Екатерина Тимохова - Сафари во времени
– Тебе что, недостаёт тех денег, что платим мы?
– Денег много не бывает. Почему не заработать еще, когда добыча сама просится к тебе в руки?
– Нет, – резко ответила женщина, – даже не смей обращаться к Надежнецкому, он со своими связями тебя в порошок сотрет.
– Ерунда!
– Даже и не думай!
– А что вы сделаете, если вдруг я сообщу ему?
– Тогда и узнаешь, кретин!
– Вот и решили, – расхохотался мужчина. Потом раздался выстрел и звуки быстро удаляющихся шагов.
– Стерва, – услышала я голос амбала.
Были часы, когда я думала, что умираю. Тело казалось мне легким и невесомым. В такие моменты я была нервно возбуждена. Ходила по комнате, вальсировала по ней. Несколько раз заходил мой мучитель и пытался выведать про кольцо, но я забивалась в дальний угол и молча смотрела на него оттуда. Хорошо, что он больше не осмеливался поднять на меня руку.
У меня было много времени, чтобы подумать. И хотя мысли частенько сводились к еде, я пыталась осмыслить, для чего меня держат здесь. Я понимала, дело не в деньгах. Разговор моих похитителей о кольце навел на мысль, что помимо Алексея кто-то еще хочет попасть в Долину. А это значит, не только он знал о ней и верил в ее существование.
В мире действует правило – не запретишь что-то делать, никому и не захочется. Но если, скажем, во всеуслышание объявить: "Не смотрите на меня!", то все обязательно повернутся в твою сторону. Это проверено сотни раз. Первая реакция человека на запрет – это агрессия, желание узнать, а почему нет? Наверное, в этот раз со мной было то же самое. Как только я поняла, что кто-то пытается остановить или опередить меня, сразу захотелось в Кению. И меня уже не пугала дикая саванна, полная опасностей. Не страшил перелет, чужая комната в отеле и даже то, что Долины может и не быть. У меня появилось стойкое желание оказаться там, и оно заглушало все другие.
Иногда, в минуты полной слабости, лежа на вонючей кровати, я дремала и видела яркие сны. Мне казалось, я познаю историю мира, в котором родились мои предки. Частенько мерещился запах эвкалипта и зов странной старухи из пещеры. Дни, проведенные в этой комнате, были сплошной чередой бодрствования и сна. В конце концов, настал момент, когда я больше не могла подойти к крану с водой. Оставалось только лежать на кровати и осознавать, что конец близок. Однако слез и сил, чтобы оплакать это, у меня не было. Терзал только факт, что теперь, когда я точно знаю, чего хочу, у меня не будет возможности осуществить это.
И именно в тот миг, когда я смирилась со своей участью, фортуна улыбнулась мне. Снаружи послышались звуки: грохот, выстрелы, крики и шум рации. Из последних сил закричала:
– Сюда! Помогите!
От усилий в глазах потемнело. Голос сел, но я продолжала шептать эту фразу, пока, наконец, не услышала над ухом:
– Эмилия, тихо, тихо… успокойся, уже все в порядке. Уже все хорошо.
Попыталась сфокусировать взгляд – надо мной на коленях стоял Алексей. Он был одет в форму спецназа, на голове огромный шлем, грудь прикрывает пуленепробиваемый жилет, а на лице выражение животного страха – страха за мою жизнь. Его вид насмешил меня, захотелось съязвить, но все, на что меня хватило в тот момент, это слабая улыбка.
– Хочу бутерброд, – прошептала я и отключилась. Очнулась уже лежа на носилках перед каретой скорой помощи. Кто-то громко разговаривал рядом.
– Что ты здесь делаешь? – кричал мужчина.
– Вадим, перестань! Это была моя вина! Я не мог не пойти туда!
Я приоткрыла глаза. Алексей и Вадим стояли друг напротив друга, и казалось, сейчас начнут драться.
– И на метр к ней не приближайся после всего этого!
– Вадим, прости, пожалуйста,– попытался успокоить моего жениха Алексей и положил руку ему на плечо, но тот отдернулся и добавил:
– Не хочу терять хорошего сотрудника и друга. Просто не подходи.
Меня подняли в карету скорой помощи на коляске, Вадим прыгнул вслед за врачами. А Алексей остался стоять на улице. Он неопределенно развел руками и печально наблюдал, как закрываются дверцы машины.
– Как ты? – спросил Вадим, заметив, что я в сознании.
– Бывало и лучше.
– Не мешайте врачам, – раздался голос женщины. Она отстранила от меня Надежнецкого и занялась своим обследованием, пока машина уносила нас подальше от этого жуткого места.
* * *
Несколько дней провалялась в больнице. Именно там узнала, что было после моего похищения. Алексей обратился в участок сразу, как только пришел в себя. Но Вадим не получал никаких звонков или писем относительно выкупа, и поэтому полиция не могла обнаружить меня на протяжении пяти дней, которые я провела в заточении. Потом кто-то инкогнито позвонил следователю и сказал, что меня держат на заброшенном заводе за городом. По этому адресу была отправлена группа спецназа, и Алексей вызвался ехать с ними. К счастью, они успели вовремя.
В палату меня доставили практически без сознания. Врачи тут же принялись за свою работу. Анализы показали, что вода из крана была с химическими примесями, и поэтому, вдобавок к истощению, я получила глубокую интоксикацию. Проверьте мне на слово, промывание желудка и диализ не самые приятные процедуры. Но теперь я на все смотрела с другой стороны. На третий день в больнице почувствовала себя лучше и начала поднимать разговор про Кению.
– Эмилия, а не рано ли говорить об этом? – отговаривали меня приехавшие несколько дней назад родители. Они были в шоке оттого, что случилось, и каждый день молили небеса, чтобы со мной все было в порядке. Мама, увидев меня, расплакалась, отец, хмурый и серый, крепко обнял и стоял так, долго не выпуская из своих объятий.
Вадим был полностью согласен с моими родителями. Он не понимал, почему та, кто был категорически против поездки, теперь стала ее ярой защитницей. Пришлось настоять на своем – поездке быть! Я первый раз в жизни точно знала, чего хочу.
В один из дней в больницу приходил следователь. Он сообщил, что мой обидчик найден и вскоре ответит за свой поступок.
– И что же он сказал вам? – спросила я с интересом.
– Признался, что держал вас с целью выкупа.
– Вот как? А он сказал вам, что был не один?
– Не один? – удивленно переспросил тот.
– Как минимум, их было двое, – подтвердила я. – И как максимум, дело вовсе не в выкупе.
– Дорогая, о чем ты говоришь? – не поверил мне Вадим.
– Ну да… – медлила я, думая о том, что можно рассказать, а о чем лучше умолчать. – Вы схватили наемника, он действовал не самостоятельно. Я нужна совершенно другим людям и по какой-то иной причине.
– Но он во всем сознался! – возразил следователь. Полиции, как всегда, хотелось, чтобы все было просто. Дело почти закрыто, а тут я со своими предположениями.
