Анна Зимовская - Саша Лойе и черный маг
Теперь в машине стояла гробовая тишина. Саша посмотрела на Токарева. Лицо у него пошло пунцовыми пятнами, а на шее вена вздулась. Кажется сейчас клиента хватит удар.
— О чем это вы трещите, сороки? — поинтересовался Токарев, в голосе слышалась если не ярость, то крепкая такая злость.
— О, про меня правильнее сказать — каркаю, — попыталась Саша отшутиться.
— Да хоть гавкаете. Говорите, сейчас же! — потребовал Токарев, его серые глаза от бешенства потемнели почти до черноты.
— Это Нора о том, что вы не подходите мне в мужья. Ваше имя вычеркнуто из списка навсегда. Расслабьтесь, — сказала Саша с улыбкой.
— Что вы такое несете? — мужчина почти орал. — Вы что совсем с ума посходили? Чокнутые бабы…
— Миа кулпа, — сказала Саша, кивнула головой и приложила руку к сердцу.
— В переводе с испанского это означает "моя вина", — пояснила Нора, обращаясь к Токареву.
Идиотизм ситуации превысил за все мыслимые значения. Михаилу никогда еще не встречалась женщина, способная настолько легко и быстро довести его до белого каления. И это наблюдение относилось совсем не к Норе. Идиотка-секретарша была слепым орудием пытки, но именно Саша руководила процессом. Она постоянно раздражала, провоцировала, злила его.
Окружающие с Михаилом считались, уважали, боялись, искали его расположения. Все и всегда. Лойе же ни во что его не ставила. Ей от него ничего не было нужно, ну кроме денег конечно. Женщина все время давала Михаилу понять, что делает ему одолжение, снисходит до него. Он знал Сашу меньше суток, но уже крепко ненавидел.
И в то же время она его восхищала. Побитая, уставшая, Саша оставалась сильной, жесткой, волевой. В ней прятался стальной стержень, который никому не согнуть. И такие люди как Нора отлично это чувствовали. Поэтому ее секретарша смело устроила отвратительный спектакль, она как собака чуяла молчаливое одобрение хозяйки.
Михаил гордился своим самообладанием, редко повышал голос и уж точно ни на кого не орал. Он знал, что ледяное спокойствие вместо брани нервировало и пугало людей сильнее. Сейчас он был как никогда близок к срыву. Хотелось рвать и метать, схватить Сашу за шкирку и трясти так, чтоб зубы стучали. Напряжение, копившееся месяцами, невыносимая душевная боль и ужас неотвратимой смерти любимой дочери добили его наконец. Михаил сделал три глубоких вдоха, достал из бара миниатюрную бутылочку "Джека Дэниэлса" и опрокинул содержимое в рот одним большим глотком. Виски обожгло глотку мягким огнем, медленно спустилось в желудок. Еще три вдоха, и Михаил взял себя в руки.
— Для общественного спокойствия вас обоих нужно запереть в психушке, — сказал он. — Хотя в другое время и в другой ситуации я бы, наверное, посмотрел представление до конца и получил удовольствие. Но не сейчас. У меня, Александра, умирает дочь. Я везу вас "на нее посмотреть". Я плачу вам большие деньги. И как клиент я требую если не уважения, то хотя бы элементарной вежливости. Или вы и у постели умирающей устроите скоморошьи кривлянья?
Какая-то взрывоопасная комбинация усталости и ярости, как гейзер вытолкнула из него простую человеческую правду, больше похожую на мольбу о пощаде. Михаил сам себе показался жалким и слабым, и теперь злился на себя. Одному богу известно, как на его слова отреагирует Саша. Он ждал очередной циничной шуточки, которую женщина подкинет своей секретарше, и они на пару поглумятся над ним.
— Ну знаете… — начала Нора.
— Хватит, — оборвала ее Саша. — Вы правы, Токарев. Мы заигрались. Прошу прощения.
Он смотрел на нетронутую сторону ее лица, по нему можно было читать. Михаил увидел сожаление и трезвую оценку того, что он на грани отчаяния. И еще понимание. Будто Саша точно знала, что он чувствует. И она ведь действительно знала. Давным давно Александра потеряла родных. Михаил понял, что она ему поможет, если это будет в ее силах. Саша поможет ему, чтобы он не оказался в том же аду, где горела она.
Михаил поспешил отвести взгляд, чтобы женщина ни в коем случае не поняла, что он ее прочитал. Ведь в ней было много гордости. Сатанинской гордости. И жалеть себя она никому не позволяла.
Они отвернулись друг от друга, каждый смотрел в окно и думал о своем. У Михаила все время крутилась мысль, что Саша ему кого-то напоминает. Но кого, он пока не мог вспомнить.
Глава десятая
В молчании подъехали к нужному корпусу. Шофер обошел машину и открыл дверь. Сашу такое подобострастие покоробило. Еще одно напоминание, кто здесь заказывает музыку. Все трое вышли из машины и направились к зданию. Нора несла чемоданчик, шофер тяжелые переметные сумки, Токарев и Саша шагали налегке. Поднявшись по широкой лестнице, вошли в здание.
В вестибюле горел приглушенный свет. Их прихода ждали. Навстречу поспешили двое мужчин в белых халатах. Высокий тощий эскулап неопределенного возраста с типично арийской внешностью — узкое лицо, длинный прямой нос, широкий рот, бледно-голубые глаза, белобрысый. Очки в золотой оправе, брюки из дорогой серой шерсти, прекрасная сиреневая сорочка с броским галстуком. Саша поставила бы сто баксов на то, что это европейский светила, может быть даже герр Тонн или герр Хольфельд. Второй врач выглядел куда скромнее. Около тридцати, ординарной внешности, но тоже хорошо одетый.
Оба доктора вежливо поздоровались с Токаревым, и подозрительно покосились на избитую женщину. Даже не разбирая слов, Саша поняла, что Токарев с врачами более чем щедр. А как иначе объяснить, такое нарочитое радушие в пять утра. VIP-клиент имеет право на любой каприз. Даже явиться среди ночи и проверить, как там его умирающая дочь. Хороший ли за ней уход? Регулярно ли меняют памперсы на коматознике?
Токарев общался в врачами на беглом немецком. Саша свободно говорила и читала на латыни, языке грамотных колдунов. Помимо латыни Саша немного знала древнегреческий, иврит и якутский. А вот европейскими языками не владела. На английском изъяснялась как пятидесятилетний рязанский турист.
Но чего не хватало Саше, то умели ее помощники. Нора говорила на основных европейских языках. На ухо девушка шепнула Саше, что состояние девочки остается стабильно тяжелым. Никаких изменений. Врачи интересовались, кого Михаил привез с собой и для чего. Токарев представил Сашу как консультанта из Москвы.
На лифте поднялись на восьмой этаж. Там для частных пациентов предлагались отдельные одноместные палаты, оборудованные телевизором, телефоном, ванной и много чем еще. Токарев остался с врачами в коридоре, Саша вошла в палату. Нора шагнула было за ней, но Саша остановила ее жестом.
