Вольфганг Хольбайн - Повелительница драконов
Талли видела приближение несчастья, но не могла ничего сделать.
Одно из животных в паническом страхе запрокинуло голову и заревело. Его рев был отчетливо слышен даже в бушующей буре. Три пары его ног сбились с такта, а инерция мощного движения десятитонного колосса сделала остальное. Животное утратило равновесие, его передние ноги подкосились, и могучая голова зарылась в песок.
Огромная сила удара швырнула Хрхона вперед, а ремни, удерживавшие его, лопнули. Он заревел от страха, описал высокую дугу над головой гиппоцерата и почти в десяти метрах впереди приземлился в песок. Гиппоцерат издал высокий страдальческий вопль, когда его шея сломалась под весом напиравшего тела. Он перекувыркнулся, еще раз встал на дыбы — уже мертвая гора из мускулов и нервов, повинующаяся рефлексам, которые стали ненужными, — и затем рухнул на землю.
И в этот момент Талли сделала то, чему больше всего удивилась сама: она круто повернула лошадь, направила ее навстречу визжащей и бушующей буре и поскакала к Хрхону.
Когда она добралась до него, вага неуклюже выпрямился. Падение не причинило ему серьезного вреда, но он был оглушен. Несмотря на свою огромную физическую силу, он плохо переносил бурю. Он покачивался и слепо хватал руками пустоту, пытаясь найти опору.
Талли затравленно осмотрелась. Меньше чем в тридцати метрах от нее был второй гиппоцерат. Он несся как живая лавина, обезумевший от страха, готовый смести все, что станет у него на пути. Эсск отчаянно колотила кулаками по чувствительному месту между рогами гиппоцерата и вопила изо всех сил. С таким же успехом она могла попробовать голыми руками остановить бурю.
Но у Талли не было выбора, и сейчас она поступала не осознанно, слепо повинуясь рефлексам, а не логическим умозаключениям.
Она соскочила с седла, дала Хрхону тумак, от которого тот качнулся в сторону лошади, и сунула ему в руку поводья.
— Скачи! — крикнула она. — Скачи, спасайся!
Потом она обернулась, послала короткую молитву всем богам, о которых только слышала… и прямиком бросилась к приближающемуся гиппоцерату. Эсск, поняв, что намеревается сделать Талли, пронзительно закричала. Она еще раз попыталась повернуть своего «скакуна», но чудище никак не реагировало на ее отчаянные крики и удары.
Гиппоцерат нарастал над Талли. Он вдруг закрыл собой все небо и продолжал увеличиваться. Его гигантские ноги невероятно тяжело молотили по грунту, из-под них маленькими смертельными снарядами вылетали песок и камни. И все это происходило быстро. Невероятно быстро.
В последний момент Талли увернулась в сторону, отчаянным прыжком отпрянула от мелькающих копыт, перекатившись, снова стала на ноги и резко обернулась. Бок туши с тонну весом, покрытый шипами в руку длиной, пронесся со свистом прямо над ней, как коса. Руками, поднятыми вверх, Талли ухватилась за что-то, не удержалась, попыталась ухватиться еще раз и наконец вцепилась в подпругу.
Она держалась изо всех сил. Страшный рывок, казалось, вырвал ей руки из суставов, затем последовала вибрирующая боль, которая пронзила плечи и спину и взорвалась в ней, парализовав тело. Талли кричала, чувствуя, что силы идут на убыль, но буря срывала звуки с ее губ и уносила прочь.
Задыхаясь, в полуобморочном состоянии от боли и страха, она крепко держалась, изо всех сил стараясь не потерять сознания. Гиппоцерат как ни в чем не бывало несся дальше. Талли пыталась вскарабкаться по его боку и с ужасающей ясностью понимала, что у нее для этого не хватает сил.
Беспомощную, ее тащило по земле. Ее ноги кровоточили, сапоги изорвались, и ниже колен была сплошная боль. Будто сквозь густой, пропитанный кровью туман она видела, как Хрхон неуклюже взгромоздился в седло. Лошадь под его весом встала на дыбы, но буря и панический страх погнали ее дальше.
А потом все закончилось.
Вдруг, в течение секунды, буря прекратилась. Небо все еще было цвета яркой серы, и там, где лежала пустыня, по-прежнему поднималась черная клубящаяся стена, но невыносимый вой затих, и невидимые молоты перестали бить по телу Талли. Влекомый вперед инерцией, гиппоцерат, как могучий живой снаряд, промчался еще шагов сто или двести и затем, дрожа и топая ногами, остановился.
Силы окончательно покинули Талли. Она хотела выпустить подпругу, но не смогла, а когда подняла глаза, увидела, что Эсск порвала часть ремней и в немыслимой позе висела поперек седла, держась только одной рукой, а другой она обхватила обе руки Талли так сильно, что между ее жесткими, как рог, пальцами выступила кровь.
На мгновение Талли потеряла сознание, потому что следующее, что она почувствовала, был захват холодных, нечеловечески сильных рук, которые осторожно протиснулись под ее тело, подняли ее, как игрушку, и унесли на некоторое расстояние от беспокойно переступающего гиппоцерата. Ее осторожно положили на песок. Она хотела что-то сказать, но не могла: ее глотка была полна песка. Она прокашлялась, отвернулась в сторону, решив, что ее вот-вот стошнит, пару раз попыталась всухую срыгнуть и скорчилась на песке. Все ее тело было сплошной трепещущей болью. Ее руки были порезаны жесткими, как кость, подпругами и расплющены такой же твердой ручищей Эсск; разодранная на предплечьях кожа кровоточила в тех местах, которые терлись о роговые пластины гиппоцерата. Кровь стекала по ее рукам, смешиваясь с потом и грязью. Ее мышцы судорожно сжались и были так тверды, что она несколько раз вскрикивала от боли, когда пыталась шевельнуться.
— Тиххо. Ййях помоххух вамх, — просипел голос возле ее уха.
Она подняла глаза, моргнула и сквозь пелену розовых слез различила плоское темно-зеленое чешуйчатое лицо Хрхона, без выражения смотревшего на нее.
Талли собрала все силы, попыталась приподняться и действительно приняла позу полусидя, правда, лишь для того, чтобы упасть на руки Хрхона, который подхватил ее, когда она завалилась набок.
— Ты… проклятый идиот, — с трудом прошептала она. — Я чуть не умерла из-за твоей глупости. Уйди… с моих глаз. Исчезни, ты… безмозглая плоская башка.
Конечно, Хрхон не исчез. Но он осторожно убрал руки с ее плеч, уложил ее и после короткого раздумья нагреб пару пригоршней песка ей под голову, чтобы Талли было удобнее лежать. Гигантская тень нависла над ней, потом она услышала, как Эсск выкрикнула резкую команду гиппоцерату и, чтобы спрыгнуть с его спины, попросту разорвала несколько ремней, еще удерживавших ее.
Хрхон резким криком остановил соратницу, показывая на запад и жестикулируя обеими руками, издавая при этом поток пронзительных сипящих звуков, которые для него, очевидно, что-то означали. Эсск ответила ему на том же языке, и голос Хрхона вдруг стал резким, громким и повелительным.
