Меир Узиэль - Демоны Хазарии и девушка Деби
Он тоже посмотрел туда. Это были замшевые штаны, и он надеялся, что когда это высохнет, он сотрет пятью влажной щеткой. Они снова обнялись.
«Теперь мне холодно», – сказала она, потянула куртку из-под них и накрылась ею. Это был удивительный, прекрасный, незабываемый миг для обоих в тот год, в том маленьком месте, в государстве Хазарии, точно в этот сегодняшний день тысячу лет назад.
«Я люблю ее», – думал Дуди про себя и чувствовал невероятную полноту чувств. Жаль, что не сказал ей этого вслух, ибо малышка Эсти, счастливая до смешного, лежала, словно бы в сладком плену, на его плоской груди, на его поясах, которые кололи ее минуту назад, оставив синяки, и спрашивала себя, любит ли он ее. Он этого не сказал, ибо сказал вчера, но ей это нужно было сегодня. Жаль, что не сказал этого.
Ничего не случилось. Он сказал ей это назавтра, и потом много раз в течение многих лет, но почему этот идиот не сказал ей это в тот вечер. Жаль каждого случая, когда можно сказать – «Я люблю тебя», и, вот же, экономят на этом.
Она решила не спрашивать его об этом, а спросила о его братьях и сестрах. Чем занимается его отец? Чем – мать? Откуда они? Надо же рассказать своей матери, чтобы не кричала на нее: «Что? Три дня и три ночи вы вместе, и ты еще не знаешь, кто он?»
Холод становился невыносимым, и ветер усилился, неся шум древесных крон леса. Эсти оделась. И Дуди накрыл себя курткой, луна в небе была почти полной, и ярко светила. Шорохи слышались со сторона дощатого забора, но это не был медведь, а тысячи кроликов в полях, и шум усиливался время от времени, слышался визг и трепыхание, когда одна из десятков лисиц хватала кролика, лисиц, размножающихся с быстротой на кроличьей пище и жирных гусей, которых было несть числа в полях. Эти лисицы попадали в ловушки, расставленные Гади, во множестве. И он вместе с Малкой снимали с них шкуры с большой осторожностью, сушили их, растянув на досках. Вместо глаз вставляли полированные шарики черного камня, хвосты же расчесывали и хранили от любого ущерба. Ловушки были полны лисиц каждый день, и за это Гади и Малка благодарили Бога молитвой-песнопением охотников-хазар на арамейском языке, где одна строка была особенно любима и в переводе звучит так: «Даже легкую птичку без тебя, Господь, мы не поймаем».
Дважды в году, когда приходили караваны купцов за медом и воском, извлекались из склада также шкуры и продавались весьма дешево, почти даром, ибо купцы должны были заработать свою часть, продавая шкуры крупнейшим продавцам шкур.
Во всяком случае, Гади и Малка не жаловались на низкую цену, ибо и так накапливалась немалая сумма в золотых монетах и хранилась в жестком кожаном мешочке, прикрепленном внутри одного из ульев, – деньги за лисьи шкуры.
И капает мед, и цветочная пыльца сыплется на отяжелевший мешок.
Глава двадцать третья
Дуди удивил Эсти, сказав, что он из Итиля.
«Из Итиля?» – изумилась малышка. Голубые глаза ее засверкали, Губы вдохнули воздух преклонения. Уши внимают, сердце размышляет. В единый миг она поднялась в собственных глазах.
«Вот, услышит Дебора, – ликовала она в своем сердце. – И мать будет очень довольна. И отец обрадуется. Будет о чем поговорить Дудику и Дову. Ой, конечно же, мы туда поедем хотя бы раз? Ведь если я попала в семью из Итиля, я обязательно буду в Итиле».
Она была околдована столицей, дела которой вершились с мудростью, доходящей степени изумления. Итиль со всеми ее потрясающими развлечениями, спектаклями и балами. «Расскажи мне об Итиле», – попросила Эсти.
«Что бы ты хотела услышать?» – спросил Дуди. – «Особенно много не о чем рассказывать. Большой город, много мостов. Верно, каждый вечер можно встретиться с друзьями, слушать песни на площадях, не как здесь, где так тихо. Но я не очень-то любил все это там. Очень редко покидал наш квартал. Итиль хорош для того, у кого много денег и есть у него карета. Трудно жить в огромном городе. У нас кареты не было, а добираться в любое место пешком просто сумасшествие».
«Ты видел дворец Кагана?»
«Да, – ответил Дуди, – даже был в нем».
«Ты был внутри дворца?»
«Да. Это не проблема. В дни праздника Кущей – Суккот – мы встречали всю семью Кагана. Они очень симпатичны. Надо бы тебе видеть, в каких мундирах они ходят».
«Красивые мундиры?» – глаза Эсти просто излучали свет, вкушая невероятное удовольствие все это видеть.
«Никогда не видела мундиры, – пожаловалась она тонким несчастным голосом, – только на рисованных картах».
Ответ Дуди был полон удивления, этакий выдох из легких через сжатые губы при покачивании головы, примерно так: «Ого!»
Он ей рассказывал еще о регулярных войсках, о тех легко передвигающихся подразделениях, совершающих невероятно дерзкие операции, мощных знатоках и умельцах войны, умеющих пользоваться непобедимым оружием. Свободное от войны время они используют для охоты и упражнений саблями, занимаются укреплением границ страны и великими походами по захвату огромных пространств вокруг. Великим стыдом для них, для хазар, – умереть в постели, дома, а великой честью и гордостью – пасть на поле брани. Это та самая мужественная иудейская пехота и кавалерия, которая раз за разом смешивала все планы лучших из лучших шведских полководцев Последние пытались пробудить и побудить славян в их селениях кличем – «Не повышать налоги хазарам!» В руках хазарских пехотинцев-лучников оружие по дальности и силе превышает всех врагов. И эти лучники в использовании мощнейших луков достигли силы и умения, с которыми никто не может сравниться.
С детства, с двенадцатилетнего возраста, обнаруживают этих легендарных лучников, упражняясь в школах и отбирая лучших из лучших.
Когда мусульмане попытались выйти в атаку с юга, направили эти лучники свои стрелы на лошадей противника. Тучи стрел останавливали атаку еще до того, как приходило главное мусульманское войско, прочесавшего и не оставившего камня на камне тех стран, которые были на пути хазарской кавалерии, готовой рвануться в бой – всадник против всадника. И вот, все мусульмане свалились с падающих под стрелами коней, частью раненые от стрел, пришедших с неба, часть ищущие свои мечи, мечущиеся в надежде сбежать с поля боя.
Все эти воинские описания подходят беседе юношей, и, конечно же, навели скуку на малышку.
«Чем занимается твой отец?» – напрямую спросила Эсти.
«Отец преподает Тору, Пророков и Писания», – сказал Дуди, и стало ясно откуда у него это имя, и еще Эсти поняла, что семья его не из больших богачей. И сам по себе возник ответ на вопрос, который ее удивлял: почему у него нет коня.
Есть вещи, которые Эсти, сельчанка, не знала. Цена лошади невысока. Но содержание его в больших городах было дорогим, где особенно дорого стоили конюшни, да и цена ржи и овса была немалой. Конь, как и машина, требует пищи, едут на нем или не едут, так, что молодые люди в городах только из богатых семей могут себе позволить иметь коня.
