Роберт Сальваторе - Демон пробуждается
Потом он открыл глаза.
— Семь, три, шесть, пять, пять, два и восемь, — произнес он не без некоторого самодовольства.
— Вы прочли мои мысли! — воскликнул потрясенный Эвелин.
— Нет, — поправил его Джоджонах. — Я покинул свое физическое тело, переместился тебе за спину и просто наблюдал за тем, как ты поднимаешь пальцы, — выражение лица Эвелина свидетельствовало о его чувствах ярче всяких слов. — Не такая уж сложная задача! Гематит — могущественный инструмент, один из самых сильных камней. Чтобы выйти с его помощью из тела, используется лишь крошечная часть его мощи. Любой, обученный обращению с камнями, может делать это. И даже ты… — голос Джоджонаха стал едва слышен. — Брат Эвелин, не хочешь ли попробовать?
Искушение было слишком велико, и Эвелин страстно закивал в ответ. Не отдавая себе в этом отчета, он двинулся вперед, словно камень притягивал его. Джоджонах едва не рассмеялся и отвел подальше руку с камнем.
— Это могущественный камень, и он может забросить тебя неизвестно куда. Будь осторожен во время путешествия, мой юный друг!
Эвелин невольно отдернул руку, но тут же потянулся к камню снова, и на этот раз Джоджонах позволил ему взять гематит.
Камень был невероятно гладкий и более тяжелый, чем предполагал Эвелин. Удивительно твердый и плотный. Снова и снова оглаживая камень пальцами, юноша ощущал глубоко внутри него что-то таинственное, магическое. Взглянув на Джоджонаха, он увидел, что тот переложил хризоберилл поближе к сердцу.
— Он помешает нашим духам пересечься, — объяснил Джоджонах. — Это был бы не лучший вариант.
Эвелин кивнул и отступил на несколько шагов. Джоджонах отвел свободную руку за спину.
— Поступим так же, как было в твоем случае. Я пойму, когда магия завладеет тобой, и начну загибать пальцы.
Эвелин едва слышал его; казалось, камень уже втянул юношу в себя. Словно юноша держал в руках что-то жидкое, текучее — и, да, камень звал. Эвелин перевел на него взгляд и закрыл глаза, мысленно продолжая его видеть. Теперь камень обволакивал его со всех сторон. Юноша почувствовал, что падает, падает…
Он воспротивился, и гематит тут же отступил, почти выводя его из транса. Но юноша мгновенно поборол страх и начал снова погружаться в камень.
Сначала исчезли ноги, потом руки. Все вокруг стало серым, потом черным.
Эвелин вышел из тела. Оглянувшись, он увидел самого себя, стоящего с камнем в руке. Повернулся к Джоджонаху и отчетливее всего различил хризоберилл, яростно сияющий и обволакивающий магистра тонким белым пузырем — защита, сквозь которую дух Эвелина не мог проникнуть.
Он двинулся в сторону Джоджонаха, обходя его сзади и ощущая себя невероятно легким; казалось, ему ничего не стоит оттолкнуться от пола и взлететь.
Оказавшись за спиной магистра, он проследил за последовательностью, в которой тот отгибал пальцы: один, три, два, один, пять.
— Поднимись повыше, — подсказал ему Джоджонах.
Эвелин удивился тому, что способен слышать его голос. Он понял команду, внутренне пожелал оторваться от земли и без малейших усилий взлетел к потолку.
— Никакая физическая преграда не может остановить тебя, — заметил Джоджонах. — Вообще никакая преграда. Поднимись на крышу. Там ты увидишь кое-что… Ну, ты поймешь.
Несмотря на охватившее его нервное возбуждение, Эвелин вздрогнул, проходя через потолок. Он почувствовал рыхлую структуру деревянного перекрытия, затем нечто более плотное — это был пол расположенной выше комнаты.
В ней находились монахи на несколько лет старше Эвелина. Скользя мимо них, он почувствовал, что усмехается — что его физическое тело внизу усмехается.
Потом усмешка растаяла. Какая-то сила потянула его к молодым монахам, возникло темное искушение войти в одного из них, вытолкнуть дух хозяина и завладеть телом!
Но он миновал их прежде, чем понял, что происходит, и стал подниматься выше, выше, сквозь следующий потолок в пустую комнату, и дальше, все вверх и вверх. Последнее перекрытие оказалось самым плотным — и вот Эвелин поднялся за пределы здания. Он не испытывал никаких чисто физических ощущений — ни тепла солнечного света, ни прохлады океанского бриза. Выйдя из крыши, он вознесся над Санта-Мир-Абель, но продолжал подниматься. Внезапно его охватил испуг — а вдруг он так и не сумеет остановиться, прорвется сквозь облака, пронзит Гало и уйдет к звездам? И будет сиять там, в небесах, превратившись в пятую звезду созвездия Прогос-Воин!
Он отогнал эти мысли и посмотрел вниз, на крышу монастыря. Отсюда Санта-Мир-Абель выглядел как гигантская змея, извивающаяся на вершине утеса. В одном конце двора суетились монахи, распрягая монастырских коней и мулов.
— Возвращайся, — приказал далекий голос, достигший «ушей» Эвелина через его физическое тело.
Значит, некоторая связь между его физической и духовной ипостасями все еще сохранялась; не хотелось думать, что произошло бы, если бы она прервалась полностью.
Эвелин перевел взгляд на крышу прямо под ним. Ему уже приходилось видеть ее с других, более высоких, точек монастыря, но все же не с такого расстояния, как сейчас, и не под таким углом. И сейчас он увидел то, что прежде ускользало от взгляда. На крыше тоже была вырезана фреска, изображающая четыре руки, две по две; на раскрытых ладонях лежали камни.
Возвращение прошло быстрее, чем подъем. Эвелин задержался лишь в той комнате, которая находилась над сокровищницей. На этот раз искушение воспользоваться чужим телом овладело им еще сильнее, и он едва не поддался ему. Возникло чувство, будто гематит — живое существо, которое пытается диктовать свою волю, нашептывая в его духовное ухо обещания могущества.
Потом Эвелин почувствовал прикосновение к своей руке — физической, не духовной, той, которая сжимала камень. Снова увидел созданный хризобериллом магический барьер и ощутил, что его тянет вниз, к застывшему в ожидании телу.
Снова открыв глаза и увидев магистра Джоджонаха, Эвелин от неожиданности едва не подпрыгнул.
— Один, три, два, один, пять, — тут же выпалил он.
Джоджонах махнул рукой с таким видом, словно все это были сущие пустяки.
— Что ты видел наверху? — спросил он.
— Руки. Две по две, с открытыми ладонями…
Не дав ему закончить, Джоджонах ошарашенно открыл рот, засмеялся и — вот удивительно! — едва не заплакал. Эвелин никогда не видел его в таком состоянии, и это окончательно сбило его с толку.
— Откуда? — с нажимом спросил он. — Откуда там взялись камни?
Магистр пустился в торопливые объяснения, сильно смахивающие на заранее подготовленную речь. Толковал о том, что слияние человеческого тела с чужеземным камнем часто порождает на редкость странные, иногда даже комические, но, безусловно, магические реакции и видения. Даже сравнил ощущения Эвелина с теми, которые испытывает монах, принимающий таблетки от рези в животе.
