Хуже, что «гуси» успели дотащить артиллерию... Ариго отбросил трубу — надоела!
— Неприятно, но ожидаемо. — И давно, с той минуты, когда блистательных гвардейцев скосил картечный залп в упор. — Всем спешиться. Лошадей — за бугор.
Напоследок потрепать приунывшего Барона по шее, бросить поводья Арно, нащупать в кармане заветный камешек... Еще дерутся бергеры, те, которых отрезали, давно ничего не слышно о «спрутах», полк Лецке нашел свой конец, как и мариенбуржцы. Энтони так и не встретился с сыном. «Дурная примета...» К Леворукому!
— Эти флаги висят как тряпки! — Ойген — Ойген! — ломает и отшвыривает хлыст. — Дурная примета...
— Ничего, оживут!
Пушечный грохот, кесарские артиллеристы уже обустроились. Залп, барабанный бой — и «крашеные» с гвардейцами повалили сразу с трех сторон. А ведь думалось, мерзавцы с атакой повременят, дадут поработать канонирам...
— Проклятье, Герман! Они не желают дать нам ни одной лишней минуты!
— Да кто их спрашивает?! — шипит Ариго, стискивая кулаки, а перед глазами вспыхивает россыпь голубых степных искр. — Мы сдохнем, это так, но не одни! И не сейчас!..
— Герман!!!
Глава 12
Южная Марагона. Мельников луг
400 год К.С. 15-й день Летних Волн
1
Барон, надежный и невозмутимый Барон, фыркал, прядал ушами и беспокойно переступал с ноги на ногу. Покидать его, такого, не хотелось, бросать Кана и вовсе было ножом по горлу, но не торчать же при лошадях, когда каждая шпага на счету! Помогавшие Арно вальдзеец и пара бергеров красноречиво косились на генеральского адъютанта и друг на друга. Еще бы! Свести коней за пригорок недолго, а вот решить, кто станет за ними присматривать, когда другие сойдутся в рукопашной...
— Хоть бы какой легкораненый нашелся, — буркнул Савиньяк, пытаясь успокоить обычно флегматичного жеребца и... себя.
Вальдзеец красноречиво вздохнул. Все, кто стоял на ногах, были в бою, а они крутили конские хвосты. Арно придирчиво оглядел своих помощников, понимая, что нужно решать, причем быстро. Барон старался не зря, завести других лошадей ему удалось: Кан и тот таращил глаза, а серый Райнштайнера шарахнулся от хозяйского порученца, будто тот напялил волчью шкуру. И какой дурак после этого скажет, что кони не понимают...
— Спокойно, — Арно потрепал бузотера по длинной гриве, — все будет хорошо... Вернется твой генерал, ничего с ним не станется... А, так ты пить хочешь? Не получится, дружок, — болото, дриксы...
Барон не слушал — тянул морду с раздувающимися ноздрями к реке, не забывая переминаться с ноги на ногу, потом тоскливо заржал. В ответ под расчертившими высокое небо облачными когтями раздался... больше всего это походило на звон.
Странные мелодичные звуки с отчетливым металлическим отливом возникали где-то вверху и уходили в землю, будто над Мельниковым лугом запел серебряный жаворонок или между битвой и облаками натянули струны.
— «Забияки»!
— Чтоб их, ... ...ые!
Каданцы вынырнули из порохового дыма меньше чем в сотне шагов. На первый взгляд — с десяток, а считать по головам нет времени. Вот только оранжевых за спиной для полного счастья и не хватало! Арно взлетел в седло первым, остальные чуть приотстали — разбирали лошадей, пришлось Кана малость придержать. «Забияки» сбавили ход, в свою очередь разглядывая талигойцев. Может, они и собирались подобраться к генеральскому бугру с тыла, но теперь их планы изменились. Повернут? Нет, атакуют, ну, сами напросились!
— Не разделяться! — крикнул Арно, высылая Кана. — Бьем все вместе!
Трое на одного — не беда, сегодня весь день трое на одного и спасибо, если без пушек, так что, кляча твоя несусветная, вперед!
2
Отказавшийся от лошади полковник шагал в предпоследнем ряду мариенбуржцев. Чарльз соскочил с разом ожившего гнедого и пристроился рядом, пытаясь попасть в такт походке бергера. Решимости у Давенпорта хватало, хуже было с доводами.
— В чем дело, капитан? — хмуро бросило явно не ждавшее добрых вестей начальство. — Что-то впереди?
Пока ничего, только горизонт утонул во мгле, по небу змеями ползут прозрачные облака и сжатая ужасом душа приказывает, просит, умоляет бежать.
— Господин полковник... — Маршал Савиньяк понял бы и поверил, но где он, этот Савиньяк! — Нужно спешить. Мы должны убраться отсюда как можно быстрее.
— Объясните, — требует полковник. На физиономии вышагивающего рядом мариенбуржца читается: «Ты чего, приятель? Так вроде дрался здорово, и на тебе!»
