Екатерина Горбунова - Попутный ветер
Сколько шли молодые люди? Не миг, и не вечность. Дощечки позади стирались налетевшими облаками. А те, что были впереди — открывались под дуновениями ветра. Призрачные поцелуи не смущали душу, а песни оказались поистине бесконечными.
А потом была твердь. Каменное крошево под ногами. Было немного странно, что не надо петь, не надо отмахиваться от обессиленных призраков, не надо ловить покачивания моста, и идти надо не боком, а вперед лицом. Даже возникла некоторая странность ощущений от такой стабильности.
— Справились? — понимающе улыбнулась Летта, усевшаяся прямо на большой камень.
— Кажется. Спасибо за совет, — юношу интересовало, что за воспоминания едва не стоили ей жизни, но спросил он совсем о другом: — Вы знали об особенностях этого моста?
— Этого, или какого-то иного, — она пожала плечами, — в доме дяди была служанка, она знала много интересных историй. Говорила, что все они вымышленные, но я подозреваю, что некоторая часть их была основана на реальных фактах или слухах. Когда мы подошли к мосту, скрытому в облаках, я просто вспомнила про него.
— И в какой истории упоминался Облачный путь? — заинтересовался Олаф, присаживаясь рядом, и искренне радуясь возможности передохнуть.
— Про одного из четырнадцати королей Империи. Странствующего Лаферта.
— Лаферта?
У Олафа закружилась голова и пересохло в горле. Он надеялся, что девушка не услышит биения его сердца. До боли сжал кулаки и напряг скулы. Ему была прекрасно известна эта сказка.
— Разве там упоминался мост? — голос дрожал и срывался.
Но Летта ничего не заметила и, кивнув, начала рассказ:
— Жили-были братья Лаферт и Омциус. Они были принцами. Лаферт — младшим, а Омциус — старшим. Принцы дружили, играли в свои мальчишеские игры, резвились целыми днями, и не помышляли становиться королями, потому что в их представлении королем мог быть только их отец. Однажды более шаловливый Лаферт затеял проказу — нырнул в парковый пруд и поплыл к середине, не зная, что там поселились саблезубы. Хищники окружили мальчика. И если бы не его подоспевший брат Омциус, пришлось бы ему плохо. Хотя, по правде говоря, мало хорошего вышло и от этой помощи. Принцы выжили, но Омциус потерял в схватке обе ноги по колено, а Лаферт отделался несколькими шрамами. Не известно, наказали ли как-то проказника, но вскоре после этого происшествия в королевстве заговорили, что король-отец так тяжело пережил травму сына, что сам едва не умер. Но Мракнесущий пощадил его. Король прожил еще несколько лет, пока принцы не выросли. Тогда позвав их к себе, он наказал им править мудро и испустил дух. Будучи старшим, Омциус должен был занять трон. Однако, королем, по закону Империи, мог стать только полностью здоровый человек.
— Дикий закон, — сквозь зубы прокомментировал юноша.
— Такой уж. Не хуже и не лучше, чем все законы Империи, — пожала плечами Летта. — Омциус не стал рисковать и подвергать себя процедуре наложения огненной печати, которая могла сжечь его. Короновали Лаферта. Он принял власть, а потом издал указ, по которому отправлял себя в вечное изгнание, а Омциуса оставлял регентом, бывшего довольно умным молодым человеком и даже смастерившим себе железные ноги. В спутники младший брат взял лишь особо настырного придворного музыканта. Лаферт обошел много земель, а его спутник сочинял истории про все его приключения. Однажды на пути короля-странника встал Облачный путь. Музыкант побоялся вступить на мост. А Лаферту удалось благополучно миновать его, напевая матушкины колыбельные. С тех пор король путешествует один.
— И, видимо, именно бывший спутник Лаферта поведал миру эту историю, — с горькой иронией отозвался Олаф. — Не люблю музыкантов, вечно все переврут, а что не соврут, то придумают.
— Но мост же есть, значит, и история была.
— Я знаю сказку, перекликающуюся с вашей. Как были созданы ветряки.
Девушка прислушалась с вниманием и интересом, будто маленький ребенок.
— Когда Лаферт Четвертый, сразу после своей успешной коронации и сложного наложения печати власти, вдруг назначил брата Омциуса регентом, вся Империя начала ожидать бунта и раскола. Имперский совет стянул войска и прикидывал, кто может из дальних родственников странного семейства по праву занять трон, когда два брата свернут друг другу шею. Однако, Лаферт не хотел воевать, он просто отправился в бесконечное скитание по дорогам Империи. А Омциусу пришлось единолично выполнять функции короля. Старший брат, отнюдь, не выказывал благодарности, что трон вернулся к нему. И даже прилюдно делал вид, что причуда Лаферта ему только досаждает. Ведь тот мог попасть в неприятности, погибнуть по дороге.
Омциус по этой причине пытался подсунуть братишке компаньонов из благородных семейств. Их предназначением было не только составить компанию королю-бродяге, но и заставить его осесть в какой-нибудь спокойной местности. Все юноши и девушки, старики и пожилые дамы, проходили строгий отбор. Юный король даже не должен был заподозрить, что они ни просто случайные попутчики и страждущие. Что к этим встречам приложил руку Его Высочество регент Омциус. Но Лаферт оказался осторожен и нелюдим. Он предпочитал одиночество, не завязывая долгих знакомств и не принимая ничьей компании.
Тогда старший брат сел за чертежи. Почти месяц он не выходил из своих покоев, лишь вовремя изданные приказы указывали на то, что вельможа помнит о своих обязанностях при дворе. Итогом всего стало изобретение ветродуев. Эти замысловатые штуки были в скором времени расставлены в каждом городе, пригороде и проклятой глуши.
Компании ветряных перевозок выросли как грибы. У них было разное руководство, разношерстные сотрудники, несхожие возможности. Ветродуи оказались удобны. Могли передать сообщение, посылку, переправить любого желающего, который мог заплатить. А самое главное, они были настроены так, что из любой точки Империи могли доставить не только сведения о Лаферте, но и его самого, пожелай путешественник скорого возвращения домой.
— И это правда? — распахнула глаза Летта.
— Совершенная, — кивнул Олаф.
А потом отвернулся в сторону, чтобы нечаянно не выдать тщательно скрываемых чувств. И поэтому увидел тяжелую черную тучу с рваными краями, неумолимо плывущую в их сторону. Она величаво и неумолимо несла в своем нутре молнии, ветра и холодный проливной дождь. Туча напоминала уверенного в себе борца, который оглядывает соперников с легким прищуром, а не найдя достойных свирепеет и обрушивает гнев на тех, кто посмел бросить вызов, просто чтобы впредь под ногами не путались и не смущали.
