Ятен Тотенфогель - Затерянное пламя
— Игорь, вон наша маршрутка. Пойдём.
— Что это за здание? — Ирбенский указал на грандиозное сооружение с колоннами, украшенное скульптурами рабочих, колхозниц и советской символикой.
— Дом Советов, — ответила Альмира и поторопила: — Вон полупустая «сотка», и уже готовится уходить. Бежим, а то не успеем!..
В маршрутке Альмира хотела заплатить за проезд только одного пассажира, отправив Ирбенского вперёд, но водитель, парень с хмурым лицом, спросил:
— Молодой человек с вами?
— Э… да, — поспешно согласилась Альмира, осознавая, что Ирбенского теперь почему-то видят. Расплатившись, она прошла между рядами сидений и подтолкнула своего спутника в спину:
— Давай, садимся. Лучше на задних сиденьях… в смысле, на юте.
«Подальше от лишних глаз и ушей» — подумала она про себя.
Маршрутка тронулась. Ирбенский посмотрел в окно:
— Вот интересно… Как на буксире, только по суше. — Он повернулся к женщине: — Альмира, расскажи мне об Арусе. И ты, и Аврора говорили, что это очень светлый мир.
— Да, Игорь, там хорошо… — Альмира помолчала. — Когда есть время, я всегда возвращаюсь туда, чтобы отдохнуть душой. Да и тебе для успешного Перехода нужно хотя бы немного представлять себе этот мир. — Она улыбнулась: — Ну что ж, попробую изложить историю Аруса за сорок пять минут.
Альмира начала рассказывать — о самой планете, об истории Аруса, начиная с Короля Дилмора, основателя династии Элдакирейль — Старших Королей. Рассказала о рыцарях Сингильда — воинах Сирила, боровшихся с тёмной магией герцога Лагурма. Рассказала о драматическом моменте смены династий и о загадочном Рыцаре Звёздного пламени, защищавшем планету в течение пяти сотен лет.
— Так вот, оказалось, что Рыцарь Звёздного пламени — это Дариэль, последний из Старших Королей. Но когда он исполнил свой долг защитника планеты, он снова вернулся на Арус как человек. Его брак с Королевой Алурой стал воссоединением двух ветвей арусианской королевской династии. Но иногда, если нужно, Король Дариэль появляется в облике крылатого льва или Звёздного рыцаря. Ой, — она глянула в окно, — мы уже в Гатчине и чуть не проехали остановку!
Таща за руку Ирбенского, Альмира прорвалась к выходу, когда водитель уже хотел закрывать дверь. Водитель что-то недовольно проворчал вслед, но Альмира и Ирбенский не обратили внимания. Хлопнула закрывшаяся дверца, маршрутка уехала, сворачивая на перекрёстке.
— Проспект 25-го октября, — пояснила Альмира, махнув рукой в сторону дороги. — Главная улица в городе. Справа — Гатчинский парк, слева — дом культуры. В парке очень хорошо летом. И зимой, когда снег, а не так, как сейчас… Блин! — вспомнила она. — Чуть не забыла про смску!
Порывшись в рюкзаке, Альмира вытащила «Самсунг Галакси» в чехле, открыла и начала набирать текст. Не отрывая взгляда от экрана, она напомнила:
— Игорь, на всякий случай возьми меня под руку. Вообще, держись за меня. Здесь неподалёку два портала. Помнишь, что Павел Анатольевич говорил? Без меня тебя может унести обратно в Ораниенбаум.
Ирбенский последовал её совету. Альмира отправила смску и спрятала мобильник в карман.
Они прошли по проспекту в южном направлении, потом, улучив момент, перебежали дорогу. Прохожие удивлённо оглядывались на Ирбенского: в лёгкой рубашке с матросским воротником он выглядел одетым совсем не по погоде.
За домом культуры город кончался: дорога выходила на мост над перешейком, соединявшим два заросших пруда, и дальше поднималась к обелиску, облицованному желтовато-серым камнем. Верхушку обелиска увенчивал золотистый шар.
— Коннетабль, — Альмира указала на обелиск. — Говорят, в обелиске заключена душа человека, бывшего близким другом императора Павла Первого… Теперь Коннетабль, как сказала бы Аврора, Хранитель города. Но я не буду сейчас тебе рассказывать эту историю, потому что нам надо подготовиться к Переходу, и нужен другой настрой. Нам туда, — Альмира потянула Ирбенского за собой.
Они сошли с тротуара и пошли по грунтовой дороге.
— В чём состоит подготовка к Переходу? — спросил Ирбенский.
— Сейчас расскажу. — Альмира посмотрела снизу вверх на своего спутника: — Суть в том, чтобы представить себе место, куда хочешь попасть. Очень чётко, до мельчайших деталей. Образы, звуки, запахи, тактильные ощущения… Теоретически портал можно открыть везде, но на практике гораздо проще это сделать в месте, напоминающем какой-нибудь уголок на Арусе. В такое место мы сейчас и идём.
Дорога вывела на берег небольшого озера, поднимавшийся выше и выше: поодаль, в низине между двумя холмами, располагалось белое здание с красными крышами, напоминавшее уменьшенную копию рыцарского замка.
— Что это? — поинтересовался Ирбенский, кивнув в ту сторону.
— Приоратский дворец, — пояснила Альмира. — Но не смотри на него. Забудь про него вообще. Нам сейчас нужно совсем другое.
Альмира свернула с дороги в сторону озера и потянула за собой Ирбенского. Под ногами зашуршали стебельки высохших трав. Остановившись на краю холма, там, где склон круто уходил вниз к озеру, женщина проговорила:
— Теперь закрой глаза и представь это место летом. Земля, нагретая солнцем, луговые травы, покачиваемые лёгким ветерком, синее небо с белыми облаками, отражающееся в воде. Попробуй не только представить, но и почувствовать. Спокойно, без напряжения. И ни в коем случае не выпускай моей руки!
Ирбенский последовал совету своей спутницы. Закрыв глаза, он попытался представить, что вместо унылого, бесснежного декабря вдруг наступило лето. Это оказалось непросто: образы постоянно менялись, ускользали от внимания, и сосредоточиться на них не получалось.
— Не напрягайся, — напомнила Альмира. — Расслабься. Всё будет хорошо.
Сказав это, она негромко запела. Песня была на незнакомом языке. Ирбенский понял, что это арусианский. Он не понимал ни слова, но песня удивительным образом начала разворачиваться в мысленные картины: зелёные холмы, озеро далеко внизу, мчавшийся на конях небольшой отряд воинов в кольчугах и зелёных плащах…
Он почувствовал, как Альмира потянула его за руку, и сделал шаг. В лицо повеял тёплый ветер, наполненный ароматами земли и луговых трав. И вместе с этим на сердце стало легко и спокойно.
— Мы пришли, — сообщила Альмира. Ирбенский открыл глаза.
Они каким-то удивительным образом перенеслись в лето. Но не только — местность вокруг тоже изменилась. Приоратский дворец исчез; вместо него холм прорезал широкий овраг с ручьём, текущим к озеру. И само озеро внизу было шире и чище, чем в Гатчине. На том берегу виднелась гряда пологих холмов, покрытых редколесьем, и дальше зелёная равнина уходила к горизонту. Почему-то Ирбенский чувствовал: там, за линией горизонта — море…
