Мишель Харрисон - 13 сокровищ
— Но я думала, она перекрыта.
— Так и есть. По крайней мере, основной вход на кухне. Флоренс закрыла его много лет назад, чтобы тепло зимой не уходило — так она сказала.
— А я думала, вся лестница замурована, — сказала Таня. — Не понимала, что только часть ее перекрыта.
— И я тоже.
— Куда пойдем?
Фабиан посветил фонариком на лестницу.
— Мы на верхнем этаже, значит, эти ступеньки ведут на чердак. Думаю, нужно идти вон туда.
Он посветил фонариком в коридор слева, а потом повел лучом по стенам. Годы в сырости не прошли даром — повсюду были большие пятна плесени. Внезапно Таня заметила, как что-то блеснуло.
— Что это?
— Свет фонарика отразился от окна.
— От окна?
— Подойди поближе и увидишь плющ, которым оно заросло, — вот почему свет сюда совсем не проникает.
Он был прав. Окно покрывала въевшаяся грязь и масса растущих снаружи переплетенных листьев, полностью закрывающих солнечный свет.
Фабиан двинулся вглубь коридора.
— Будь осторожна. Этот проход очень старый и, возможно, небезопасный.
Они медленно уходили во тьму, деревянный пол поскрипывал под ногами. Какие-то крохотные создания сновали вокруг.
«Интересно, кто это? Мыши или фэйри?» — подумала Таня, сама не зная, что хуже.
Они прошли совсем немного, и Фабиан остановился.
— Слева еще одна дверь. Запертая.
— Попробуй свою отмычку, — предложила Таня.
Фабиан склонился над замочной скважиной и посветил в нее фонариком.
— Похоже, с той стороны в замке ключ.
— Ну так протолкни его отмычкой.
— Не получается.
— Тогда пошли дальше, — сказала Таня. — Посмотрим, есть другие двери или нет.
— Погоди-ка.
Фабиан отдал ей фонарик и снова начал рыться в карманах.
— Что ты делаешь? — спросила Таня.
Он достал сложенный листок бумаги и маленький моток проволоки.
— Старинный трюк, — пробормотал Фабиан, разворачивая бумагу.
Таня наклонилась к нему. Стало ясно, что бумагу много раз складывали и разворачивали, отчего она стала мягкой, с отчетливо обозначенными сгибами.
— Для чего это? — снова спросила она, но Фабиан не ответил.
Он распутывал проволоку и особым образом изгибал ее.
— Думаю, получится.
Он просунул бумагу в щель под дверью, оставив не больше дюйма. Потом осторожно, медленно ввел проволоку в замочную скважину и покачал ею туда-сюда. Послышался негромкий стук. Фабиан вытащил из-под двери бумагу — и точно в центре листка лежал ключ!
— Здорово! — воскликнула Таня, удивленно глядя на ключ.
— Ничего особенного. — Фабиан скромно улыбнулся. — Я вычитал это в одном старом детективном романе. Простой здравый смысл.
Таня не отрывала взгляда от листка бумаги.
— Надо полагать, ты уже не раз такое проделывал.
Фабиан поднял ключ и бумагу, снова сложил ее и убрал в карман.
— Может, пару раз. Хотя если ключ упадет неточно, он может отскочить от листа бумаги. На этот раз нам повезло.
Он вставил ключ в замок и повернул его. Дверь открылась. Они вошли в маленькую темную комнатку.
Как и в коридоре, здесь окно было полностью затянуто плющом и не пропускало света. Под окном стоял украшенный резьбой деревянный сундук, покрытый серым налетом пыли. В углу высился шкаф, одна его дверца была приоткрыта, как будто кто-то поспешно покинул комнату и больше сюда не возвращался. Посреди комнаты стояла прекрасная колыбель, а в ней полный набор вязаного постельного белья, сбившегося в кучу. В колыбели лежал крошечный потертый мишка. Таня осторожно взяла его и увидела неровный разрез, из которого торчал клок грязной набивки.
— Это была детская комната, — сказала она.
Что-то зашевелилось внутри мишки. С удивленным вскриком Таня бросила его в колыбель.
— Что такое? — спросил Фабиан.
— Думаю, там поселились мыши.
— Жуткая комната, если хочешь знать мое мнение.
Фабиан открыл крышку сундука. Поднялось целое облако пыли, и мальчик чихнул аж три раза подряд. Внутри лежал еще один мишка, несколько кукол, старый волчок и сломанный «Джек в коробочке»[1] с торчащей ржавой пружиной.
— Ты прав, — сказала Таня, внезапно почувствовав пробежавшую по спине дрожь. — Тут жутко.
— Я никогда даже не подозревал о существовании этой комнаты. — Фабиан подошел к парадной двери. — Интересно, где мы?
Он осторожно открыл дверь и издал удивленное восклицание.
— Иди сюда, посмотри на это.
Таня подошла к двери и поглядела туда, куда Фабиан указывал фонариком.
Дверной проем был перекрыт большой плитой твердого дерева.
— Это задняя стенка комода, загораживающего парадную дверь. Кто-то очень постарался, чтобы комнату никогда не обнаружили.
— Это из-за плохого дела, — внезапно произнес приглушенный скрипучий голос.
Таня замерла; ее интересовала реакция Фабиана. Никакой реакции не последовало, он ничего не слышал. Таня медленно повернулась и снова направилась к колыбели, чувствуя, как подрагивают веки. Мишка в колыбели пошевелился, а потом из его набивки показалось маленькое узкое личико с запыленной серой кожей. Таня не могла определить пол существа. Ее взгляд притягивали торчащие, как у грызуна, передние зубы.
— Плохое, — прохрипело существо, укоризненно глядя на нее. — Здесь случилось плохое. — Не сводя подозрительного взгляда с Тани, оно порылось в глубине своего гнездышка и вытащило оттуда что-то. — Давно. Очень, очень давно.
Тошнота подкатила к горлу девушки, когда она разглядела, что именно достало существо: наполовину съеденную мышь.
— Что плохое? — шепотом спросила она, беспокоясь, как бы не услышал Фабиан.
— Не скажу, — пробормотало мерзкое существо.
Раздался хруст костей, и Таня попятилась от колыбели, преследуемая острым, металлическим запахом крови.
— Пошли отсюда, — сказала она; создание продолжало жевать и обсасывать косточки. — Эта комната вызывает ужасно мерзкое чувство.
Фабиан закрыл парадную дверь, и они направились к выходу в служебный коридор. Таня шла быстро, но Фабиан остановился и в последний раз осветил фонариком комнату.
— Что это?
— Фабиан! Идем!
Он, однако, прошел мимо колыбели и посмотрел на что-то на стене.
— Ох! — сказал он. — Здесь что-то вышито, но я не могу прочесть при таком освещении.
Фабиан снова снял очки и принялся протирать их.
Таня вернулась, не обращая внимания на доносившееся из колыбели бормотание, и, прищурившись, посмотрела на вышивку на стене. Сама ткань была белая — по крайней мере, когда-то — и на ней вышиты бледные розы и слова: «Поздравляем с рождением дочери». И дата внизу.
