Рон Криннит - Отраженный свет
— Вы миссис Снорк? — поинтересовался Энди.
— Мисс, — поправила его желтая пони.
— Простите!
— Ничего страшного, мистер...
— Бугсон. Энди Бугсон. Я по объявлению.
— Ах, да, — она вздохнула. — Ну, смотрите. Можете тут везде ходить, по всем комнатам, я буду тут, на кухне слева от входа. Тяжеловато мне долго на ногах стоять.
— Спасибо, я хотел договориться, можно мы вечером придем вместе с супругой?
— Конечно, я всегда тут. Вот иногда только на рынок отхожу...
— Позвольте поинтересоваться стоимостью?
— Четыреста пятьдесят тысяч монет.
Энди задумчиво посмотрел на дом. Хотя фасад потрескался и местами даже облупился, сквозь прорехи виднелась добротная каменная кладка. Часть окон была заколочена, а крыша цвела ржавыми потеками, но если приложить силы и воображение, то особняк можно превратить в настоящую жемчужину. Названная сумма была сравнительно невысока, даже учитывая не слишком хорошее состояние дома, только у них все равно не набралось бы столько денег. Казалось бы, делать здесь больше нечего, но Энди почему-то не хотелось уходить. Тишина и спокойствие этого места разительно отличались от шумной улицы, находившейся всего в паре минутах ходьбы.
— А кто хозяин дома? — поинтересовался Бугсон.
— Я хозяйка, будь оно неладно, — опять вздохнула мисс Снорк.
Энди удивился — Куки Снорк походила скорее на пожилую экономку, чем на владелицу городского особняка. Заметив недоумение пегаса, хозяйка понимающе покивала.
— Пойдемте, что-ли, я Вас чаем напою, — предложила она, — заодно и расскажу все.
— Благодарю Вас, с превеликим удовольствием.
Земнопони провела его на кухню, усадила за стол и поставила чайник на плиту, питаемую от газового баллона.
— Раньше этот дом принадлежал роду Круэнтусов. Точнее капитану гвардии Эквису Круэнтусу, — начала свой рассказ Куки. — На старости лет, как это бывает у жеребцов, седина в гриву — бес в ребро, отдыхал он как-то в нашей деревне, так и влюбился в мою сестру младшенькую. Она, знамо дело, была красавицей, да и характером горяча, вот и решил он на ней жениться. Марика всегда мечтала в городе жить да с богатеями знаться, так что сразу согласилась. Скандал был на весь Кантерлот — неслыханное дело, чтобы такой солидный пони себе кобылку брал в жены, что скорее во внучки годится. Он тогда чуть ли не со всеми родичами разругался, и свадьбу в итоге сделали скромную. Прожил Эквис потом всего три года, но до самого конца был жеребцом в полной силе, так что успел даже с наследником понянчиться перед смертью. Жеребенок был просто чудо, назвали Инджедом в честь прадедушки. Тогда Марика и позвала меня к себе жить, будешь, говорит, мне помогать по хозяйству. Как я приехала, она бросила на меня дом и Инди, а сама... — желтая пони вздохнула и сделала паузу, разливая чай по чашкам. — Пропадала цельными днями, пьянки-гулянки. Богатеи с ней знаться не желали, так она каких-то сомнительных жеребцов в дом водила. Уж я ее стыдила-стыдила, да все без толку, так все денежки мужнины и промотала. Инди, считай, сиротой рос, ни отца, ни матери, только я его и воспитывала. Зато весть в отца пошел — настоящий аристократ: умный, серьезный. Сам поступил в Королевскую школу, помирился с родственниками, я тогда ему бумаги отдала, что от Марики прятала. Сестра-то драгоценности распродала, а в бумагах вообще не разбиралась, вот и удалось мне энти акции всяческие схоронить.
Куки опять замолчала, подливая новую порцию чая.
— А дальше что? — заинтересованно поторопил ее Энди.
— А дальше... помните, вспышка была над Кантерлотом?
— Конечно, мы всей конторой на улицу выбежали, — кивнул пегас. — Сияние было на все небо!
— Вот в тот день Инди и пропал, — пони шмыгнула носом, сдерживая подступившие слезы. — От самой Повелительницы нам соболезнования прислали: героически погиб на королевской службе. Еще служивые пони приходили все его бумаги собрали, дескать, там секреты государственные хранятся. Марика тогда до денежек, что с акций были, дорвалась и так загуляла, что и года потом не прожила. Вот все мне после нее и досталось.
— А почему решили продавать?
— Так зачем оно мне? Все старится, ветшает. Вернуться хочу в деревню, подальше от воспоминаний, а дом лучше пусть послужит кому.
Из окна донесся бой замковых часов и пегас встрепенулся.
— Ой, простите, мне на работу пора, — сказал Энди, вставая. — Так мы вечером с женой к Вам придем?
— Приходите, конечно, тут я буду.
***
Селестия слегка задержалась на последнем мероприятии и решила сократить путь до дома Бугсонов, телепортировавшись в свою городскую квартиру. Пробежав немного по улице, она вспорхнула на балкон и застала Энди за напряженными расчетами.
— Смотри, милая, — с ходу включил ее в обсуждение Бугсон, — у нас отложено триста тысяч. У родителей я могу занять пятьдесят, и еще пятьдесят взять ссуду на работе. Осталось найти еще пятьдесят тысяч.
— А что ты подсчитываешь? — засмеялась принцесса. — Просвети свою женушку.
— Дом. Он стоит четыреста пятьдесят тысяч.
— Почему так дорого? — удивилась Селестия, припомнив цифры из градостроительного отчета, прочитанного пару недель назад.
— Потому что это — настоящий аристократический особняк, — пояснил пегас. — Ты как увидишь его — сразу влюбишься.
— Ты договорился о просмотре?
— Конечно, я сейчас слетаю в банк и к родителям уточнить, сколько мы сможем собрать, а потом пойдем.
— А ужинать?
— Потом, а то банк закроется.
Энди вышел на балкон, а Селестия направилась в детскую, решив поиграть с жеребятами до его возвращения. Пегасочки с радостными криками бросились навстречу. Ива сразу полезла к ней на спину и удобно пристроилась между крыльев, а Энджела крепко обняла переднюю ногу, не желая отпускать. На душе стало тепло, принцесса наклонилась и погладила мордочкой гриву жеребенка. На миг у нее возникло чувство, что это ее собственные малышки.
— Добрый вечер, Светлячок! — поприветствовала ее Некки.
— Добрый вечер, мама!
— Мы вчера не договорили.
— Но мам!
— Я беспокоюсь о твоей душе, доченька, ты в большой опасности. Повелительница — это яркое солнце, согревающее души всех пони Эквестрии, но стоя вблизи ты ослеплена ее светом и можешь допустить непоправимую ошибку. Издалека же оно не слепит, но освещает, и все прегрешения сразу становятся явны.
— О, небеса, откуда ты все это взяла? — поразилась Селестия тому, какими логичными и связанными бывают бредовые по своей сути, мысли.
— Из книги преподобного Ихувса, — бабушка Некки раскрыла книгу с символом солнца на фоне тучи и процитировала: — «Семижды поклонись, дабы достойно приветствовать Небесную госпожу, да наполни сердце свое любовью и благоговением...» — вот как надо чествовать Повелительницу.
