Евгения Техтелева - Наследие (СИ)
«Ага, вот ты и попался! Логика и рациональные действия — вот что для него характерно». Джайра сменила тактику.
Вдруг резко и неожиданно она рассмеялась ему в лицо, отчего Фарен опешил и только растерянно смотрел на нее, как от смеха она хватается за живот. «Либо она притворяется, либо…»
— Что смешного я сказал?
Джайра продолжала заливаться. Этот подход, наконец, подействовал на некроманта. Ему не нравятся насмешки, тем более — тогда, когда он говорит очевидную правду. Что ж, возможно, это его сломает и откроет замок на его тайнах.
— «Опасный человек», да, да, — не утихала Джайра. — И это мне говорит без пяти минут монстр! Тебя выдает твоя беспечность, некромант. Знаешь ты об этом?
«Надо вогнать его в сомнения, и тогда он раскроется, как книга на нужной странице. Надо только чуть-чуть подтолкнуть его к откровению, и это не займет много времени — раненые души всегда ищут пристанище для отдыха».
Фарен посуровел. Отчасти ему была понятна игра этой наемницы, но со своими чувствами он не мог совладать до конца. Еще никто не мог так сразу вывести его из равновесия.
— Если ты сама говоришь мне о том, кто я такой, то должна понять, почему я так беспечен.
— Конечно, понимаю, — покривлялась Джайра, наслаждаясь тем, как это раздражает собеседника. — Ближе к ночи снова крови хочешь?
— Нет, как-раз-таки наоборот. Даже такие серьезные вещи ты умудряешься превратить в сарказм, — на глазах сомнения взяли над ним верх. Ехидство Джайры сменилось осторожностью. «Не спугнуть бы…»
— Нет предела совершенству, — пожала она плечами. — И что же, тебя это беспокоит?
Они продолжили идти медленным шагом друг за другом вдоль деревьев.
— Да. Это значит, что что-то не так.
Хорошо, что Джайра шла впереди. Она не смогла скрыть удивление, на пару секунд прорвавшее маску надменности. Другой бы радовался этому на его месте, но это было бы ошибкой. Похоже, этот человек больше понимает тьму, чем все остальные такие же «счастливцы», и поэтому имеет очень хорошее оружие против нее, но не подкрепленное знаниями. Надежда есть, только кто даст ей окрепнуть?
— Что-то изменилось, и важно понять — что, чтобы я мог использовать это…
Почти точь-в-точь ее мысли.
— А ты не думал, что если копаться в чем-то хорошем, то можно отпугнуть его своими беспочвенными опасениями? Наслаждайся спокойствием, пока жизнь позволяет. Мятежная душа может и потом нагнать упущенное.
Похоже, она что-то пробудила в нем. Внезапно он остановился, глядя на пустующий горизонт, словно увидев там восход солнца. Что ж, пока все идет по плану. Странно, что оказалось так легко натолкнуть его на откровенность, но Джайре требовалось узнать, кому он служит. Каким бы ни был этот вопрос жестким, а нужно как можно сильнее замаскировать его и тянуть ниточку с ключом постепенно.
Меланхолично осматривая тот же горизонт, что и Фарен, сложив руки на груди, она как будто между делом спросила:
— Если ты некромант, то где твое клеймо?
Фарен мгновенно переключил внимание на Джайру.
— У меня нет клейма. Я не раб, чтобы быть клейменным.
Искреннее отвращение. Теперь можно немного надавить.
— Тогда кто же тебя контролирует? Неужто храмовник? — ее изумление со стороны выглядело тоже весьма искренне, но Фарена больше заинтересовал вопрос о клейме, чем ее попытки что-то у него узнать.
— Херон? Нет. Я сам себя контролирую. И вообще не понимаю о чем ты.
— Замечательно! — она всплеснула руками.
— Что?
«Неужели эльф ничего ему не рассказал? Даже самое малое, что должен знать зараженный тьмой? Немыслимо!» Он сам не знает, кто он такой, и не знает, что происходит внутри него. Если он не узнает этого сейчас, его убежденность в своих силах очень быстро растворится в сомнениях. «Конечно, всегда есть возможность того, что кто-то им управляет и без клейма — архимагу это под силу, но чтобы быть таким невеждой…»
— Ты знаешь, что такое проклятье некроманта?
— Еще бы я не знал! Уж получше тебя об этом знаю…
«Вот только не хватало, чтобы он сейчас строил из себя лихого парня…»
— Значит, не знаешь, — вздохнула Джайра, направляясь снова к костру. — Я говорю о знаниях, а не об ощущениях. Это своего рода болезнь, заражение тьмой. Чтобы она не распространилась по всей душе: совести, мечтам, стремлении, морали, чувствам, — для ее контроля нужна сила, способная противостоять и направлять в нужное русло. Вопрос: что это за сила, которая может быть намного сильнее тьмы?
— Жизнь. Верно?
«Ладно, хоть понятливый».
— Угум. Самое прямое поступление жизни в твое тело, изнуренное физически и уставшее сражаться с этой болезнью в одиночку, — при этих словах она обернулась к нему, обводя его глазами, как доказательство. От этого Фарен поежился, — это кровь и плоть, живые, естественно. Но этого недостаточно. Если твоя душа не сильна во всех тех составляющих, что я уже называла, и еще во многих других, то эта подпитка идет на усиление мрака. Вот почему некроманты такие чудовища, и вот почему обращенных стараются убить сейчас же, пока они не набрали мощь. Некроманты были в прошлом непросто людьми — это либо сопливые трусы, у которых нет воли, либо пораженные воины, сломленные под натиском мрака. Мой тебе совет: пока не нашел свое освобождение, следи за состоянием своей души, особенно если тебя некому контролировать.
Она остановилась. Оба стояли у того камня, где Джайра сложила свои вещи, поодаль ото всех. Пристально рассматривая некроманта, она спросила:
— Как давно ты не спишь?
Вопрос смутил его настолько, что тот не нашелся, что ответить.
Джайра вздохнула:
— Твой контроль отчасти зависит о того, в какой ты физической форме. Твой сон — это единственное, что я могу тебе сейчас предложить, — видя, как меняется его лицо, Джайра поспешно объяснила: — Это ради моей же безопасности. Не обольщайся на хорошее отношение рабовладельца.
Фарен усмехнулся, вспомнив, почему он здесь находится. И тут же сообразил, как ловко вывела она его на открытый разговор. И чего, опять же, она этим добивалась?
— Раз ты спрашиваешь, наверно, по мне это заметно.
Порывшись в своей сумке, она достала сверток величиной с ладонь и осторожно открыла его, протянув какой-то непонятный предмет Фарену.
— Что это? На вид мерзкое.
— Это Кровавый плод, и по-другому, как мерзкий, его больше и не назовешь. Ешь.
Он отшатнулся от протянутой руки.
— Ешь, — он все так же недоверчиво смотрел на нее. — Он поможет восстановить силы. Еще потом благодарить будешь.
Фарен осторожно прикоснулся к пульсирующему плоду, почти черному от переполнявшего его сока.
