Джон Толкин - Сильмариллион
Так Мелькор ушел из Валинора, и Два Древа долго сияли незамутненно, и земли полнились светом. Но напрасно ждали валары вестей о враге; и тучей, отдаленной, но неумолимо растущей, гонимой все ближе неспешным северным ветром наплывало на живших в Амане сомнение, – и радость увядала, и страх неведомого, но близкого лиха вползал в сердце.
Глава 8 О Затмении Валинора
Когда Манвэ услышал, куда направился Мелькор, показалось ему несомненным, что тот замыслил укрыться в старых своих твердынях на севере Средиземья; и Оромэ и Тулкас поспешили на север, чтобы, если удастся, перехватить его – но не нашли ни следа, ни слуха о нем за берегами тэлери, в незаселенных пустошах, что лежали близ Льда. Потому стража на северных границах Амана была удвоена, – но напрасно, ибо прежде, чем началась погоня, Мелькор повернул назад и тайно перенесся далеко на юг. Он все еще был одним из валаров и мог изменять облик или ходить без покровов, как его братья; хотя близилось время, когда он лишится этой возможности навсегда.
Так, невидимым, пришел он, наконец, в мглистый Аватар. Край этот, лежавший к югу от Эльдамарского залива, узкой полосой протянулся у подножия восточных Пелоров, и его долгий и мрачный берег был темен и неизведан. Там, между отвесными горными стенами и черным холодным морем, залегли самые глубокие и непроглядные тени в мире; и там, в Аватаре, в тайне и неизвестности жила в своем логове Унголианта. Эльдары не знают, откуда она взялась, но кое-кто говорит, что бессчетными веками раньше, когда Мелькор впервые с завистью взглянул на Владения Манвэ, ее породила тьма, окружающая Арду, и она была одной из тех, кого Мелькор растлил и привлек к себе на службу. Но она отреклась от своего Господина, желая быть хозяйкой своих вожделений, высасывая все, дабы насытить свою пустоту; и она бежала на юг, – спаслась от валаров и охотников Оромэ, потому что их бдительность была направлена к северу, а на юг они долгое время не обращали внимания. Так она подобралась к свету Благославенного Края, ибо жаждала света и ненавидела его.
Она жила в глубоком ущелье, приняв облик чудовищного паука, и плела в расселинах черную паутину. В нее ловила она весь свет, какой могла – и вновь исторгала его темными сетями удушающей мглы, покуда свет не перестал проникать в ее логово; и она голодала.
Итак, Мелькор пришел в Аватар и нашел Унголианту; и снова принял облик, какой носил тираном в Утумно – Владыки Тьмы, высокого и ужасного. В этом облике он остался навек. Там, в черных тенях, которых не мог прозреть даже Манвэ со своего высокого трона, Мелькор с Унголиантой измыслили месть. Поняв замысел Мелькора, Унголианта разрывалась между жаждой и великим страхом; ибо не желала она испытывать мощь владык и оставлять свое укрывище ради опасностей Амана. А потому Мелькор сказал ей: "Делай, как я велю. И если, когда все исполнится, голод твой не уймется, я дам тебе все, что вожделение твое сможет пожелать. Дам полной горстью".
Он поклялся легко, как клялся всегда; и смеялся в глубине души. Так старый вор соблазняет новичка.
Перед выступлением Унголианта окутала себя и Мелькора покровом тьмы; Бессветием, которого не прозреть ничьим глазам, ибо оно – пустота. Потом медленно стала плести сети – вервие за вервием, с обрыва на обрыв, со скалы на утес, все выше и выше – покуда не добралась, наконец, до вершины Хиарментира, высочайшего пика в той области мира, далеко на юге от великой Таниквэтиль. За тем краем валары не следили: западнее Пелоров земли были пусты и сумрачны, а восточнее гор, кроме позабытого Аватара. лежало лишь безбрежное море.
Но сейчас на вершине горы залегла Унголианта; она сотворила лестницу из сплетенного вервия и сбросила вниз, – и Мелькор поднялся и встал рядом с ней на вершине, глядя на Хранимый Край. Под ними лежали леса Оромэ, а западнее золотилась высокая пшеница полей Йаванны, и мерцали травы ее пастбищ. Но Мелькор взглянул на север – и увидел вдали сияющую равнину, где серебряные крыши Валмара блистали в смешенье лучей Тэльпериона и Лаурелина. Тут Мелькор громко захохотал и помчался вниз по долгим западным склонам, и Унголианта неслась рядом, тьмою своей прикрывая их обоих.
А надо сказать, что то было время праздника, и Мелькор знал это. Хотя все времена года во власти валаров, и в Валиноре нет ни зимы, ни смерти, жили они, тем не менее, в Арде, а это лишь малая песчинка в Чертогах Эа, чья жизнь – Время, вечно текущее от первой ноты до последнего хора Эру. И, поскольку валары любили тогда облачаться, как в платье, в обличье Детей Эру, – так сказано в Айнулиндалэ – равно они ели и пили, и собирали плоды Йаванны, выросшие на Земле, сотворенной ими по воле Эру.
Потому Йаванна установила время цветения и созревания всего, что росло в Валиноре; и каждый раз, в начале сбора плодов, Манвэ устраивал великое празднество во славу Эру, когда все народы Валинора пели и веселились на Таниквэтиль. Теперь был тот самый час, и Манвэ объявил праздник более пышный, чем все бывшие со времени прихода эльдаров в Аман. Ибо, хотя бегство Мелькора предвещало грядущие труды и печали, и воистину никто не мог сказать, какие еще раны могут быть нанесены Арде, прежде чем его одолеют снова, – в то время Манвэ решил исцелить лихо, родившееся среди нолдоров; и все были приглашены в его чертоги на Таниквэтиль, дабы отбросить там рознь, что легла между их принцами, и навсегда позабыть об уловках Врага.
Были там и ваниары, и нолдоры Тириона, и майары собрались вместе, и валары облачились в красу и величие; они пели пред Манвэ и Вардой в их высоких чертогах и плясали на зеленых склонах Горы, обращенной к Древам. В тот день улицы Валмара были пусты, а лестницы Тириона тихи; и земли дремали в мире. Лишь тэлери за горами по-прежнему пели на берегах моря; ибо времена года мало трогали их, они не задумывались ни о заботах Правителей Арды, ни о Тени, что пала на Валинор, – ведь покуда она не коснулась их.
И лишь одно омрачило замысел Манвэ. Феанор пришел, ибо ему – единственному – Манвэ повелел прийти, но ни Финвэ, ни кто иной из нолдоров Форменоса не явился. Ибо сказал Финвэ: "Покуда сын мой Феанор в изгнании и не может войти в Тирион, я считаю себя лишенным трона и не стану встречаться с моим народом". А Феанор не надел праздничных одеяний – ни вышивок, ни серебра, ни злата, ни драгоценных каменьев не было на нем; и он лишил валаров и эльдаров света Сильмарилей, оставив их запертыми в Форменосе, в железной палате. Тем не менее, он встретился с Финголфином пред троном Манвэ, и был дружелюбен – на словах; а Финголфин предал забвению обнаженный меч, и протянул руку, говоря так:
