Алан Аюпов - Саньяси (СИ)
— Спасибо. — Машинально, как мне показалось, поблагодарила девушка, принимая чашку.
— Присесть можно?
— Да, конечно. Теперь‑то уж чего?..
— Не понял?.. — Я замер, не успев усесться.
— Не прикидывайся. Ты всё прекрасно понял. — Сказала девушка, и отхлебнула из чашки.
— Нет, не понял.
— Да садись ты, садись.
Я опустился на циновку рядом.
— Как тебе утренняя сцена?
— Какая? — Уточнил я.
— Ты на самом деле не понимаешь, или дурачишься? — Она резко повернулась ко мне, чуть не расплескав чай.
— Действительно не понимаю. Если ты имеешь в виду сцену в воде, это одно.
— А сцена у костра?
— Ты подразумеваешь сцену, разыгранную для нас Микешкой с Кариной?
— Да.
— Ну!.. Я очень не люблю, когда за мной подглядывают. Особенно в подобных ситуациях.
— Я тоже. Но теперь все трепаться начнут.
— Не начнут. Микешка парень не из болтливых. Да и Карину я знаю давно. Она из зависти рассказывать не будет. Видела, как она обиделась на Микешку за то, что он с ней так не играл.
— Ты думаешь, она серьёзно? — Уточнила Маша.
— Разумеется.
— На чём основаны твои утверждения?
— На знании женской психологии.
— Ты и меня таким образом вычислил?
— Нет. Даже и не думал.
— Всё равно узнают. — Печально вздохнула девушка.
— А почему тебя это так пугает?
— Я не хочу, чтобы моё имя трепали.
— В каком смысле?
— В смысле, проститутка.
— Знаешь, — вполне серьёзно заговорил я, — проститутки этим зарабатывают. Потому их так и называют.
— А тех, кто не за деньги, называют леди?! — Грустно улыбнулась она.
— Откуда у тебя такие сведения?
— Жизненный опыт.
— Хм. Насколько я могу судить, такого опыта у тебя никогда не было. Ведь вчера это случилось впервые.
— Ну и что?
— Не волнуйся ты так. Никто ничего не узнает, это раз, а во‑вторых, знаешь ли ты, что согласно религии Вавилона, все девушки до свадьбы должны были пройти, скажем, курс «молодого бойца» в святилище богини Иштар. Некоторым из них удавалось пробыть там достаточно краткое время, а другие оставались там годами. Знаешь, от чего это зависело?
— Откуда же?!
— Просто потому, что в те времена процветала храмовая проституция, и девушка должна была отдаться за деньги, которые шли в казну храма. А в Греции существовали гетеры. Умнейшие женщины.
— Проститутки для богатых.
— Нет. Они отдавались далеко не всем богатеньким. Чаще всего им платили за беседы, за песни. Они очень много знали, были начитанными, владели музыкальными инструментами, имели хорошие голоса и слух. В общем, со всех сторон дамы были весьма талантливые. У японцев гейши. Настоящая гейша очень дорогая. Её нельзя уложить в постель. Она исключительно для услады души и должна оставаться девственницей до старости.
— И что, никто не пытался заплатить столько, чтоб воспользоваться? — Заинтересовалась Маша.
— Их нельзя купить. Их нельзя выкрасть. Они сами на это не пойдут, ни за какие деньги.
— Почему?
— В их учение вложено столько денег, что никакому богачу не уплатить. А даже если таковой и найдётся, то гейшу убьют. Она не должна оставаться в живых после потери девственности.
— Откуда ты всё это знаешь?
— Книжки умные читаю иногда.
— А знаешь ли ты, что девушка, точнее её лоно, запоминает своего первого мужчину на всю жизнь. Это происходит на генетическом уровне. Таким образом, связь между ними остаётся на всю жизнь. — В свою очередь спросила маша.
— Знаю.
— Я вижу, ты хорошо подготовился к нашему разговору.
— Откуда мне было знать, что у нас возникнет такая беседа?! — Удивился я.
— Хм! Ты хочешь сказать, что это уже годами выработанная позиция?
— Нет. Ничего такого я не хочу сказать. Просто одно время очень этим интересовался. Перекопал массу литературы…
— И что ты там искал? Влияние девства на женскую психологию?
— Нет. — Тихо ответил я. — Я хотел узнать, что такое любовь.
— Узнал?
— Увы. — Тяжело вздохнул я. — Не узнал. И вряд ли когда узнаю.
— Откуда такой пессимизм?
— Это не пессимизм, это констатация факта.
— Как ты можешь знать, констатация это, или самообман?
— Самообман — верить, в то, что любовь можно встретить, что она существует.
— Я никогда бы не подумала, что ты такой пессимист.
— Нет. Я глубоко убеждённый оптимист.
— По твоим утверждениям этого не скажешь.
— Хорошо. Смотри. Точнее, слушай. Женщина у мужчины его лишь до тех пор, пока не родит ребёнка. Потом ей мужчина не нужен. Для неё первоочередным, самым главным смыслом в жизни будет ребёнок. Всё прочее по боку.
— Опять психология?
— Увы, да. Ну, и плюс жизненный опыт.
— И много у тебя было женщин? Вернее, детей?
— Один. Точнее, одна.
— Одна женщина или один ребёнок?
— Один ребёнок. Мне этого хватило.
— Ты не любишь детей?
— Люблю. Но женщин люблю больше.
— Они, по всей видимости, в любви тебе не отказывают, но только до ребёнка.
— Ты много хочешь знать.
— Да.
— Извини, но я не люблю распространяться на эту тему. — Сказал я, и поднялся.
— Почему?
— Тебе понравилось бы, если когда мы вернёмся из отпуска весь отдел только и балаболил о том, как ты трахалась на пляже?
Девушка поморщилась.
— А культурнее никак нельзя?
— Нет. Это половая любовь, её можно назвать сексом, половым сношением или траханьем. Хотя!.. Можно и матерно, но это уж совсем грубо.
— Спасибо за чай. — Сказала она, возвращая мне пустую чашку.
— Да не за что.
Собрав плитку и тщательно завернув вентиль на баллончике, я уложил всё в рюкзак. Немного поправил кострище, разулся и полез в палатку. Рядом шумело море. Оно вздыхало, шуршало, иногда недовольно булькало и шипело. Я лежал с открытыми глазами и думал, почему меня всегда преследуют вот такие разговоры? Беседы о вечной любви, а главное, оценка поведения самих женщин после дефлорации? Современная молодёжь об этом не только не задумывается, но даже и не знает. Ну, больно в первый раз, да и то, у кого как. И всё. А с кем и в каком возрасте? Какая разница?! «У меня чесалось, вот я и почесала! А хорошо это или плохо, кому какое дело? Мне же хорошо, а вы завидуйте!».
Так размышляя, я незаметно уснул.
Две недели пролетели как один день. Мы возвращались в город. Микешка не очень торопился, а потому скорость была где‑то около сотни, не больше. Дорога широкая, хорошая, в шесть рядов. Получаешь истинное удовольствие по такой трассе ездить.
